Может, он смотрел на ее губы? И думал об еще одной упущенной возможности?
Но она сразу же перевела взгляд и уставилась в ветровое стекло. Сосредоточься, упрекнула ее миз Прагматик. Это твой шанс прояснить последние недоразумения. Не отвлекайся от цели.
— Кто-нибудь знает о Лу?
— Глория. Энди. Джек и несколько медиков. Но больше никто в Иствике. Никто из моих друзей.
— Почему же?
— Не легкий вопрос. Я не уверена, что ты поймешь.
— Подвергни меня испытанию.
— Я отвечала за Лу с тех пор, как была подростком.
— Что случилось с твоими родителями?
— Это длинная история, как-нибудь в другой раз расскажу. — Надо надеяться, что никогда. — Но даже когда они были рядом, они редко могли помочь. Они работали или… — она пожала плечами, — ну, неважно. Я была на восемь лет старше, поэтому мне пришлось присматривать за моим маленьким братом с тех пор, как он был в пеленках.
— Ты сама была всего лишь ребенком.
— Пожалуйста, не жалей меня, потому что я никогда не возражала. Я хотела присматривать за ним, — пылко произнесла она. — Нужно было, чтобы кто-то за ним присматривал.
— Из-за аутизма.
Ванесса кивнула.
— Он всегда был… не таким, как другие. А ты же знаешь, как могут к этому относиться дети.
— Я не из той команды, но да, знаю.
Она бросила на него быстрый взгляд.
— Когда ты переехал в Австралию?
— Длинная история, в другой раз расскажу.
На секунду Ванессу согрело связавшее их взаимопонимания, и это чувство помогло ей избавиться от некоторых мучительных сомнений. Может быть, и хорошо, что поделюсь с ним. Он способен понять больше, чем я думала.
— Во всяком случае, — увереннее продолжала она, — я росла, защищая Лу от оскорблений и местных хулиганов, и я должна была отчаянно сражаться со всеми, кто не хотел признать, что у него серьезная проблема. Я отвечала за его благополучие в течение нескольких лет до того, как моя мать умерла и я получила право опекать.
— Сколько тебе было лет?
— Двадцать один год.
В краткой паузе, последовавшей за ее ответом, Тристан, должно быть, считал. Два года вдова. Пять лет замужем…
— И тогда появился Стюарт Торп.
— В ответ на мои молитвы, — сказала она.
— Как вы встретились?
— Я уверена, ты знаешь, что я была официанткой.
— Я спросил не об этом.
Расскажи ему, прошептала миз Прагматик. Расскажи ему все, и твоя репутация станет безупречной.
— Одно из моих мест работы было в городе, в ресторане рядом с офисом Стюарта. Он был завсегдатаем. Привлекательный мужчина, всегда дружелюбен, всегда помнит, о чем мы говорили неделю назад. Однажды он пришел сразу после звонка из школы Лу. Лу получил последнее предупреждение из-за своего агрессивного поведения, и я стала в тупик. Я рассказала все Стюарту, и он предложил пойти со мной в школу.
Его длинные пальцы на руле сжались и выпрямились. Непроизвольная реакция? На ее слова о посещении школы Стюартом?
— Я отказалась от его предложения.
— Почему же?
— Я отвечала за Лу, и, честно говоря… — она взглянула на Тристана сквозь ресницы, — я спросила себя, чего мой покровитель захочет в ответ. На следующей неделе Стюарт принес сведения о «Двенадцати дубах».
— В ответ на твои молитвы.
Он прошептал сказанную ею раньше фразу, иронизируя над ней, и это больно задело Ванессу.
— У меня не было столько денег, сколько требовалось для «Двенадцати дубов», — тем не менее продолжила она. — И мне становилось плохо при одной мысли о том, чтобы доверить Лу попечению чужих. Я выбросила те брошюры, но Стюарт настаивал. В следующий уик-энд он прислал машину, чтобы мы с Лу могли поехать туда и посмотреть. Я увидела там молодых людей, таких довольных и уверенных, и я поняла, какие возможности открываются для Лу.
— Итак, он предложил тебе брак и все, что с этим связано, в обмен на «Двенадцать дубов».
Она подняла подбородок и взглянула ему в глаза.
— Стюарт и я заключили контракт. Я хотела, чтобы о Лу заботились всю его жизнь. Взамен я стала Стюарту подругой, компаньонкой, хозяйкой его дома. Но у нас были отдельные спальни. Я была его женой только на словах. Я никогда не была его любовницей.
Глава десятая
— Вот почему я так смеялась, когда ты утверждал, что я изменяла мужу. Меня поразил абсурд ситуации. Ты клялся, что докажешь мою вину… — она не удержалась от смущенного смешка, — когда было бы легче доказать, что у меня не могло быть любовника!
Тристан уставился на нее.
— Ты намекаешь на то, что у тебя никогда не было любовника?
Она молчала. Было бы легко доказать, что у нее не могло быть любовника. Переспав с ней? Обнаружив, что она нетронута?
— Ты девственница?!
— А в это так трудно поверить?
— Тебе тридцать лет…
— Неполных, — перебила она.
— Тебе вот-вот исполнится тридцать, и ты вдова. Ты так чертовски красива, что могла бы получить любого мужчину, какого захотела бы. Да, этому трудно поверить.
— Ты считаешь меня красивой?
— Я знал, что ты красива, еще до того, как оказался у тебя на пороге, а потом ты открыла дверь… — Он вскинул и уронил руку, не в силах найти слова, чтобы описать то впечатление.
— Как ты узнал? Ты сказал, что знал до того…
— Я видел твою фотографию. На сайте вашего клуба.
Она сощурила глаза, но не сумела скрыть свое удивление. Или удовольствие.
— Ты хотел разузнать обо мне?
— Предпочитаю знать, с чем столкнусь.
— Это помогло?
— Нет.
Минуту они сидели молча. Вдвоем в машине, ночью, они ощущали атмосферу интимности и, однако, не могли по-настоящему расслабиться. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, что-то другое, а не готовые соскользнуть с губ фразы: «Это все меняет» и «Поедем в мой номер». Эти слова казались преждевременными.
Она никогда не спала с его отцом!
Она никогда не спала ни с одним мужчиной…
Он пошевелился на сиденье, повернулся, чтобы взглянуть на нее.
— Спасибо, что ты мне все рассказала. Я ценю твою честность.
— Гора с плеч. — От ее легкого движения рукой серебристое платье сверкнуло в лунном свете. — Могу я взамен кое о чем тебя попросить?
— Если это не еще один «пятисекундный» вызов.
Он заметил, что она была готова улыбнуться.
— Мне бы хотелось знать, чего ты добился во Флориде, — сказала она. — Ты же ездил навестить свою мать.
Тристан обнаружил, что говорить об этом было легче, чем он предполагал. Может, благодаря ее честности. Может, из-за успокаивающего воздействия пляжа, воды и бархатно-темной ночи. Может, потому, что они уже поделились столь многим, что он чувствовал, будто Ванесса знает его едва ли не лучше, чем самые близкие родственники.
Она предложила погулять, и он согласился. Когда они прогуливались, он сообщил ей, что его мать в конце концов подтвердила то, что он узнал от Ванессы и из письма Стюарта о ее супружеской измене с отцом близнецов и о непредвиденных последствиях этого. Но не сказал Ванессе о том, как его мать пыталась оправдать свой обман, и о том, что пролила несколько ведер слез, прося у него прощения.
Он не мог остановиться и рассказал о близнецах — его сводных сестрах — и о Перте, городе, где он постоянно жил, пока не началась его карьера. Рассказал о пережитом потрясении, когда появился в новой стране в середине учебного года. Маленький янки с незнакомым акцентом, ничего не знавший ни об одной из местных спортивных игр!
— Вот почему ты занялся австралийским футболом? — высказала она свою догадку. — Чтобы приспособиться?
— Это было легче, чем крикет. По крайней мере, я знал, как бить по футбольному мячу.
Внезапно она споткнулась и упала бы, если бы он не подхватил ее.
— Все в порядке?
— Каблук застрял. — Она попыталась высвободить туфлю, но у нее ничего не получилось.
Тристан наклонился и обнаружил, что тонкий каблучок плотно заклинило в щели между двумя из покрывавших пешеходную дорожку плитами.
— Положи руки мне на плечи, — предложил он. — Потребуется некоторое время, чтобы вызволить тебя.
— Сбоку есть пряжка. Разве ты не видишь?
Да, он видел. Но получал удовольствие от этой уникальной перспективы: Ванесса опирается на него и его рука мягко сжимает ее ступню. Нет, он не хотел торопиться. Сквозь чулки «паутинка» он чувствовал тепло ее кожи. Тристана окутал дразнящий аромат роз. Он погладил ладонью ее икры, и ему показалось, что она порывисто вдохнула, а ее руки сжали его плечи.
Он медленно поднялся, прижимаясь всем телом к ее телу, и она ответила на его поцелуй с тихим вздохом облегчения. Именно такого поцелуя он желал в то утро на кухне; казалось, это был поцелуй, которого Тристан ждал всю свою жизнь.
В конце концов они оторвались друг от друга.
— Что теперь? — спросила она.
— Я могу отвезти тебя домой. Или могу отвезти тебя ко мне в отель. Твой выбор, Ванесса.
Ванесса выбрала его отель, потому что хотела, чтобы это осталось между ними. Только они, эта ночь и все, что обещал их поцелуй.
Он припарковал свою машину и выключил двигатель.
— Что мы делаем? — неожиданно спросила она.
— Ты хочешь пойти наверх? Да или нет?
Все десять минут, пока они ехали с берега, ее практичная сторона кричала «нет». Но кроме этого было «да», искушающий шепот в ее забившемся быстрее пульсе, в трепете ее тела, а таким она не знала свое тело до того, как этот мужчина появился в ее жизни.
Может быть, сознание того, что он снова отступит, повлияло на ее выбор. Она могла получить эту ночь, могла насладиться этим опытом, могла попрощаться и продолжать жить реальной жизнью. И все это до того, как в полночь ей исполнится тридцать лет.
Она сделала быстрый вдох и кивнула.
— Да.
Он взял ее за руку и повел к лифтам. Ванесса старалась унять дрожь в коленях. Она приняла решение. И она была уверена, что справится с этим… опытом.