После запрета иметь подсобные хозяйства вблизи крупных городов резко сократилась рыночная торговля. Некоторые долгожители России еще помнили голодный 1921 год, когда ученый из Норвегии Нансен, пожертвовав свою Нобелевскую премию и собрав со всего мира пожертвования, спас от голодной смерти много тысяч советских людей. А теперь свои русские люди отбирали у стариков то, что поддерживало их жизнь.
Государство тоже пострадало: оно лишилось дохода с подсобных хозяйств. Непонятной осталась целесообразность этого указа. Изъятие участков земли не принесло пользы государству. В это же время заморозили и розыгрыш облигаций. В одном из русских шуточных стихотворений было написано:
Вы особо не тужите, Облигации храните. К коммунизму подойдем, Сразу розыгрыш введем.
До такой «мудрости» не доходил еще ни один правитель в России. После отставки Хрущева землю старикам вернули. Но многих из них уже не было в живых.
Глава 12. Отставка
«Гудит во мне глухим набатом
О днях ошибок и потерь,
О том, что сделано когда-то
Не так, как сделал бы теперь…»
Никита Сергеевич в начале октября 1964 года, получив третью звезду Героя Социалистического Труда, прибыл с женой на южный курорт «Пицунда». Там в это время стояла почти летняя погода: ярко светило солнце, пели птицы, благоухали цветы, у берега плескались теплые волны моря. Правительственная дача утопала в зелени.
12 октября послеобеденную тишину внезапно нарушил телефонный звонок. По правительственному проводу звонил из Москвы председатель Верховного Совета Леонид Ильич Брежнев. Он сообщил о катастрофическом положении в стране с продуктами питания, о волнении народа, оказавшегося на грани голода, и просил Хрущева прибыть на экстренное совещание. В тот же день Хрущев покинул курорт и вылетел в Москву. Его встретил встревоженный Брежнев. Он сообщил Хрущеву, что на заседании члены Политбюро осудили порочную практику руководства страной и проголосовали за отставку Хрущева. Против его отставки был один А.И. Микоян.
Брежнев вежливо и тактично объяснил Хрущеву, что из-за преклонного возраста (ему исполнилось 70 лет) и состояния здоровья ему трудно нести бремя высокой ответственности. Напомнил слова артиста Александра Вертинского, что даже корабли, отслужившие свой век, нуждаются в причале. Брежнев показал ему несколько писем, в которых руководители регионов просили о помощи. Он посоветовал Хрущеву подать в отставку, при этом обещал ходатайствовать о сохранении ему всех привилегий и льгот. Никита Сергеевич был ошеломлен. Он чувствовал себя еще бодрым и работоспособным, и ему не импонировал статус пенсионера. Для него нравственной опорой всегда была поддержка народа, но он уже давно ее лишился, а «человек, лишившийся опоры, – как писал публицист Феликс Разумовский, – становится слабым и беспомощным».
Хрущев понимал: если все члены Политбюро требуют его отставки, то ему для сохранения льгот и привилегий следует принять ее. После некоторого раздумья он тут же в кабинете написал заявление об отставке, которое не замедлило появиться в печати. Нелегко было ему принять такое решение. Он был морально угнетен: падение с высоты всегда воспринимается болезненно, хоть потеря власти это не потеря жизни, ее можно пережить. Тысячи людей уходят на пенсию и не делают из этого трагедии. А для Хрущева отставка была ударом по амбициям и самолюбию. Ему теперь оставалось только «сожалеть о вчерашнем дне» (Лев Бакст). Об отставке Хрущева 14 октября 1964 года в газетах появилось короткое сообщение: «Пленум Центрального Комитета удовлетворил просьбу товарища Хрущева Никиты Сергеевича об освобождении его от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состоянии здоровья».
Получившему свободу от всех государственных дел, от бремени власти, Никите Сергеевичу теперь нужно было менять образ жизни, распорядок дня и стиль поведения. Внешне людям казалось, что он безропотно воспринял свой жребий, но, по воспоминаниям близких к нему лиц, он до конца своих дней не мог смириться с потерей власти.
Глава 13. Семья
«Есть на свете женщин много, но со мной в пути одна».
Семейную жизнь Никита Сергеевич начал незадолго до Октябрьской революции в неполные 22 года, женившись на молодой девушке Ефросинье Ивановне Писаревой. Жили в согласии. Вскоре появились дети: родилась дочь Юлия (1916–1981), а в следующем 1917 году – сын Леонид (1917–1943). По воспоминаниям друзей и знакомых, семья была дружной и крепкой, но во время тифозной эпидемии в 1921 году ее постигло несчастье: скончалась Ефросинья Ивановна, оставив на руках мужа двух малолетних детей – пятилетнюю дочь Юлию и четырехлетнего сына Леонида. Воспитывать детей помогали родители Никиты Сергеевича. Леонид во время Великой Отечественной войны был военным летчиком, погиб в воздушном бою в 1943 году. Его жена была репрессирована по политическим мотивам, а их трехлетнюю дочь Юлию, родившуюся в 1940 году, удочерил Никита Сергеевич. Через год Никита Сергеевич женился второй раз, в 28-летнем возрасте, на молодой девушке по имени Мария. Брак был кратковременным и вскоре распался по неизвестной причине. Сведений о нем в источниках не найдено. В 30-летнем возрасте, в 1924 году Никита Сергеевич женился в третий раз на 24-летней девушке Нине Кухарчук. Миловидная, общительная и веселая, она быстро овладела сердцем Никиты Сергеевича. Брак оказался прочным, хоть и гражданским. Узаконен был только через 40 лет супружеской жизни. Первая дочь от этого брака умерла в раннем детском возрасте. Второй ребенок – дочь Рада родилась в 1929 году; умерла в старческом возрасте в 2016 на 88-м году жизни. Была замужем за главным редактором газеты «Известия» Алексеем Ивановичем Аджубеем (1924–1994). Третий ребенок Никиты Сергеевича – сын Сергей родился в 1935 году, когда жене Хрущева Нине Петровне было 35 лет. В возрасте 57 лет Сергей переехал в США. Скончался в 2020 году. Оставил короткие воспоминания об отце. Четвертый ребенок Хрущева – дочь Елена родилась в 1937 году, когда родителям было уже за 40 лет. Она получила высшее гуманитарное образование, работала в Агентстве печати «Новости», затем заведовала литературной частью в театре им. Ермоловой. Умерла в 1972 году. Ее дочь жила в Нью-Йорке.
Хрущев жил с семьей сначала на Украине, а в 1931 году, в связи со служебной необходимостью, переехал в Москву, жил на Маросейке, а потом в «Доме на набережной», в котором жили представители элиты. Дом был престижный, находился в центре Москвы. Имел 505 квартир в 24 подъездах. В 1937–1938 годах половина жильцов были репрессированы.
В последующие годы семья жила то на Украине, то в Москве. После избрания Никиты Сергеевича в Московский городской комитет, а потом в ЦК, семья окончательно перебралась в Москву Последний брак Никиты Сергеевича был удачным. Жена Нина Петровна Кухарчук, была внешне привлекательной, имела покладистый, уравновешенный характер. Умела создать уют в доме, красиво сервировать стол, приготовить вкусный обед, состоявший обычно из украинских блюд: борщ, пироги с картофелем, мясом и луком, вареники с творогом в сметане (любимое блюдо Никиты Сергеевича). В последние годы она сопровождала мужа в его многочисленных поездках по разным странам. На приемах с представителями иностранных государств вела себя скромно, тактично. Не вмешивалась в служебные дела мужа, была снисходительна к вспышкам его гнева, старалась создать спокойную домашнюю обстановку. Друзья и знакомые говорили ему, что о такой жене мечтает каждый мужчина. Вырастив детей, Нина Петровна помогала им воспитывать своих внуков.
Многочисленные потомки Никиты Сергеевича – дети, внуки и правнуки – жили как в Советском Союзе, так и за рубежом – в Германии, Франции, Соединенных Штатах Америки. Все получили образование, были материально обеспеченными.
Глава 14. Закат жизни
«Вот и жизнь пошла на убыль,
Словно солнце на закат».
Нерадостным было для Никиты Сергеевича пребывание в забвении и безвестности. Он потерял прежнее значение в стране. Теперь прошедшее бурное время могло возникать только в его воспоминаниях. Хрупкими оказались высокие ступени власти, и зыбким мир его правления. После отставки Никита Сергеевич первое время жил уединенно, то в московской квартире, то на даче. Никого не принимал, видимо стеснялся своего бесправного положения. Раньше время для него неслось с быстротой молнии, а теперь дни тянулись медленно и лениво. Следуя утверждению французского философа Жан-Жака Руссо, что «ходьба оживляет мысли», он свой день начинал с ходьбы или бега трусцой.
Жил Никита Сергеевич не только безбедно, но даже комфортно, получая персональную пенсию по самому высшему разряду. Об этом в народе складывали стихи:
Пенсию такую
мне отгрохали большую,
Что теперь я, как в раю,
доживаю жизнь свою.
Выйдя в отставку, Никита Сергеевич Хрущев не общался ни с соседями, ни даже с осаждавшими его журналистами. Лишь однажды он разрешил корреспондентам посетить его на даче. Они прибыли незамедлительно и вооружились сразу микрофонами и записными книжками, понимая, что ему есть что вспомнить и поведать своим соотечественникам. Воспоминания крупного государственного деятеля – ценный исторический материал, они могли составить много страниц в печати. Но Никита Сергеевич был сдержан в подробностях о своем пребывании на высоком посту, так как сам уже начал писать мемуары, посвящая этой работе два часа в день. После отставки Никита Сергеевич перешел в другую форму бытия, в другую реальность. Исчезли амбиции и строптивость. Жил воспоминаниями о прошлом. «Память о былом – это отрада стариков», – писал французский поэт Пьер Жан Беранже.