Пункт 3 Постановления гласит:
«Враги народа успели немало напакостить в области расстановки кадров. Военный совет ставит, как главнейшую, задачу: до конца выкорчевать остатки враждебных элементов…»
По словарю Владимира Даля слово «выкорчевать» — вынуть, выворотить из земли с корнями. Вот и корчевал Никита Сергеевич в угоду высшего начальства невинных советских граждан, вырывал с корнями, лишая свободы и жизни.
Может возникнуть вопрос, что подобный процесс шел по всей Красной армии, но в том то и дело, что на Украине — при участии Хрущева и главы НКВД Украины Успенского, которого Ежов назначил в Киев, очевидно, для руководства процессом более эффективной «корчевки».
Справка:
Успенский Александр Иванович (1902–1940) — нарком внутренних дел Украины (1938).
Получил от Ежова санкции на арест 36 тысяч человек. Вместе с Хрущевым они развернули бурную деятельность по корчеванию «врагов народа». С приходом Берии к власти в НКВД СССР, от ставленников Ежова стали освобождаться. С шифровкой из Москвы о вызове его в столицу Успенский побежал к Хрущеву.
— Вызывают меня в Москву… неожиданно. Не знаете, Никита Сергеевич, почему?
— Непременно на повышение, у вас же были большие успехи на оперативном фронте, — с ухмылкой ответил главный партиец Украины.
Но хитрец нарком понял, что вызов на «повышение» для него означает арест, поэтому принял решение — «надо срочно делать ноги». Он имитировал самоубийство, оставив в служебном кабинете записку «Ищите труп в Днепре…». Этим самым он отвлек сыщиков, так как на берегу реки действительно был найден китель и фуражка наркома. Пока НКВД проверяло эту версию, Успенский ударился в бега. Прятался, живя по поддельным документам в различных городах СССР. Задержан был в городе Миассе Челябинской области.
27 января 1940 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Успенского к ВМН. Расстреляли его в тот же день на полигоне «Коммунарка». Реабилитирован не был.
Может возникнуть вопрос: очищение началось до прибытия Хрущева на Украину? Но вот документ, подтверждающий чудовищные аппетиты Хрущева, подписанный им лично:
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Украина ежемесячно посылает 17–18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2 тысяч. Прошу принять меры. Любящий Вас Н. Хрущев».
Это в год — 200 тысяч человек! Страшно!
Вот истинное лицо творца «оттепели», которая для населения скоро превратилась в токсичный «насморк».
Известный публицист и юрист Кирилл Столяров по этому поводу писал, что «…давно замечено: между львом и шакалом есть ощутимая эстетическая разница — крупные, сильные, уверенные в себе носители зла всегда привлекательнее. Если Абакумова поставить рядом с такими его современниками в окружении Сталина, как Маленков, Берия, Хрущев и Каганович, то сравнения будут в пользу Абакумова. Он не был политиком в полном смысле этого слова и привлекает цельностью и правотой, тогда как они со всеми их гангстеровскими порядками, фарисейством, тягой к интригам и подсиживанию оставляют чрезвычайно гадкое впечатление».
Кропотливо изучая дело по обвинению Абакумова, Столяров пришел к выводу, что глава ГУКР Смерш НКО и МГБ СССР — жертва, а палачи — Маленков, Берия и Хрущев.
Сходная оценка событий того времени дана в начале 1990-х годов Главным военным прокурором Александром Катусевым:
«Нет, не партия и не рядовые ее члены были дирижерами для исполнителей трагедии миллионов советских граждан!»
А дальше он продолжил, что для партийных вождей, в когорту которых он причислил и Хрущева, партия была таким же инструментом личной власти, как и органы ВЧК, ОГПУ, НКВД и МГБ Советской России.
Органы юстиции, прокуратуры и суда тоже, как правило, безоговорочно исполняли преступные указания верхов. Были исключения, но те, кто осмеливался противоречить Кремлю, перемалывались кровавой мясорубкой.
Николай Романович Миронов — известный партийный деятель, в 1950-е годы направленный на руководящую работу в органы КГБ, так оценивал материалы следственного дела на Абакумова:
«Меня заинтересовала личность бывшего министра госбезопасности СССР Абакумова, осужденного на три года по так называемому «Ленинградскому делу» на закрытом судебном процессе в Ленинграде. Не секрет, что многие ленинградцы знали о зловещей роли Маленкова в судьбе ленинградских руководителей и оценки, действительно ли был виноват Абакумов, были разными. Я решил составить личное мнение по этому делу и затребовал его.
В результате изучения дела я пришел к следующей оценке: Абакумов не виновен в преступлениях, которые ему были предъявлены. Он выполнял лишь волю ЦК. Меня поразила цельность и мужество Абакумова. Его регулярно держали в карцере, холодильнике, обливали ледяной водой и подвергали другим издевательствам. Но он держался стойко и в приписываемых ему преступлениях, которых он не совершал, не признавался и, главное, никого не оговорил.
Этим он спас жизнь врачей и других лиц еврейской и не еврейской национальности. Признайся он, что руководил ими в заговоре против Сталина — суд… и их всех бы расстреляли.
Вызвало чувство брезгливости подлое поведение на суде Бровермана. До декабря 1950 года он — заместитель начальника секретариата МГБ СССР. В декабре того же года был откомандирован Абакумовым на периферию, ранее понижался им в должности (по всей вероятности, за изъяны в службе — Прим. авт.).
В угоду суду он явно клеветал на Абакумова и других подследственных. На проводившейся между ним и Абакумовым очной ставке утверждал, что Абакумов якобы рассказывал антисоветский анекдот и привел его содержание. Выслушав это, Абакумов высказал возмущение и заявил:
— Броверман, ты докладывал мне по стойке «смирно», кроме деловых вопросов, я с тобой ничего не обсуждал. При наших отношениях с тобой, мог ли я рассказывать тебе анекдот?! Да и по своему содержанию этот анекдот, если бы он и рассказывался, не был антисоветским…»
Справка:
Броверман Яков Михайлович (1908–1976). Родился на Волыни. С 1937-го по 1938 год — старший инспектор отдела трудовых колоний УГБ НКВД УССР. Работал начальником секретариата Особого отдела Киевского особого военного округа. С 1941 года — на руководящей работе в секретариате УОО НКВД СССР. С 1943 года — начальник особой группы и секретариата ГУКР Смерш. В 1946 году назначен заместителем начальника секретариата МГБ СССР. Арестован Броверман в 1951 году по делу Абакумова.
Чтобы оклеветать своего начальника Абакумова он пошел на сделку со следователями-костоломами, обещавшими его освободить, если признается в своих антисоветских грехопадениях. И он «признался», что являлся участником изменнической группы в МГБ, проводил вредительскую работу, снабжал секретными сведениями о деятельности органов госбезопасности СССР английского шпиона Белкина…
Несмотря на «помощь» следователям, в декабре 1954 года был осужден к 25 годам заключения. Бровермана освободили из лагеря 13 ноября 1976 года.
Таким образом, ответчиками за «Ленинградское дело» должны были быть Маленков, Берия, Хрущев и их соучастники Шкирятов, Булганин, Андрианов, Козлов, Матулевич, а также ряд других партийных и государственных чиновников.
Справка:
Матулевич Иван Осипович (Матулявичус), генерал-лейтенант юстиции (1895–1961). Заместитель председателя Военной коллегии Верховного Суда СССР. Председательствовал на выездных коллегиях Верховного Суда в Ленинграде, приговоривших поэта Бориса Корнилова и астрофизика Матвея Бронштейна к расстрелам. В 1950 году председательствовал по «Ленинградскому делу».
5 апреля 1952 года был издан приказ Председателя Верховного Суда СССР № 007 «О порядке рассмотрения дел с высшей мерой наказания». Для рассмотрения подобных дел был создан спецотдел по особо важным делам. Такие дела могли рассматривать только руководители коллегии, в том числе Матулевич. На рассмотрение отводилось несколько дней.
В части последнего очевидно, что он знал — «ленинградцы» не виновны, однако в нарушение законов того времени, во исполнение решения Политбюро обеспечил их приговор к высшей мере наказания — расстрелу.
Один из участников «Ленинградского дела» Иосиф Михайлович Турко в изложении публициста Льва Сидоровского вспоминал:
«…Вот зал Дома офицеров Ленинградского военного округа, и он видит рядом, на позорной скамье, товарищей по несчастью… Боже, как страшно они изменились: Кузнецов, Вознесенский, Родионов, Попков, Капустин, Лазуткин, Закрежевская, Михеев…»
Все это результаты жестокого следствия и «шемякина» суда.
Оценка содеянного Абакумовым на всем протяжении его службы зависела не от «содеянного» им, а от расстановки сил в верхних эшелонах власти. Уже упоминаемый Главный военный прокурор РФ генерал-лейтенант юстиции А. Ф. Катусев в ходе изучения материалов по жалобе осужденного в 1954 году гражданина И. А. Чернова сделал заключение. В нем он показал, что Абакумов и его некоторые сослуживцы были привлечены к уголовной ответственности по статьям о преступлениях, которых они не совершали.
Страницы смутных лет
Бьет набат, бьет набат Интернацонала,
Пламя Октября в глазах бойца.
Есть у революции начало,
Нет у революции конца!
И действительно, у революции не было конца. Скоро она переросла в противостояние между белыми и красными. К 1921 году уже отгремели бои Гражданской войны, но вожди призывали «жить в полете, быть всегда в атаке, биться насмерть с черной силой тьмы!» И продолжали биться, часто ожесточеннее и коварнее, чем при горячих сшибках. Подозрительность и идеология становились тягловой лошадкой в борьбе против инакомыслящих советских граждан. С верой в коммунизм страна строила его социалистический фундамент. Успешные коллективизация и индустриализация давали повод к оптимизму.