И как им объяснить, что в этом нет ничего зазорного? Снобизм обеих постепенно начал раздражать, а терпением я, как выяснилось, тоже не отличаюсь.
– Вы знаете, сколько я зарабатываю? – спокойно, но прямо спросила я.
Обе сестры удивленно подняли на меня глаза. Судя по их ошарашенным лицам, Маргарита не унижалась до разговоров о деньгах с собственной семьей и наверняка надеялась, что их с сестрами положение временное. Что ж, настало время объяснить им все как есть.
– Всего чуть больше четырехсот рублей. На эти деньги нам надо оплачивать счета, покупать еду на месяц на всех, хотя бы иногда обновлять одежду. Пока что получается, но я не знаю, получится ли у меня остаться в университете. Если нет, то мы можем вовсе лишиться средств. Поэтому сейчас нам следует начать экономить и скопить хоть немного денег на случай непредвиденных сложностей, – фактически, сделать «подушку безопасности» – добавила я уже мысленно.
Сестры подавленно притихли, очевидно, не привыкшие к такому обращению. Мне стало их даже жаль, но если я не буду разговаривать с ними, как со взрослыми, то они никогда и не повзрослеют.
– Я не настаиваю на том, чтобы работали вы, но вот с вашим образованием надо что-то делать. Вам нужны какие-то навыки, которые позволят вам себя прокормить на случай, если я не смогу помочь, – аккуратно продолжила я, вглядываясь в лица девочек.
Страх, непонимание и удивление – вот что я читала на них.
– Ты сильно изменилась после того, как у тебя появилась магия. Наверное, не зря говорят, что у воздушных колдунов особый ум, – пробормотала она, не поднимая пристыженного взгляда от тарелки.
«Особый ум»? Что это значит?
Марта же, наоборот, вскинулась и посмотрела на меня дерзко, хотя в глубине глаз я видела признаки подступающих слез.
– Но не ты ли сама говорила, что главная задача каждой высокородной – найти хорошего мужа? Что работа – это для тех, кто рожден быть низшим, и что дело княжны – быть верной спутницей своего супруга, матерью его детей? – спросила она и довольно улыбнулась, сочтя, что переиграла меня.
– Быть замужней женщиной и матерью, конечно, очень хорошо, – согласилась я, не кривя душой. – Но что, если подходящего супруга не найдется? Если обстоятельства сложатся так, что ты не сможешь выйти замуж? Или с мужем что-то случится? Вдруг он заболеет или его не станет? Тогда тебе самой надо будет заботиться не только о себе, но и о детях. Ведь я…
Я поджала губы, едва не сболтнув лишнего, но чуткая Марина поняла, о чем я умолчала.
– Ведь ты теперь заботишься о нас, – кивнула она.
Девочки замолчали. Кажется, они прониклись мыслью, которую я пыталась донести, но наверняка мне еще предстоит не раз объяснять наше положение, прежде чем они привыкнут к домашней работе и поймут, что она, в сущности, не так уж и страшна.
После ужина я вымыла посуду под пристальным взглядом сестер, и убрала остатки еды в холодильник, краем глаза отметив, что его тоже давно не помешало бы отмыть.
– С сегодняшнего дня устанавливаем очередность. Завтра посуду моет Марта, послезавтра – Марина, потом снова я и так далее, – пояснила я, составляя посуду на старую дребезжащую решеточку в шкафу. Когда попыталась закрыть дверцу, она со скрипом вернулась в прежнее, приоткрытое положение. Да уж, ситуация – хуже некуда, а Маргарите взбрело в голову тратить деньги на кухарку.
Марта поморщилась, но все-таки кивнула, что я сочла своей маленькой педагогической победой.
– Допустим, – Марина помогла вытереть оставшиеся тарелки полотенцем и каким-то хитрым движением все-таки умудрилась закрыть скрипучую дверцу шкафчика. – Но что делать с перчатками?
– Показывай, – стараясь подавить тяжелый вздох, сказала я.
Шить я любила еще меньше, чем готовить. К счастью, со времен голодного студенчества делать этого мне не приходилось: порванные перчатки всегда можно было просто заменить на новые. В нынешней же ситуации придется вспоминать старые навыки, но если маленькую дырочку я смогу зашить так, чтобы она не бросалась в глаза, то скроить какую-нибудь юбку или платье, да даже восстановить разошедшийся шов – это мне уже не по силам.
– Вот, – Марина вытащила из среднего ящика комода, который стоял в их с Мартой комнате, тонкие коричневые перчатки и протянула их мне.
Я покрутила обе в руках. Видно, что не новые, но выглядят вполне прилично, и кружево крепкое. Могли бы еще долго служить, если бы не маленькая дырочка под указательным пальцем на правой.
Пока я разглядывала проблему и прикидывала, каким швом можно собрать ткань и не позволить волокнам расползтись дальше, Марта протянула мне иголку с вдетой в нее темной ниткой.
– Что, неужели зашьешь? – с хитрым прищуром спросила она.
Видимо, до сих пор не воспринимала в серьез все происходящее и считала это в какой-то мере шуткой.
– Ну вышивать же умею, – равнодушно пожала плечами я, не успев толком сообразить, что ответить. Вышивать, по-видимому, умела Маргарита.
Я опустилась на кровать одной из сестер и взяла иглу. Присмотрелась. Память – моя, не Маргариты – услужливо подкинула полутемную комнату в общежитии, лампочку без абажура под потолком и меня, латающую капроновые колготки за день до выпускного экзамена. Эх, лучше бы вспомнила, что на этом экзамене было. Вдруг знания бы пригодились?
Впрочем, зашить дырку на перчатках пятерка за экзамен мне бы сейчас не помогла. Аккуратно, делая скиду на непривычные к работе пальцы Маргариты, я начала делать стежок за стежком, стараясь не отвлекаться на удивленные придыхания девочек.
– Откуда именно такая дырка? – спросила я, пытаясь отвлечь их внимание от собственных рук. Иголка в тонких аристократических пальцах с изящными длинными ногтями смотрелась инородно.
Марина отчего-то смутилась.
– Я знаю, что когда едешь верхом, нельзя слишком сильно сжимать поводья, но иногда задумаюсь, и вот… – она указала на перчатку, на которой к этому моменту от дырки осталось только воспоминание и едва заметная на ткани точка. – Ой, уже!
– Завтра снова конная прогулка? – продолжала аккуратно расспрашивать я, отдавая улыбающейся сестре перчатки.
– Ага, – кивнула она, разглядывая место, где прежде была дырка. – Меня Александр пригласил… Ой, – она вдруг снова погрустнела и опустила голову. – Ты не думай, я замуж за него не пойду, пока ты мужа не найдешь!
Не сразу сообразив, при чем тут я, и какой еще к чертям собачьим Александр, я насторожилась. Попыталась отыскать что-то в памяти Маргариты, но при упоминании некоего Александра Снежина всплывало только чувство надежды пристроить старшую сестру.
– С чего ты взяла, что он тебя замуж позовет? – подозрительно прищурилась я, оглядывая юную сестру. Судя по свидетельствам о рождении, которые я нашла в шкафу вместе со своим, ей было сейчас семнадцать лет, Марте – пятнадцать. Ну какое «замуж» в таком возрасте? Да, в этом мире порядки немного более дремучие, чем в моем прежнем, но не до такой же степени?
– Ну как же? Уже полгода зовет на все прогулки, и недавно присылал нам всем вышитые платки. Правда, ты запретила нам носить, но главное – внимание ведь. И завтра, снова вот… – с каждым ее словом мой взгляд становился все тяжелее. Я чувствовала, что в этой истории есть какой-то подвох.
– Напомни-ка мне, сколько лет этому князю? – я все пыталась вспомнить о нем хоть что-нибудь, но кроме ощущения, что он – удачная партия для Марины, ничего не могла выудить из головы.
– Тридцать два, – окончательно сникнув, пролепетала сестра. – Но ты не думай, мне не страшно. Если надо будет, для нас всех, я все-таки выйду за него. Он добрый, обходительный, и… красивый, – добавила она, кажется, вполне искренне.
А я сжимала зубы, подавляя ругань. Ну как, как можно думать о том, чтобы продавать замуж за взрослого мужика несовершеннолетнюю младшую сестру?!
Глава 9
Я хлопнула рукой по столу, как-то разом позабыв, что неплохо бы вести себя так же, как в прошлом вела Маргарита. Она была слишком невыносима: предлагала себя какому-то мужику (да, университетскому преподавателю, но все же) а сестру – князю, который старше нее на пятнадцать лет.
– Никуда ты не поедешь, – я отобрала у Марины перчатки и сжала их в кулаке, пытаясь выпустить злость.
– Но ты же сама говорила, что это хороший шанс, – в глазах сестры я заметила испуг, ее голос дрогнул.
Пришлось сделать глубокий вдох и на несколько мгновений прикрыть глаза. Но это не слишком-то помогло унять ярость. Это же надо было додуматься: продать сестру… Ужас. Ну и порядки здесь. А все из-за глупых местных стереотипов!
– Я подумала еще раз, и поняла, что ошибалась. Прости меня, – извиняться за то, в чем твоей вины нет – то еще удовольствие, но девочек надо успокоить. – С моей стороны это было подло: отказываться от брака с Яринским, но тебя ставить в похожую ситуацию. Ты заслуживаешь большего.
Под конец своей речи я все же немного успокоилась и ласково провела ладонью по щеке сестры, у которой дрожали губы. Малышка не выдержала эмоций, зажмурилась и со слезами бросилась ко мне. Обхватила тонкими руками и сжала с неожиданной силой.
– Спасибо, Марго. Я же за него совсем-совсем не хотела, – всхлипнула она, размазывая слезы о воротник моего платья.
– Но что мы тогда будем делать? – спросила Марта, которая все это время стояла чуть поодаль и наблюдала за нашим разговором, сжавшись. – Если кто-то из вас не выйдет замуж за богача, у нас что, больше никогда не будет красивых новых платьев? И своего водителя с блестящей машиной? И готовить всю оставшуюся жизнь придется самим?
Марина отлипла от меня, подняла голову и тоже смотрела вопросительно. А я понятия не имела, что им ответить. Мы ведь просто люди, разве мы можем наверняка знать, как сложится жизнь?
В прошлой жизни я относилась к такой неопределенности спокойно, но сейчас просто необходимо как-то подбодрить сестер. Но что я могу им сказать? Правда, скорее всего, заключается в том, что Марта права: без брака по расчету моя жизнь сложится именно так. Простая работа, старая квартира. Не исключено, что я еще смогу найти кого-нибудь, кто станет мне спутником жизни, но сомневаюсь, что это будет богатый человек. Девочкам может повезти больше, а может и не повезти.