Если в 1951–1956 годах жилищные условия улучшили 38,4 миллиона человек, то в 1957–1961 годах — уже 57,5 миллиона. В 1956–1960 годах было введено в строй жилья почти в 2 раза больше, чем в предыдущей пятилетке.[364]
В 1958 году государством были осуществлены две акции, касающиеся каждого трудящегося. Во-первых, было объявлено о прекращении выпуска государственных займов, которые ранее фактически являлись обязательными для всех работающих, сумма займа регламентировалась месячным окладом при общественном одобрении покупки облигаций и на более значимые суммы. Во-вторых, Н. С. Хрущев сумел получить поддержку народа в замораживании выплат по ранее выпущенным займам на 20 лет. Погашение по займам возобновилось только в 1975 году.
Государством сдерживались инфляционные тенденции, стоимость товаров и услуг, так же как и размер заработной платы были стабильными, некоторое подорожание жизни компенсировалось увеличением заработной платы. Еще один путь скрывания инфляционных процессов был в обмене денег, при проведении денежной реформы. Такая реформа была проведена в 1961 году. Формально произошел обмен старых банкнот на новые при соотношении 10:1 при пропорциональном изменении цен и заработной платы. (Заметим, что в 1998 году обмен денежных знаков проводился в соотношении 1000:1.).[365]
Существенное значение в бюджете семей имели выплаты и льготы из общественных фондов потребления — бесплатное медицинское обслуживание, бесплатное обучение, различные виды пенсий и пособий. Эти выплаты в 1960 году составили 27,3 миллиарда рублей, т. е. были почти в 6 раз больше, чем в 1940 году.[366] Как видно, в послесталинское десятилетие правительством было немало сделано для улучшения жизненного уровня трудящихся, пенсионеров, колхозников. Социальная сфера отличалась своей динамичностью.
Определенные позитивные сдвиги в состоянии советского общества стали той основой, на которой выстраивалась идея броска в коммунизм, разрабатывалась концепция общенародного государства. Дальнейшее развитие этих положений происходило через постановку задачи как можно большего привлечения трудящихся к практическому участию в управлении государством. Больше всего внимания этой тематике уделил ХХII съезд КПСС, доведя данную идею до абсолюта. В отчетном докладе ЦК Хрущев прямо заявлял: «Каждый советский человек должен стать активным участником в управлении делами общества! — вот наш лозунг, наша задача».[367] Ее реализация напрямую связывалась с возможностью успешного осуществления коммунистического строительства. Поднимая этот вопрос, Хрущев в своем докладе определял пять путей, по которым должно обеспечиваться вовлечение масс в управление государственными делами:
создание все лучших материальных и культурных условий жизни народа;
совершенствование форм народного представительства и демократических принципов избирательной системы;
расширение практики всенародного обсуждения крупных вопросов коммунистического строительства;
всемерное развитие форм народного контроля за деятельностью органов государства;
систематическое обновление состава руководящих органов в государственном аппарате и общественных организациях.
Однако критический разбор предлагаемых мер приводит к далеко не оптимистическим выводам, показывает оторванность заявлений от реальной обстановки в стране. Речь идет, прежде всего, о перспективах повышения уровня благосостояния народа. Это лучше всех понимали простые люди, на себе ощущавшие надуманность утверждений о кардинальном улучшении материальных и культурных условий жизни уже чуть ли не в ближайшее время. Такие настроения хорошо прослеживаются в письмах в редакции центральных партийных газет и журналов. Например, гражданин Алексин писал в «Коммунист»: «Как можно требовать от советских людей какой-то социалистической идеологии, когда социализм не дал реального обеспечения для развития человеческой личности… Возьмем не вашу государственную статистику, а возьмем реальную жизнь советских людей в массе. Возьмем «конкретную экономику» советских людей… возьмем в массе советскую интеллигенцию: инженеров, врачей, учителей и т. д. Ведь это же сплошная нищета».[368] Те же самые мысли излагались во многих других письмах. Так, пенсионер Таганов (г. Куйбышев) замечал: «В плакате, где говорится о безработице и нищете в капиталистических странах и об улучшении жизни в нашей стране, надо бы поменять местами заголовки». В другом анонимном письме говорилось: «…часто по радио болтают, что у нас подходят к коммунизму, да подохнем до коммунизма. У Вас, конечно, коммунизм, ну а у нас голодализм и дороговизм…».[369]
Низкий уровень жизни не мог не вызывать недовольство народных масс. Их протест, проявляемый повсеместно, не был секретом для руководства страны и самого Хрущева. В ряде городов, которые посетил первый секретарь ЦК, ему пришлось столкнуться с возмущением народа. Так, в Новосибирске и Караганде пришлось убегать от разбушевавшейся толпы. Из Горького после митинга, где было объявлено о замораживании облигаций, пришлось уезжать ночью. В Тбилиси били стекла автомашины. В Киеве, Ташкенте на улицах собиралось много недовольных по поводу запрета содержания скота в рабочих поселках.[370] Наибольшую известность получили кровавые события 1–2 июня 1962 года в Новочеркасске. Они были вызваны решением правительства о повышении цен на 30 % на мясо и на 25 % на масло. Эта мера объявлялась как временная, но она вызвала массовое недовольство граждан и открытые выступления трудящихся. На Новочеркасском электровозостроительном заводе появились лозунги: «Долой Хрущева!», «Хрущева на колбасу!». На подавление митингующих была брошена армия. В выступлении по местному радио первый заместитель председателя Совета Министров СССР А. Микоян и секретарь ЦК КПСС Ф. Козлов заявили, что эти беспорядки спровоцировали враги, которые будут наказаны. В результате столкновений войск с демонстрантами погибло 24 и ранено 70 человек, 105 человек были осуждены, в том числе 7 человек расстреляны. В эти же дни выступления рабочих зафиксированы в Омске, Кемерове, Донецке, Артемьевске, Краматорске.[371] Реакция руководства страны на подобные проявления протеста народных масс была своеобразной. Ее суть выразил лидер КПСС Хрущев на XIV съезде комсомола в апреле 1962 года: «Хорошее, светлое во множестве рождается на нашей земле. Но при своем рождении оно претерпевает, как говорят, известные муки. Так это не должно нас смущать. Надо только правильно это понимать, проводить в жизнь линию, которую определил ХХII съезд партии».[372] Комментарии здесь излишни.
Низкий уровень благосостояния еще не полностью объяснял проблематичность реализации провозглашенных и разрекламированных планов коммунистического строительства. Другим серьезным препятствием, реально блокирующим устремления в коммунизм, явилось фактическое расслоение советского общества, образование в нем устойчивой партийно-государственной прослойки со своими интересами. Официальная пропаганда и наука сознательно обходили этот неудобный момент, ни под каким предлогом не допуская обсуждения подобных тем. Между тем в обществе существовало именно такое видение проблемы. Вот что писал в журнал «Коммунист» гражданин Тыщук (г. Ленинград): «Сталин в угоду подхалимам, карьеристам и стяжателям, в угоду своим близким друзьям и родственникам, создавал в социалистическом обществе для незначительной группы людей существенные, перед основной массой членов социалистического общества, материальные преимущества… Для них были установлены неоправданно высокие должностные оклады… Им и членам их семей были предоставлены в бесплатное пользование или со скидкой жилье, коммунальные услуги, транспорт, санатории, театры и т. д. Для них и их семей была создана закрытая от народа сеть снабжения промышленными и продовольственными товарами, закрытые столовые и ателье… Для них и их семей были построены специальные жилые дома, дачи, санатории, дома отдыха, больницы и школы с излишествами в архитектуре и отделке, также за счет общества и в ущерб экономике общества».[373]
Необходимо отметить, что подобные процессы в жизни правящей советской верхушки после смерти Сталина еще более усилились. Получив гарантии личной безопасности и освободившись от страха перед сталинским репрессивным прессом, партийно-государственная номенклатура еще больше погрузилась в атмосферу взяточничества, коррумпированности, морального разложения. Об этом со всей определенностью свидетельствуют просмотренные материалы пленумов ЦК компартий союзных республик. Характерен пример пленума ЦК КП Узбекистана в сентябре 1959 года, где был освобожден от занимаемой должности первый секретарь ЦК Камалов. На пленуме приводились примеры его корыстных интересов и претензий, которые дорого обошлись государству. В частности, строительство его дачи, не предусмотренное и не обозначенное ни в каком плане, составило 7 миллионов рублей. Его не устраивала прежняя дача на 27 га с плавательным бассейном и водоемом. Для возведения новой дачи работники ЦК КП Узбекистана ездили в Москву, где готовился проект, копировавший дачи высшего руководства страны на Ленинских горах. Средства выделялись из резервного фонда Совета Министров Узбекистана по личному распоряжению председателя Совмина республики. На пленуме заместитель председателя Гуламов говорил: «…он (Камалов) находился в плену своей мещанки жены, которая, несмотря на свою принадлежность к партии, своими аристократическими замашками дискредитирует Камалова и своим поведением вызывает законное возмущение. Разве нормально, когда его жена утром одевается в черную меховую, а вечером в белую медвежью шубу, когда она утром надевает золотые часы, днем часы с бриллиантами, а вечером заграничные? И все это в Москве, во время прохождения ХХI съезда КПСС, на глазах трудящихся. Камалову окружают подхалимки, они прислуживают ей, некоторые из них числятся на работе в государственном аппарате, а проводят время у жены Камалова в ущерб сво