Что касается арабского национализма, то Вам известно, что народы этого района, не говоря уже о соображениях материального и духовного порядка, едины в своём неодолимом стремлении к созданию единой нации, единого мышления, единой совести.
Я также уверен, что Вы не забыли того, о чём я неоднократно говорил во многих своих заявлениях, которые я делал по самым различным поводам, а именно – что арабский национализм, по моему мнению, означает солидарность и ни в коем случае не представляет собой какую-то конституционную форму. Может быть, по воле народа он и примет такую конституционную форму, но в основе его по-прежнему будет лежать солидарность.
Я прекрасно понимаю, что наша готовность сотрудничать с иракской революцией является именно тем, чем мы вправе гордиться. Это сотрудничество зародилось с давних пор. По моему убеждению, господин Премьер-Министр, Вам известно о том, что ряд руководителей иракской революции, в том числе глава иракского правительства бригадный генерал Абдель Керим Касем, ещё до революции установили с нами контакт и обратились к нам с просьбой помочь им разработать план революции. Они также спрашивали нас о гарантиях, которые мы можем дать им в случае провала последней. Совет, который мы им дали, не был похож на совет того, кто хочет вмешиваться в чужие дела или навязывать свою опеку. Мы советовали им, чтобы они сохраняли всё в тайне даже от нас и искали поддержки лишь у своего народа. Мы советовали им также, чтобы разработкой плана революции занимались лишь те люди, которые будут её совершать. Мы заявили им, что революция в Ираке должна быть чисто иракской как по своему замыслу, так и по исполнению.
Наше мнение не изменилось и после победы иракской революции и после тех усилий, которые мы приложили с целью обеспечения её успеха. Наш совет иракцам оставался искренним братским советом. Г-н Кямиль Чадарчи был последним из иракских политических деятелей, который внял этому совету, состоявшему в том, чтобы они не тратили сейчас времени на размышления относительно конституционных форм единства или федерации. Мы говорили им, что для них самих и для всей арабской нации будет лучше, если они добьются полного успеха революции внутри Ирака, подчинив свои подлинные цели интересам масс, ибо самое большее, чего мы требуем, это арабская солидарность в форме экономических, культурных и военных соглашений, которые координировали бы деятельность наших двух народов с тем, чтобы общую пользу от этого получили как оба наших народа, так и арабская нация в целом.
К сожалению, г-н Премьер-Министр, коммунистическая партия в Ираке, члены которой вышли из подполья, в которое они ушли при режиме Нури Саида, решила воспользоваться этим случаем, чтобы поставить иракскую революцию под своё развитие в нужном им направлении. В частности, эта партия воспользовалась личной ссорой, возникшей между бригадным генералом Абдель Керимом Касемом и его заместителем полковником Абдель Салямом Арефом, для того, чтобы создать беспокойную обстановку, способствующую осуществлению ее целей, – той ссорой, которую, по нашему мнению (а наши практические действия являются доказательством этого) должен был урегулировать сам вождь иракской революции бригадный генерал Абдель Керим Касем таким образом, как он найдёт наиболее подходящим и соответствующим целям революции. Однако коммунистическая партия в Ираке начала разжигать вражду не только между Абдель Керимом и Абдель Салямом Арефом, но стала предпринимать меры к ухудшению отношений между Иракской Республикой и Объединённой Арабской Республикой, вызвав искусственную полемику по вопросу о том, что следует предпочесть – единство или федерацию. Эта полемика не замедлила превратиться в открытые нападки на идею единства, вскрыв тот факт, что цель всего этого заключалась в стремлении оказать воздействие на положение в Сирии. Со всей отчётливостью это проявилось в тесном сотрудничестве между иракской и сирийской коммунистическими партиями. Затем это сотрудничество вылилось в форму открытой деятельности как в Сирийском районе ОАР, так и в Иракской Республике.
В Сирийском районе возникло подозрительное движение, ставящее своей целью подрыв стабильности. В некоторых случаях это принимало маловероятные на первый взгляд формы. Одним из примеров подобной деятельности были нападки со стороны Сирийской коммунистической партии на закон об аграрной реформе, который ставил своей задачей предоставить наибольшему числу крестьян Сирии возможность получить землю, а также уничтожить феодализм. Сюда же следует отнести деятельность партии против единства, ту деятельность, которая, как было ясно, не была направлена против империализма. Господин Премьер-Министр, Вы, вероятно, согласитесь со мной, что образование ОАР явилось венцом борьбы против империализма, создав могучий оплот всего освободительного движения в арабском отечестве. Сирийская коммунистическая партия дошла до того, что её лидер начал выступать с заявлениями, которые публиковались проимпериалистическими газетами и передавались радиостанциями некоторых социалистических государств. Эти заявления представляли собой ожесточённые нападки на единство с целью подрыва его устоев, что, по убеждению всех без исключения арабов, не направлено на борьбу против империализма.
Когда в Каире находился с визитом г-н Нуреддин Мухитдинов, я позволил себе откровенно побеседовать с ним по этому вопросу. Я спросил его, отражает ли деятельность коммунистических партий в Сирии и Ираке точку зрения Советского Союза. Он ответил на это отрицательно.
Вы, конечно, не забыли наших с Вами дискуссий и, вероятно, помните, что деятельность местных коммунистических партий в нашем районе была предметом обсуждения во время нашей первой встречи в Москве в апреле 1958 г.
Господин Премьер-Министр, Вы, может быть, помните, что в одной из бесед с Вами я указывал на деятельность коммунистических партий в ОАР, которая, по нашему мнению, в ряде случаев являлась отходом от национальной линии, служа лишь интересам врагов нашей родины. Я также опасался, что меры, которые мы принимаем против этих партий, будут истолкованы как направленные против Советского Союза. Поэтому из уважения к Вашим чувствам я счёл необходимым поднять этот вопрос в беседах с Вами в Москве. Тогда я сказал Вам: «Я прошу Вас не воспринимать меры, которые мы принимаем против коммунистических партий в нашей стране, как враждебный акт по отношению к Советскому Союзу».
Я сказал Вам, что многие из них[48] в действительности являются выходцами из феодальных и буржуазных семей и что недостаточно поднять над своей головой плакат, чтобы стать коммунистом. Я добавил, что у нас, в Египетском районе, имеются, например, три коммунистические партии (так, по крайней мере, они себя называют), каждая из которых в своих печатных изданиях обвиняет другую в уклонизме. Во взаимных обвинениях они дошли даже до того, что начали обвинять друг друга в измене. Мы не можем определить, кто же из них настоящий коммунист, а кто – не коммунист. В конечном счёте, мы верим почти всему тому, что они говорят друг о друге.
Я хорошо помню, как Вы тогда посмотрели на меня и покачали головой. Я счёл целесообразным не продолжать обсуждение этого вопроса с Вами, полагая, что я изложил Вам мою действительную позицию с тем, чтобы для Вас не явилось неожиданностью, когда мы вынуждены будем перед лицом их деятельности, враждебной интересам народа, принять меры против них. При этом в голову может придти всякое объяснение этих мероприятий, не соответствующее действительности, особенно если учесть, что империалистические круги и их пресса попытаются навести тень на наши действия, что может быть истолковано как охлаждение в отношениях между нами.
Я был удивлён, господин Премьер-Министр, тем, что Вы в своём послании от 12 апреля, полемизируя по поводу одного из моих выступлений, в котором я заявил, что коммунисты – агенты, получающие инструкции из-за границы, вернулись к нашим беседам в Москве и, вспомнив высказанную мною тогда мысль о расколе коммунистов в Египетском районе на три партии, прокомментировали её следующим образом: «Если бы они получали инструкции из-за границы, то первое, что им посоветовали бы, это – крепить единство своего фронта».
Удивительно, что едва усилилась коммунистическая деятельность в ОАР, как три партии объединились и забыли свои распри. Именно это обстоятельство вынудило меня 23 декабря – в день вывода иностранных войск из Порт-Саида – указать в своей речи на антинациональную деятельность, которую проводят коммунистические организации (или те, которые выдают себя за коммунистические). При этом мои высказывания относились лишь к этим организациям в ОАР и занимали в выступлении не более десяти строк. Я имел в виду, что они явятся ясным предостережением, что я не разрешу в ОАР деятельности, служащей только целям империализма.
В этом выступлении я коснулся лишь коммунистических организаций в ОАР. В нём я ни словом не обмолвился о коммунистической деятельности в Ираке, которая, к сожалению, не была направлена на борьбу против империализма. Наоборот, иракские коммунисты склонялись к примирению с империализмом с тем, чтобы полностью высвободить свои силы для борьбы против ОАР и прежде всего против идеи арабского национализма.
Если бы Вы ознакомились с тем, что писали в то время иракские газеты, Вам бы показалось, что именно ОАР, а не Англия оккупировала Ирак до революции и насаждала обоих марионеток в правительстве Ирака. Вам также показалось, что именно ОАР надела на шею иракского народа ярмо Багдадского пакта.
Примирение с империализмом было полным, а война против национальных сил в этом районе мира – в разгаре. Это – истина, которую нельзя отрицать. Она не может быть опровергнута голыми утверждениями о том, что коммунисты идут в авангарде борьбы против империализма. Коммунисты, как и другие люди, могут впадать в ошибки и даже скатываться на позиции уклонизма.
Из донесений нашего посла в Москве о его беседе с господином Нуреддином Мухитдиновым я понял, что мои слова о коммунистической деятельности в ОАР, содержавшиеся в выступлении 23 декабря, были не совсем правильно истолкованы. Я дал соответствующие указания послу, а также всем органам пропаганды в ОАР разъяснить нашу точку зрения по данному вопросу во избежание недоразумения.