Египетские руководители стати ставить вопрос о том, чтобы советская делегация приехала в Египет, чтобы познакомиться на месте и завязать более тесные дружеские отношения. В то время я занимал высокое положение, поэтому, когда разговаривали со мной, то прямо говорили, что приглашают меня. Я очень хотел поехать в Египет. Это не только моя мечта, а каждого человека, который хочет знать, созерцать, прощупать жизнь других людей, а особенно египтян. Египет – это колыбель человеческой цивилизации. Поэтому он нам представлялся нечто таинственным, не разгаданным, где накоплен огромный исторический опыт человечества. На такую страну, конечно, интересно было взглянуть.
Мне было понятно, почему египтяне хотели, чтобы нашу делегацию возглавлял я. Я занимал соответствующее положение в своей стране, а они хотели завязать более дружеские отношения, преследуя свои цели, то есть получение от нас экономической помощи и поддержки политики, которую проводило и проводит египетское правительство. Поэтому они считали, что лучше всего об этом можно было бы договориться со мной.
Они приглашали приехать к моменту закладки строительства Асуанской плотины. Но я тогда поехать не имел возможности, были какие-то другие вопросы, которые меня занимали. Как я уже говорил, к нам приезжал Амер и ставил вопрос о том, чтобы мы оказали помощь, взяли на себя обязанности построить для Египта Асуанскую плотину. Были и прочие разговоры вокруг Асуанской плотины или вокруг вооружения и перевооружения египетской армии, оказания ей экономической помощи. И когда ставился вопрос о моём приезде, я всегда в шутливом тоне говорил: «Вы приглашаете меня в то время, когда коммунисты у вас сидят в тюрьмах. По вашему закону коммунисты не имеют права на легальное существование. Поэтому партия существует нелегально. Мы знаем, что она существует, знаем руководство египетской компартии и знаем, что большинство из этого руководства сидит в тюрьме. Поэтому я не хочу подвергать себя такой же опасности и составлять компанию очень хорошей компании коммунистов, которых мы уважаем и которых вы содержите в тюрьме. Всё-таки это негоже, тем более мне – коммунисту. А вы же знаете, что я коммунист. Тут не требуется каких-либо агентурных донесений. То, что я коммунист, это известно. Я боюсь угодить в тюрьму, не хочу увеличивать тюремное население в Египте». Амер всегда смотрел, качал головой и улыбался: «Нет, у вас не совсем правильная информация».
Многие, в том числе и египетские руководители, начинали доказывать, что египетские коммунисты не такие, как в Советском Союзе, поэтому, мол, вынуждены это делать в интересах своего народа, своего государства. К сожалению, такие доводы я слышал не только от египетских руководителей, но и от руководителей других стран. «Нет, – говорю, – эти сказки мы уже слышали от руководителей тех государств, в которых коммунисты сидят в тюрьмах или находятся в глубоком подполье. Они объясняют, что посадили их потому, что это не такие коммунисты, как в Советском Союзе».
Это я знаю из своей практики в Советском Союзе. Помню, во время гражданской войны в 1920 году в Краснодаре мне приходилось беседовать с некоторыми интеллигентами, с которыми приходилось соприкасаться. Особенно после проведённого нами в 1920 году в Краснодаре так называемого ущемления буржуазии. Это мы проводили под руководством Фурманова. Фурманов тогда был начальником Политуправления и возглавлял проведение этой кампании. В доме, в котором я жил, были очень интересные и хорошие люди. Но они имели неправильное представление о социализме, об Октябрьской революции и коммунистах, участвовавших в революции и продолжавших укреплять её завоевания. Ленина они одобряли. Помню, один житель-актёр говорил: «Мы за Ленина, за московских коммунистов, потому что московские коммунисты не такие, как краснодарские». Мы им разъясняли, довольно горячо спорили. Так что аргумент, выдвигаемый египетскими руководителями, для меня был не новым.
Время шло. Работы по строительству Асуанской плотины проводились успешно. Проводились работы по строительству заводов, фабрик. По-моему, мы оказывали техническую помощь, давали кредит для строительства металлургического завода. Строил Египет, но мы кредитовали это строительство, осуществляли своё техническое руководство. Фактически этим строительством руководили наши инженеры. Этим всё больше мы внушали доверие руководителей Египта. Росли симпатии к нашему руководству, нашему народу и государству.
Нужно сказать, что египетское руководство сложилось из офицеров, из какой-то средней буржуазии. Это люди, имеющие какое-то имущественное положение, которое позволяло им получить как общее, так и военное образование. Среди этого руководства были люди разного социального положения и разного материального обеспечения, выходцы из разных слоёв. Поэтому внутри этого руководства не было социального монолита. Это вполне естественно. И со стороны руководства было разное отношение к нам. Когда идёт этот процесс, то это наблюдается везде, во всех странах мира, потому что процесс проходит болезненно.
Сейчас фактически только что закончилась гражданская война в Нигерии, продолжавшаяся два с половиной года. Это происходило в результате того, что хотя страна и освободилась от колониальной зависимости Англии, но сложившееся руководство было не монолитно, подвергалось разному влиянию, преследовало разные интересы. Такое же разношёрстное руководство по своему социальному составу на первых порах было и в Египте. Думаю, что сейчас оно сцементировалось. Потому что прошло много времени, реакционные силы отсеялись, их отсекли, сейчас выросли новые, которые поддерживают правительство, проводившее политику социалистического строительства – они так это формулируют. Сначала они говорили об арабском социализме, потом стали говорить о социализме научном, что политику строительства они проводят на научной основе.
Строительство Асуанской плотины сблизило нас не только с египетским руководством, но и с египетским народом. Потому что приехали наши инженерные и рабочие кадры ведущих профессий. Они вплотную столкнулись с египетскими инженерами, техниками и рабочими. А египетские рабочие – это крестьяне, приходившие на это строительство. Наши инженеры и рабочие обучали их, вместе с ними работали на одних машинах – экскаваторах, автомашинах. Таким образом, были равные условия. Это больше сближает и располагает друг к другу, создаётся доверие между людьми.
Строительство Асуанской плотины подходило к первому завершающему этапу, то есть перекрытию русла. Этим создавались основы для строительства. Потом уже идёт наращивание плотины и монтаж гидротурбин.
Египтяне стали проявлять большую настойчивость, чтобы на это торжество приехал я. Если не сказать великое торжество. Потому что для них Асуанская плотина – что-то особое, священная мечта египетского народа.
Ну, мы при переговорах отшучивались тем же. Но это была не только шутка, а указание на неправильную политику, которую они проводят в отношении прогрессивных сил страны. Поэтому, когда египетский посол приходил ко мне по поручению египетского правительства с приглашением, я говорил: «Ну как же я могу поехать к вам?» А Галеб такой человек, он понимал это. А здесь доверие к нам и лично ко мне очень возросло. Потому что когда в Сирии выросли силы, которые были против объединения, которые стояли на позициях разрыва этого объединения, выхода из Объединённой Республики, Галеб при встрече смотрел на меня, улыбался и на вопрос, как у них прошло с Сирией, отвечал: «Прошло так, как вы говорили».
Как раз когда активные силы встали за выход Сирии из соединения, маршал Амер находился в Сирии. Он там был задержан, находился под домашним арестом. Я уж не помню, в каком виде, но какое-то время был пленником Сирийского государства. Потом они его выпустили.
Провал объединения Египта с Сирией ещё больше повысил наш авторитет в глазах Насера и других руководителей Египта. Потому что получилось так, как мы понимали и о чём предупреждали. Есть письма, которые мы посылали Насеру и которые рассылались нами другим странам для ознакомления с нашими взглядами и пониманием этого вопроса. Получилось буквально так, как мы понимали, как я изложил в своей беседе Насеру, а потом подтвердили в письме Насеру и Касему. Может быть, мы Касему не оставили этого письма, а просто ознакомили, как и руководителей других стран. В общем, тут наш авторитет ещё больше поднялся в глазах Насера и других руководителей. А мы действительно искренне были на их стороне, искренне делали всё, что было в наших силах по укреплению режима, созданного в Египте. И терпимо относились к тому, с чем были не согласны. Потому что мы считали, что это внутреннее явление, что придёт время, когда они сами убедятся в своём неправильном понимании этого вопроса. Поэтому критиковали их в шутку, в печати выступали с критикой внутренней политики и в отношении коммунистической партии Египта, но с другой стороны помогали всем, чем могли, для укрепления этого государства – как его вооружённых сил, так и экономики.
Когда пришло время перекрытия русла Нила, они настойчиво стали просить приехать. Приехать не только к моменту перекрытия, а заранее, чтобы свободно пожить, ознакомиться с Египтом, провести полезные беседы. И тут они сказали, что у них буквально несколько коммунистов находятся в тюрьмах, но президент, мол, сказал, что к нашему приезду они все будут выпущены.
Мы согласились на такую поездку. Это было в мае месяце 1964 года. Я возглавлял эту делегацию. Меня сопровождали министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко, заместитель министра обороны Гречко и другие товарищи. Гречко сопровождал потому, что мы ожидали, что будут поставлены какие-то военные вопросы. Потом мы хотели, чтобы Гречко позанимался с военными товарищами из Арабской Республики. Громыко был полезен и необходим по вопросам международной политики.
Встреча была устроена соответственно моему рангу и нашим отношениям. Хорошая встреча. Беседы, которые мы имели за время моего пребывания, тоже были очень хорошими, дружественными. Мы ознакомились с городами, с объектами, которые при нашем содействии были выстроены и уже работали, давали продукцию. Это очень подняло наш авторитет. Например, мы построили завод по изготовлению лекарств. До этого они платили огромные деньги на покупку этих лекарств в Англии и вдруг стали производить сами. Это создало большие возможности для пользования этим лекарс