28 февраля 1955 года для «подпорки» нового премьера, который слишком слабо разбирался в экономике, финансах и особенно в аграрной сфере, был серьёзно обновлён весь прежний корпус заместителей главы союзного правительства: к существующим двум первым заместителям В.М. Молотову и Л.М. Кагановичу добавились ещё трое — Анастас Иванович Микоян, Михаил Георгиевич Первухин и Максим Захарович Сабуров, а «рядовыми» заместителями, наряду с А.Н.Косыгиным, В.А.Малышевым и И.Ф.Тевосяном, были назначены такие «зубры», как Авраамий Павлович Завенягин, Михаил Васильевич Хруничев, Владимир Алексеевич Кучеренко и Павел Павлович Лобанов. Кстати, как утверждает С.С.Войтиков[292], изначально намечалось назначить одним из «рядовых» замов и Г.М. Маленкова, однако затем от этой идеи отказались. Хотя сам опальный премьер просил направить его «в ЦК, на партийную работу».
Как считают ряд историков и публицистов, все принятые решения фактически означали, что в стране произошёл «ползучий дворцовый переворот», был окончательно отвергнут маленковский экономический курс и при сохранении видимых принципов «коллективного руководства» реальным лидером страны стал Н.С.Хрущёв, который вернул партийному аппарату значительную часть былой мощи и влияния. Что же касается личности Г.М.Маленкова и его по сути инфантильного поведения в тот период, то здесь, как всегда, существуют полярные оценки и мнения. Одни авторы (Р.А.Медведев, Л.М.Млечин[293]) считают его полным политическим ничтожеством, совершенно неспособным к серьёзной и самостоятельной работе. Другие авторы (А.В.Пыжиков[294]) полагают, что, обладая огромным аппаратным опытом и неплохо зная кадры, Г.М.Маленков никогда не работал на самостоятельных руководящих постах, не обладал ярко выраженными лидерским качествами и в остро критические моменты проявлял странную безвольность и не способность отстоять свою позицию. Наконец, их многочисленные оппоненты (Р.Г.Пихоя, Ю.Н.Жуков, Р.К.Баландин, А.Г.Маленков[295]), напротив, не отказывают опальному премьеру в государственном уме, богатом управленческом опыте и признают наличие собственной программы реформ, которую, к сожалению, не удалось реализовать.
Между тем после столь важной победы над своим соперником Н.С.Хрущёв продолжил собирать новый компромат на Г.М.Маленкова, о чём красноречиво говорит ряд архивных документов[296]. В частности, речь идёт о черновике докладной записки бывшего маленковского свояка и зав. Организационно-инструкторским отделом ЦК Михаила Абрамовича Шамберга на имя Николая Михайловича Шверника, где он информировал главу КПК о тесных связях Г.М.Маленкова с бывшим главой НКВД Н.И.Ежовым, которого он всячески поддерживал и поощрял в деле «избиения партийных кадров».
Параллельно с атакой на опального премьера Н.С.Хрущёв задумал и реформу союзного Госплана — важнейшего органа в правительстве страны, «глава которого выполнял функцию «честного» администратора, сигнализирующего наверх о реальном положении дел в советской экономике»[297]. Но дело даже не в этом. А в том, что глава Госплана СССР по факту был вторым человеком в союзном правительстве, который, как правило, всегда входил в состав Политбюро, а затем и Президиума ЦК. И в тот момент этот важнейший пост без малого шесть лет занимал давний маленковский выдвиженец и соратник Максим Захарович Сабуров. Во многом именно поэтому, как считают ряд историков (В.Л. Некрасов, Е.А. Зубкова[298]), реформа Госплана СССР стала «первой институциональной реформой Хрущёва в период его становления в качестве ключевой фигуры коллективного руководства» и «неразрывно была связана с процессом его утверждения как единоличного лидера и реформатора страны».
Судя по архивным документам[299], процесс реформы Госплана затянулся на четыре месяца и прошёл в четыре этапа. 5 февраля 1955 года председатель Госплана СССР М.З. Сабуров направил в Президиум ЦК свою записку «О перестройке работы Госплана СССР и мерах по улучшению государственного планирования». Затем 14 марта её обсудили и одобрили на Президиуме ЦК и для доработки данного вопроса создали рабочую Комиссию, в состав которой вошли председатель Совета Министров СССР Н. А. Булганин, три его первых заместителя — Л.М.Каганович, М.З.Сабуров и М.Г.Первухин, три «рядовых» заместителя — А.Н. Косыгин, В.А. Малышев и И.Ф.Тевосян и руководящие работники Госплана во главе с Г.П.Косяченко. Все они лояльно отнеслись к очередной хрущёвской реформе, чего нельзя было сказать о В.М.Молотове, К.Е.Ворошилове и Г.М.Маленкове, которые именно по этой причине и не были включены в состав этой Комиссии.
28 марта в Президиум ЦК был представлен первоначальный вариант проекта Постановления Совета Министров СССР и ЦК КПСС по данному вопросу, который обсуждался в течение двух месяцев. И только 25 мая Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О реорганизации Государственного планового комитета Совета Министров СССР», а 4 июня 1955 года уже вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О перестройке работы Госплана СССР и мерах по улучшению государственного планирования».
В результате проведённой реформы на базе упразднённого Госплана СССР при Совете Министров СССР создали два новых органа — Государственную комиссию по перспективному планированию (Госплан СССР), которую возглавил многолетний министр нефтяной промышленности Н.К.Байбаков, и Экономическую комиссию по текущему планированию (Госэкономкомиссия СССР), главой которой был назначен М.З.Сабуров.
Надо сказать, что многие учёные (И. А. Гладков, В.А. Шестаков, А. Ноув[300]), крайне негативно оценивали проведённую реформу, однако, как справедливо подметили те же В.Л. Некрасов и Е.Ю. Зубкова, для Н.С.Хрущёва эта реформа имела прежде всего политический характер, и в этом смысле она стала его личной и очень важной аппаратной победой над своими оппонентами.
Тем временем 28 апреля 1955 года Президиум ЦК принимает Постановление о создании Комиссии для рассмотрения документов из личного архива И.В.Сталина, в состав которой были включены Н.С.Хрущёв (председатель), Н.А.Булганин, В.М.Молотов, Г.М.Ма-ленков, Л.М.Каганович, М.А.Суслов и П.Н.Поспелов. Однако, как установил С.С.Войтиков[301], данное решение «стало пустой тратой бумаги», поскольку «за два с лишним года по вине её председателя» эта Комиссия «так и не была собрана». Зато, как уверяют целый ряд мемуаристов и историков, в том числе В.Е. Семичастный, М.С.Докучаев, В.Н. Величко, В.М.Фалин и А.Н.Дугин[302], ещё раньше по указанию Н.С.Хрущёва глава КГБ генерал армии И.А.Серов создал специальную группу из 200 сотрудников своего ведомства («архивистов в сапогах»), которые не только серьёзно подчистили ряд архивов от компромата на Н.С.Хрущёва, но и озаботились «созданием документального фальсификата», что, по мнению С.С.Вой-тикова, ставит всех историков, изучающих советскую эпоху, перед «необходимостью решения сложных источниковедческих задач»[303].
По мнению многих специалистов, следующей важной аппаратной победой Н.С.Хрущёва в борьбе за утверждение своего окончательного лидерства стал прошедший 4-12 июля 1955 года очередной Пленум ЦК, на котором: 1) в состав Президиума ЦК были введены два его верных соратника — секретарь ЦК по идеологии Михаил Андреевич Суслов и Первый секретарь ЦК КПУ Алексей Илларионович Кириченко; 2) новыми секретарями ЦК стали главный редактор газеты «Правда» Дмитрий Трофимович Шепилов и первые секретари Хабаровского и Алтайского крайкомов партии Аверкий Борисович Аристов и Николай Ильич Беляев, которые активно поддержали целинную авантюру Н.С.Хрущёва. Таким образом, как справедливо утверждают целый ряд историков (Р.Г.Пихоя, Ю.Н.Жуков, Ю.В.Емельянов[304]), из всех возможных вариантов реформ, существовавших в то время у Л.П.Берии, Г.М.Маленкова и Н.С.Хрущёва проектов трансформации сталинской системы в конечном счёте был выбран самый худший вариант реформ, который был совершенно не продуман, во многом спонтанен, а главное — предельно консервативен по своей сути.
Между тем профессор В.П. Попов в своей работе «Большая ничья. СССР от Победы до распада», опубликованной в 2005 году, пишет о том, что события тех лет наглядно показали, что все «советские руководители рассматривали проведение реформ как ещё один весьма специфический способ борьбы за власть. Интересы дела не являлись определяющим мотивом их политической линии», поскольку «главной мотивировкой было только расширение пределов личной власти». Поэтому в случае какой-либо угрозы потери этой власти все лидеры или «откладывали практическую реализацию назревших вопросов до лучших времён», или просто «принимали наиболее консервативный вариант реформ». Историческое противоречие, которое не сумел разрешить ни один советский лидер, включая и Н.С.Хрущёва, заключалось в том, что проводить реформы «приходилось руками того аппарата», который рассматривал их «как угрозу собственной власти и стабильности своего положения, а потому всячески им противился на деле, одобряя только на словах». Даже И.В. Сталин вынужден был считаться с подобной «аппаратной особенностью советской системы управления», искоренить которую он не смог никакими чистками и даже репрессиями[305].
Кстати, на этом же июльском Пленуме ЦК «досталось на орехи» и самому В.М.Молотову, который наряду с Н.С.Хрущёвым острее всех критиковал отставного премьера. Правда, в данном случае речь шла об особой позиции министра иностранных дел по австрийскому и особенно по югославскому вопросам. Но об этом более подробно мы поговорим в одной из других глав, непосредственной посвящённых внешней политике хрущёвской эпохи.