Между тем, согласно официальной справке МВД СССР, направленной в ЦК КПСС в августе 1956 года, по итогам этой амнистии из заключения и ссылки только на территорию Западной Украины вернулись более 20 тысяч активных оуновцев и бандеровцев, из которых не менее 7 тысяч осели во Львове[311]; ещё больше, порядка 50 тысяч коллаборантов, вернулись из-за границы, значительная часть которых также обосновалась в городах и весях Украинской ССР, причём не только в Галиции, но и в Харьковской, Днепропетровской и Херсонской областях. Более того, амнистия бандеровцев проводилась и позже. Самым показательным примером может служить амнистия Василя Кука, который ещё летом 1950 года стал преемником Р.С.Шухевича на постах главы ОУН(б) и УПА на «украинских землях». Отбыв в заключении всего шесть лет, в 1960 году он не только вернулся в Киев, но и преспокойно занялся научной работой в Центральном государственном историческом архиве и Институте истории Академии наук УССР. Причём почти вся партийно-государственная верхушка Украинской ССР считала за честь тайно посещать сего «діяча українського визвольного руху», включая Первого секретаря ЦК КПУ Петра Ефимовича Шелеста. Кстати, именно при П.Е.Шелесте, который даже не скрывал своего «украинства», в аппарат ЦК КПУ и Совет Министров УССР буквально хлынул мощный поток работников из западноукраинских областей, в том числе будущий первый президент «незалежной» Леонид Макарович Кравчук, который в 1970 году стал зав. сектором Агитпропа ЦК КПУ.
Так, что завет одного из главарей Львовского краевого «провода» ОУН Василя Заставного оказался пророческим: «Период борьбы с пистолетом и автоматом закончился. Настал другой период — период борьбы за молодежь, период врастания в советскую власть с целью её перерождения под большевистскими лозунгами… Наша цель — проникать на всевозможные посты, как можно больше быть в руководстве промышленностью, транспортом, образованием, в руководстве молодежью, прививать молодежи все национальное…»[312].
Глава 3.XX съезд КПСС и утверждение единовластия Н.С.Хрущёва в 1955–1958 гг
1. Подготовка к XX съезду КПСС и история создания секретного доклада Н.С.Хрущёва (1955–1956)
Сразу после возвращения из отпуска Н.С.Хрущёв начал непосредственную подготовку к проведению очередного партийного съезда, который по его задумке должен был окончательно похоронить «коллективное руководство» и утвердить его единоличное лидерство в стране. Поэтому совершенно не случайно, что главным фоном этой подготовки стал скороспелый пересмотр многих уголовных дел, напрямую связанных с «политическими репрессиями» сталинской эпохи.
Надо сказать, что ещё в марте 1954 года на основании записки руководителей Генпрокуратуры, МВД, КГБ и Минюста СССР Р.А.Руденко, С.Н.Круглова, И.А.Серова и К.П.Горшенина[313], направленной на имя Г.М.Маленкова и Н.С.Хрущёва, Президиум ЦК тут же санкционировал создание Центральной и местных комиссий «по пересмотру дел, осуждённых за «контрреволюционные преступления», содержащихся в лагерях, колониях, тюрьмах и находящихся в ссылке на поселении». Центральную Комиссию, в состав которой вошли 15 представителей всех силовых ведомств, включая их руководителей, возглавил Роман Андреевич Руденко, а во главе республиканских, краевых и областных комиссий встали местные прокуроры.
Причём по предложению Р.А.Руденко «в целях быстрейшего завершения работы по реабилитации незаконно осуждённых лиц» был изменён прежний порядок пересмотра дел. Если раньше все дела на осуждённых внесудебными органами, в частности Особым Совещанием при НКВД-МГБ-МВД, Коллегией ОГПУ и тройками НКВД-УНКВД, пересматривались в Верховном Суде СССР по протесту Генпрокурора СССР, то теперь эта прерогатива была передана в руки Центральной и местных комиссий, поскольку, по мнению Генпрокурора СССР, прежний «порядок пересмотра дел, несомненно, усложнит эту работу и удлинит сроки её окончания». Более того, по предложению Р.А. Руденко было принято решение, что все Постановления данных комиссий по рассмотренным делам следует считать окончательными, не подлежащими отмене или новому пересмотру.
Как только Центральная Комиссия приступила к работе, то, словно из рога изобилия, в ЦК КПСС полетела груда всевозможных записок об амнистии или о реабилитации лидеров и министров профашистских режимов прибалтийских государств, в том числе К.Я.Пятса, А.К.Меркиса, В.Н.Мунтерса, И.П.Балодиса и И.К.Урбшиса[314], бывших членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Я.Э.Рудзутака, В.Я.Чубаря и П.П.Постышева[315], бывших Первого секретаря ЦК ВЛКСМ А. В. Косарева и секретаря ЦИК СССР И. А. Акулова[316], бывших союзных наркомов Н.Н.Демченко, А.Л.Гилинского, Н.В.Крыленко, К.В.Уханова, Н.И.Пахомова, А.Д.Брускина, Г.Н. Каминского, М.Ф.Болдырева и других[317], бывших зам. наркома обороны начальника Главпура РККА Я.Б.Гамарника и главкома ВВС П.В. Рычагова, зам. главкома ВВС С.А. Худякова[318] и других. Казалось бы, после принятого решения реабилитация и амнистия всех указанных лиц являлась прямой прерогативой Центральной Комиссии, решения которой совершенно не нуждались в каком-то одобрении. Однако 4 мая 1954 года Президиум ЦК в своём Постановлении[319] не только прямо обязал Центральную Комиссию «регулярно докладывать ЦК КПСС о своей работе по пересмотру дел на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления», но и создал ещё одну Комиссию в составе секретаря ЦК Н.Н.Шаталина, заведующего Административным отделом ЦК А.Л. Дедова и генпрокурора Р.А. Руденко, которой вменил в обязанность «систематически наблюдать за ходом выполнения настоящего решения ЦК КПСС и по мере надобности докладывать ЦК» о ходе этой работы. Поэтому и сам Р.А. Руденко, и его первый зам. П. В. Баранов упорно направляли все записки в Президиум ЦК, члены которого, прежде остальных Н.С.Хрущёв, украшали их своими положительными резолюциями.
По данным самого МВД СССР, на момент начала реабилитации, то есть на 1 июня 1954 года, в 65 исправительно-трудовых лагерях и 798 исправительно-трудовых колониях содержалось 1.360.303 осуждённых, из которых 448.344 заключённых отбывали наказание «за контрреволюционные преступления»[320] и автоматом зачисляются всей доморощенной царебожно-либеральной тусовкой в статус невинных «политзаключённых». Хотя среди этих «бедолаг», осуждённых в том числе по ст. 58-1, 58-3, 58-4, 58-6, 58–10, 58–12 Уголовного кодекса РСФСР и аналогичным статьями УК других союзных республик, значительную часть составляли оуновцы, власовцы, лесные братья и прочий уголовный элемент, который с очень большой натяжкой можно отнести к статусу безвинных жертв «сталинских репрессий» и «политзаключённых».
Между тем в марте-апреле 1955 года генеральный прокурор Р.А. Руденко и его заместитель, начальник Отдела по спецделам Д.Е. Салин направили в ЦК две докладные записки[321], из которых следует, что за прошедший с июня 1954 года период: 1) Отделом по спецделам Генпрокуратуры было рассмотрено «13.084 дел на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления» и внесено в суды «7.727 протестов об отмене или изменении прежних судебных приговоров»; 2) Центральной, республиканскими, краевыми и областными комиссиями рассмотрены дела в отношении 237.412 лиц, осуждённых за «контрреволюционные преступления», из которых реабилитированы только 8.973 (3,76 %) осуждённых, амнистированы 21.797 человек, сокращён срок наказания в отношении 76.344 осуждённых и отказано в пересмотре дел 125.202 осуждённым. Причём, что особо интересно, наибольшее количество рассмотренных дел пришлось не на самую крупную и населённую республику — РСФСР, а на УССР, которую с января 1938 года возглавлял Н.С.Хрущёв. Так, согласно той же записке Р.А. Руденко Украинской республиканской комиссией были рассмотрены дела в отношении 93.223 осуждённых, из которых были реабилитированы всего 848 (0,91 %) человек, тогда как такой же Российской республиканской комиссией были рассмотрены дела в отношении 76.038 осуждённых, из которых реабилитации подлежали 4.508 (5,94 % осуждённых). Таким образом выходит, что именно Н.С.Хрущёв в период пика «сталинских репрессий» наиболее усердствовал в разоблачении «врагов народа».
Тем не менее по мере приближения созыва съезда лично Н.С.Хрущёв всё настойчивее и настойчивее стал требовать от остальных членов Президиума ЦК публично осудить все «преступления и извращения» сталинской эпохи, принять согласованное решение и представить высшему партийному форуму доклад по данному вопросу. Однако вплоть до начала нового года хрущёвская активность в этом направлении не приносила нужные плоды. В частности, 5 ноября 1955 года на заседании Президиума ЦК, в повестке дня которого отдельным пунктом значился вопрос «О 21 декабря», Н.С.Хрущёв, активно поддержанный Д.Т.Шепиловым и М.Г. Первухиным, смог лишь умерить пыл Л.М. Кагановича и К.Е.Ворошилова, предложивших провести традиционное торжественное заседание, посвящённое дню рождения И.В. Сталина. В ходе состоявшейся «дискуссии», в которой по разным обстоятельствам не смогли принять участие В.М. Молотов и Г.М.Маленков, было принято Постановление Президиума ЦК «О мероприятиях в связи с днём рождения И. В. Сталина», в котором было признано необходимым «осветить его жизнь опубликованием статей в печати и в передачах по радио», а также приурочить к этому дню «присуждение Международных Сталинских премий»[322]