. Во-первых, в этом докладе довольно фривольно (и позднее это будет убедительно показано в работах многих современных историков, в том числе в фундаментальном исследовании В.Н. Земскова[338]) утверждалось, что на пике политических репрессий в 1937–1938 годах по политическим мотивам было арестовано 1.548.366 человек, из которых 681.692 осуждённых были расстреляны. Во-вторых, в этом же докладе, помимо разного рода сентенций о «преступных приказах НКВД», об «искусственном создании антисоветских организаций блоков и центров», о «грубейшем нарушении законности в процессе следствия» и о «судебном произволе Военной коллегии Верховного Суда СССР», содержалась также информация о «сфабрикованных делах» в отношении видных членов партии, в том числе С.В.Косиора, П.П.Постышева, В.Я.Чубаря, Я.Э.Рудзутака, Е.Г.Евдокимова, Р.И.Эйхе, И.С.Уншлихта, К.Я.Баумана и ряда других, то есть как раз тех лиц, которые наряду с самим Н.С.Хрущёвым были в числе главных провокаторов, идейных вдохновителей и организаторов тех политических репрессий, которые в народе совершенно справедливо окрестят «ежовщиной».
Следует сказать, что уже довольно давно существует ходячее представление о том, что обсуждение этого доклада вызвало резкую поляризацию мнений в среде высшего советского руководства[339]. Якобы три старейших члена советского руководства — В.М.Молотов, Л.М.Каганович и К.Е.Ворошилов — резко выступили против самого хрущёвского доклада и развенчания культа личности И.В. Сталина, вполне разумно полагая, что этот доклад неизбежно нанесёт непоправимый вред авторитету партии и советского государства, а также членам Президиума ЦК, многие из которых были многолетними соратниками усопшего вождя. Однако Н.С.Хрущёв, опираясь на активную поддержку со стороны Н.А.Булганина, А.И.Микояна, М.А.Суслова и даже Г.М.Маленкова, сумел протащить нужное ему решение. Вместе с тем, судя по рабочей протокольной записи этого заседания[340] и последним публикациям ряда историков (Н.А.Барсуков, В.П.Попов[341]), это не совсем так. Во-первых, три старейших члена высшего партийного ареопага в принципе не выступали против включения в Отчётный доклад ЦК раздела о политических репрессиях и развенчания «сталинского курса». Они лишь выступали против подготовки отдельного доклада, способного «развязать стихию», и предлагали в Отчётном докладе ЦК «хладнокровно» и «правдиво», без эмоций подойти к оценке сталинских деяний, в равной степени упомянув всё плохое и хорошее в его многолетней и плодотворной работе. Во-вторых, наряду с упомянутыми выше членами Президиума ЦК особо активную поддержку Н.С.Хрущёву оказала новая когорта высших руководителей страны, прежде всего М.Г.Первухин, М.З.Сабуров, А.В.Аристов и Д.Т.Шепилов, которые острее других выступали с откровенно «антисталинских позиций», крайне грубо нападая на старейших сталинских соратников. Кроме того, в их поддержку выступили и другие члены высшего руководства, в частности Н.М.Шверник, П.К.Пономаренко, А.И.Кириченко и Н.И.Беляев. В-третьих, всего за каких-то пять дней до открытия съезда сам Н.С.Хрущёв до конца не понимал, какие дальнейшие шаги надо предпринять в развенчании «сталинского культа». Не случайно, подводя итоги состоявшейся дискуссии, он лапидарно резюмировал лишь то, что надо «не бояться, не быть обывателями, не смаковать», но «развенчать до конца роль личности», «на съезде доклад поставить», но «кто будет делать доклад — обдумать», а также «может быть на Пленуме ЦК старого состава сказать, что хотим поставить такой-то вопрос».
Судя по всему, в начале этого заседания всё ещё не исключалась возможность того, что на закрытом заседании съезда антисталинский доклад будет делать председатель Комиссии секретарь ЦК П.Н.Поспелов, уже загодя готовивший сам текст этого доклада, черновой вариант которого под названием «О культе личности Сталина и его последствиях» сохранился в его личном фонде[342]. Более того, ряд авторов (С.А.Микоян, 3.Л. Серебрякова[343]) утверждают, что в качестве возможного докладчика сам Н.С.Хрущёв предложил кандидатуру А. В. Снегова (И.И.Фаликзона) — амнистированного «политического» зека, только что назначенного начальником Политотдела ГУЛАГа, который незадолго до этого заседания направил ему личное письмо с описанием всех «ужасов» сталинской репрессивной машины. Однако эта кандидатура вызвала крайне нервную реакцию со стороны Л. М. Кагановича и по его настоянию тут же была отклонена.
Только в самом конце заседания ситуация как-то разрешилась и, судя по личным записям заведующего Общим отделом ЦК Владимира Никифоровича Малина, единогласно (!!!) были приняты два Постановления Президиума ЦК — «Об ознакомлении делегатов XX съезда партии с неопубликованными документами В.И. Ленина»[344], в частности двумя его «антисталинскими» статьями — «Письмом к съезду» и «К вопросу о национальностях или об “автономизации”»[345], и «О проведении закрытого заседания XX съезда партии и утверждении докладчиком Н.С.Хрущёва»[346]. Накануне открытия съезда, 13 февраля 1956 года все эти решения были утверждены на последнем Пленуме ЦК старого созыва, где Н.С.Хрущёв проинформировал членов ЦК, что его второй доклад от имени ЦК, а не его Президиума, будет произнесён уже после выборов нового состава ЦК и ЦРК[347]. Кстати, как считают многие историки, именно это обстоятельство и позволило преодолеть «последний бастион» и сломить сопротивление В.М.Молотова и Ко, которые резонно опасались, что при ином раскладе при голосовании нового состава ЦК они с треском вылетят из руководящего партийного ядра, а значит, и из Президиума ЦК.
Подготовка хрущёвского доклада закончилась уже в ходе работы самого съезда. Судя по архивным документам, первоначальный текст этого доклада, подготовленный двумя секретарями ЦК П.Н.Поспеловым и А.Б.Аристовым, был направлен Н.С.Хрущёву 18 февраля[348], но по каким-то причинам он не устроил его. И уже на следующий день Н.С.Хрущёв надиктовал текст нового доклада стенографистке М. И. Захаровой[349]. Именно этот тест в течение двух последующих суток он и редактировал вместе с ещё одним секретарём ЦК — Д.Т. Шепиловым, который, по личному признанию[350], помог осветить два вопроса — «международный… и военный». Кроме того, как считает профессор Н.А. Барсуков, в редактировании последней версии этого доклада принимали участие глава КГБ Иван Александрович Серов и два хрущёвских помощника — Григорий Трофимович Шуйский и Владимир Семёнович Лебедев[351].
23 февраля именно этот проект хрущёвского доклада был направлен членам и кандидатам в члены Президиума ЦК и секретарям ЦК, которые внесли в него ряд несущественных поправок. И в таком виде (объёмом 82 машинописных листа) он был произнесён на закрытом заседании XX съезда 25 февраля 1956 года.
2. XX съезд КПСС и его основные решения (1956)
14 февраля 1956 года начал свою работу XX съезд КПСС, в работе которого приняли участие 1430 делегатов с решающим и совещательным голосом. В официальной повестке дня съезда значились три основных вопроса: Отчётный доклад ЦК Первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущёва, доклад о «Директивах по VI пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1956–1960 гг.» председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганина и выборы нового состава ЦК и ЦРК. Второй же, закрытый доклад ЦК «О культе личности и о преодолении его последствий» в официальной повестке партийного съезда не значился. Однако то, что этот доклад готовится и будет произнесён в конце работы съезда, знали почти все члены и кандидаты в члены ЦК и ЦРК, которых проинформировали об этом на последнем Пленуме ЦК старого состава. Более того, по информации Ю.В.Аксютина[352], ряд ретивых членов ЦК, в частности зам. главы Мингосконтроля СССР В.М.Ан-дрианов и командующий войсками Северо-Кавказского военного округа маршал А. И. Ерёменко, верноподданно предложили Н.С.Хрущёву свои услуги в разоблачении сталинского культа, направив ему личные записки по этому вопросу. В первой записке речь шла о «ленинградских делах», а во второй — о «решениях Сталина по оперативно-организационным вопросам» обороны Сталинграда от «войск Манштейна», которые «едва не привели к его падению».
Сам Отчётный доклад ЦК, с которым Н.С.Хрущёв выступил в первый день работы съезда, готовился до последнего дня несколькими рабочими группами, три из которых возглавляли М.А.Суслов, А.Б.Аристов и Б.Н.Пономарёв. Но по каким-то причинам он вновь остался недоволен этим вариантом доклада, и его последнюю редактуру Н.С.Хрущёв уже делал со своим тогдашним протеже, секретарём ЦК Д.Т. Шепиловым.
За последние тридцать лет вышло огромное количество разнообразных работ, посвящённых как самому XX съезду, так и самим хрущёвским докладам, с которыми он выступил в первый и последний день его работы. Именно это обстоятельство избавляет нас от необходимости подробно говорить на эту тему. Вместе с тем всё же следует напомнить ряд важных положений обоих докладов и их оценки в исторической литературе.
Что касается Отчётного доклада ЦК, то, по мнению большинства историков, он содержал три главные «теоретические» новации. Во-первых, впервые на официальном уровне было признано и закреплено существование различных форм и темпов строительства социализма с учётом национальной специфики и исторического опыта народов и государств, вступивших на этот тернистый путь. Ссылаясь на ленинскую работу «О карикатуре на марксизм и «об империалистическом экономизме»», где вождь мирового пролетариата прямо писал о том, что «все нации придут к социализму… но все придут не совсем одинаково», Н.С.Хрущёв заявил, что на современном этапе, когда социализм «вышел за рамки одной страны» и стал мировой системой, «революционный переход к социализму не обязательно связан с Гражданской войной», ибо это зависит «не столько от пролетариата, сколько от степени сопротивления… и применения насилия самим классом эксплуататоров». В связи с этим важным фактом возникает реальная возможность использовать парламентский путь перехода к социализму, но с непременным и решающим условием, что он будет проходить под руководством коммунистов при их самой решительной борьбе с реформизмом и оппортунизмом. Вместе с тем Н.С.Хрущёв особо подчеркнул, что, в какой бы форме ни совершался этот переход — «мирной или немирной», — «он возможен лишь путём социалистической революции и установления диктатуры пролетариата в различных её формах».