. Вернувшись из Москвы в Рязань, А. Н. Ларионов сразу провёл областную партконференцию, а затем и совещание передовиков сельского хозяйства области, где поставил перед ними конкретную задачу: в течение 1959 года резко увеличить производство мяса в убойном весе в 3,8 раза и поставить государству не 48 тыс. тонн, как в прошлом году, а 150 тыс. тонн[563].
В середине феврале 1959 года Н.С.Хрущёв лично посетил Рязань, где на совместном заседании обкома и областного совета отметил «замечательные организаторские способности и коммунистическое понимание долга» тов. А.Н.Ларионова. Понятно, что после такого громкого «пиара» рязанский почин был подхвачен многими первыми секретарями, в том числе Краснодарского и Ставропольского крайкомов партии Д.М. Матюшкиным и И.К. Лебедевым, а также Тульского, Московского и Ростовского обкомов партии А.И.Хворо-стухиным, П.Н. Демичевым и Н.В. Киселёвым. Поэтому вовсе не случайно, что тогда же, в феврале 1959 года, выступая на XXI съезде КПСС, НС.Хрущёв громогласно заявил на всю страну, что уже сейчас «имеются достойные примеры трудового почина советских животноводов», взявших на себя высокие обязательства увеличить производство мяса, масла и молока в Рязанской области в 3,8 раза, в Ставропольском крае в 2,5 раза и Ростовской области в 2 раза.
В декабре 1959 года все указанные персоны отчитались о выполнении взятых обязательств. И конечно, среди передовиков была Рязанская область, которая, как и обещала, троекратно перевыполнила план и поставила в общесоюзный фонд 150 тыс. тонн мяса, за что её руководитель был удостоен звания Героя Социалистического Труда и на радостях пообещал уже в следующем году дать ещё больше мяса, не менее 180–200 тыс. тонн. Понятно, что на очередном Пленуме ЦК, состоявшемся 22–25 декабря 1959 года, где вновь обсуждался вопрос «О дальнейшем развитии сельского хозяйства (О мероприятиях по выполнению решений XXI съезда КПСС и декабрьского 1958 г. Пленума ЦК», Н.С.Хрущёв, поставив в пример «трудовой подвиг рязанских животноводов», вновь громогласно заявил, что их «блестящий опыт нуждается в повсеместном распространении и пропаганде» [564]. Однако на поверку этот «трудовой подвиг» рязанцев оказался банальной аферой, поскольку в его основе лежали огромные приписки, массовый убой молодняка, молочного скота и даже быков-производителей, насильственное изъятие и убой различного скота из личных подсобных хозяйств колхозников, скупка мясных туш и молодняка не только в соседних областях, но даже в Казахстане и т. д. В результате уже к лету 1960 года заготовки мяса в Рязанской области составили всего около 30 тыс. тонн, поголовье скота менее чем за два года сократилось на 65 %, а рязанские колхозники, у которых силой под расписку «временно» изъяли скот, не заплатив им ни копейки денег, отказались обрабатывать колхозные поля, что неизбежно привело к падению производства зерна на 50 %[565].
Кстати, как заявили ряд историков (Р.Г.Пихоя[566]), об этих махинациях с самого начала знали многие партийные руководители, в том числе главный куратор всего сельского хозяйства страны секретарь ЦК Николай Григорьевич Игнатов, зав. Сельскохозяйственным отделом ЦК по союзным республикам Пётр Емельянович Дорошенко и зав. Организационно-партийным отделом ЦК Владимир Ефимович Семичастный. Но все они до поры до времени молчали. Лишь в середине сентября 1960 года, когда вскрылись настоящие масштабы произошедшей катастрофы, руководство Рязанской области было отправлено в отставку. Однако эта информация не соответствует действительности. Как установил А.В. Сушков[567], ещё в первой половине мая 1959 года заведующие Отделами партийных органов ЦК КПСС по РСФСР и союзным республикам В.М.Чураев и В.Е. Семичастный и заведующие Сель-хозотделами ЦК КПСС по РСФСР и союзным республикам Г. И. Воробьёв и П.Е. Дорошенко направили в Президиум ЦК совместную подробную записку «О нарушениях при заготовке сельскохозяйственной продукции», где чёрным по белому было указано, что «особенно грубые нарушения и извращения советских законов допущены в Рязанской области»[568]. По свидетельству В.Е. Семичастного, Н.С.Хрущёв и А.Б.Аристов в целом спокойно отнеслись к этой информации, а вот Н. Г. Игнатов отреагировал не неё крайне болезненно. Однако никаких мер тогда принято не было:
Н.С.Хрущёву позарез был нужен успешный пример решения «мясной проблемы», а А.Б. Аристов, который, кстати, был давним и близким приятелем А.Н. Ларионова, спасшим его от сталинского гнева ещё в 1952 году, принял «правила игры» Первого секретаря ЦК и не дал делу ход. Зато наказаны были главные «стукачи» П.Е. Дорошенко и В.Е. Семичастный, которых в августе-сентябре 1959 года турнули из аппарата ЦК и сослали в провинцию. Одного на должность первого секретаря Черниговского обкома КПУ, а другого на пост второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана.
Причём, вероятнее всего для перестраховки, 25 июня 1959 года Бюро ЦК КПСС по РСФСР, реальным главой которого де-факто был А.Б.Аристов, приняло специальное Постановление «О продолжающейся практике продажи и сдачи государству маловесного скота многими колхозами и совхозами», в котором руководителям партийных комитетов и животноводческих хозяйств было строго указано об их персональной ответственности за сохранение и недопустимость подобной практики.
Как уже было сказано выше, «горькое похмелье» наступило лишь в 1960 году, когда Рязанская область еле-еле дала в общесоюзный фонд только 30 тыс. тонн мяса. Для начала в мае-июне
1960 года «полетели головы» двух заведующих Сельхозотделами ЦК по РСФСР и союзным республикам Г.И. Воробьёва и Г.А. Денисова и министра сельского хозяйства РСФСР С.В.Кальченко. А затем наступил черёд самого А.Н. Ларионова, впавшего в депрессию, которую он по давней привычке заглушал беспробудным пьянством. Ему попытался помочь А.Б. Аристов, пробивший в августе 1960 года Постановление Бюро ЦК по РСФСР «О мерах помощи колхозам и совхозам Рязанской области», но оно вызвало неудовольствие Н.С.Хрущёва и было тут же отменено. А.Н.Ларионов попытался встретиться с Первом секретарём, тот отказался с ним встречаться. Не стали с ним встречаться и другие члены высшего руководства, в частности Ф.Р.Козлов, Д.С.Полянский и П.Н.По-спелов, поскольку его судьба была уже предрешена[569]. По решению Президиума ЦК новым первым секретарём Рязанского обкома должен был стать руководитель соседней Владимирской области Константин Николаевич Гришин, который, кстати, был одним из тех, кто сигнализировал в ЦК о «рязанской афере». Сам же А.Н. Ларионов, который должен был уехать на новое место службы в Ленинград, не пережив позора и депрессии, накануне открытия областной партконференции 22 сентября 1960 года застрелился. Кстати, как считают ряд историков (Р.Г.Пихоя, А.В.Сушков[570]), «рязанская катастрофа» стала и началом заката бурной политической карьеры аж пяти секретарей ЦК, снятых со своих должностей одним махом на Пленуме ЦК 5 мая 1960 года: Н.Г.Игнатова, А.Б.Аристова, А.И.Кириченко, Е.А.Фурцевой и П.Н. Поспелова. Но более подробно на сей счёт мы поговорим чуть позже.
Между тем провал хрущёвской аграрной политики вскоре стал настолько очевидным, что в ЦК КПСС и в Совете Министров СССР уже никто, кроме самого Н.С.Хрущёва, не строил никаких иллюзий относительно решения этой архиважной задачи. Вместо обещанного изобилия надо было в срочном порядке заниматься жёстким распределением всей мясомолочной продукции в разных регионах страны. Поэтому вскоре на свет появляются различные Постановления Бюро ЦК КПСС по РСФСР, в том числе такие как «О фактах грубых нарушений, допущенных по отдельным хозяйствам Курганской, Воронежской, Свердловской областей и Краснодарского края» (11.1960), «Об увеличении дотации мясопродуктов Свердловской области» (02.1961), «О ресурсах продуктов животноводства для снабжения населения в IV квартале 1961 г.» (10.1961), «О фактах нарушения принципа добровольности при проведении закупок животноводства у населения Татарской АССР» (08.1962) и многие другие[571].
В начале 1961 года, убедившись в полном провале выдвинутой им программы по животноводству, Н.С.Хрущёв попытался придать ей второе дыхание за счёт Нечернозёмной зоны РСФСР и поставил перед главами всех этих областей очередную невыполнимую задачу — решить эту проблему за счёт развития свиноводства. Причём на сей раз, как наивно полагал Н.С.Хрущёв, главной кормовой базой для развития этой важной отрасли сельского хозяйства страны должна стать сахарная свёкла, способная давать в данной климатической зоне порядка 300–400 центнеров корнеплодов на гектар. Однако это был очередной хрущёвский просчёт, поскольку в Центральном, Волго-Вятском и Северо-Западном районах РСФСР среднегодовая урожайность сахарной свёклы в тот период составляла всего лишь 75 ц/га. В итоге буквально маниакальное желание Н.С.Хрущёва выполнить очередную «эпохальную программу» любой ценой привело к тому, что в 1963 году был нанесён ещё один страшный удар по всему животноводству страны.
В этом году было заготовлено почти на четверть меньше зернофуража и кормов, чем в 1962 году. Кормов не хватало даже для маточного поголовья поросят в племенных хозяйствах страны, не говоря уже обо всех остальных отраслях животноводства. Не имея возможности содержать скотину, многие колхозы и совхозы, также как владельцы личных подсобных хозяйств, стали сдавать на убой легковесный скот — молодняк, подсвинков и птицу. Всё это привело к значительному сокращению численного поголовья свиней и птицы, а в ряде совхозов и колхозов страны — крупного рогатого скота и овец. В одном лишь 1963 году было забито почти 30 млн голов свиней, что составляло 42 % поголовья всего свиного стада страны. В этой критической ситуации даже государство не смогло выделить необходимых ресурсов для решения этой острейшей проблемы. Так, при утверждении хлебного баланса страны на новый хозяйственный год Комиссия ЦК во главе с А.Н.Косыгиным смогла выделить на фуражные и кормовые нужды только около 1,0 млн тонн зерна. И лишь в январе 1964 года, после получения первых поставок импортного зерна животноводческой отрасли было выделено дополнительно 650 тыс. тонн зерна из резервного фонда страны (450 тыс. тонн кукурузы и ячменя и 250 тыс. тонн гороха). Однако практически всё это зерно было направлено на поддержание свиноводческих хозяйств, входивших в систему Главскототкорма РСФСР и УССР, где находилось порядка 5 млн голов молодняка весом до 40–50 кг