[593], а также совершенно нелепое решение Бюро Московского горкома партии и Исполкома Моссовета о полном запрете строительства в столице кирпичных домов, что нанесло серьёзный удар по целой строительной отрасли[594].
Тем не менее сам миф о «хрущёвском строительном чуде» возник вовсе не на пустом месте. Дело в том, что массовое жилищное строительство в тот период действительно началось, но в основном только в Москве. Причём ещё в 1957–1958 годах по старым сталинским проектам в столице было построено более 8 млн м2 жилья. И только к концу 1961 года здесь было возведено порядка 12,7 млн м2 жилья, но уже исключительно в виде кирпичных и панельных пятиэтажек. При этом одна Москва, где до конца хрущёвского правления было построено 11 тысяч малогабаритных пятиэтажек, де-факто поглотила почти 25 % всего нового жилищного фонда РСФСР, в результате чего столичный фонд жилья почти удвоился, а в том же Ленинграде вырос только на 24 %. И такая ситуация была характерна для большинства регионов страны, в результате чего жилищная проблема, ставшая «ахиллесовой пятой» советской экономики и социальной сферы, стала только обостряться.
При этом, что было характерно для всего хрущёвского правления, одной рукой власть «не пущала и запрещала», а другой, напротив, «одобряла и поощряла». Так, 30 декабря 1960 года вышло Постановление Совета Министров СССР № 1346 «Об индивидуальном строительстве дач», запретившее выделение земли под эти нужды. А 1 июня 1962 года принимается Постановление ЦК и Совета Министров СССР № 561 «Об индивидуальном и кооперативном жилищном строительстве», которое дало добро на строительство индивидуального жилья и создание жилищно-строительных кооперативов, где любой желающий на основе паевого участия с привлечением личных средств и беспроцентных ссуд от государства мог построить себе отдельную квартиру.
4. Денежная реформа 1961 года и её последствия
Как известно многим читателям этой книги, 1 января 1961 года в стране была проведена новая денежная реформа, в результате которой якобы произошёл простой обмен старых денежных знаков на купюры нового образца без какой-либо конфискационной составляющей. Однако на самом деле всё было далеко не так просто, как это кажется на первый взгляд. Традиционно эту реформу представляют в виде обычной деноминации, поскольку для непосвящённых обывателей всё выглядело вполне обыденно и предельно просто: старые сталинские «портянки» заменили на новые хрущёвские «фантики», которые были существенно меньше по размеру, но более дорогими по номиналу. В отличие от сталинской реформы все находившиеся в обращении денежные знаки образца 1947 года без каких-либо ограничений были обменены на новые деньги образца 1961 года в соотношении 10:1, и в таком же соотношении были изменены цены на все товары, тарифные ставки зарплат, пенсий, стипендий, пособий, платёжных обязательств, договоров и т. д.
Однако тогда мало кто обратил внимание на одну немаловажную деталь: до проведения этой реформы доллар стоил 4 рубля, или 40 копеек в новом исчислении, а после её проведения курс доллара был установлен 90 копеек. Многие наивно полагали, что теперь рубль стал дороже доллара, но на самом деле доллар существенно подорожал — в 2,25 раза, то есть с 40 до 90 копеек в новом исчислении. Точно то же самое произошло и с золотым содержанием рубля: вместо 2,22 грамма чистого золота в нём осталось лишь 0,98 грамма этого драгоценного металла[595]. В результате рубль оказался недооценён в те же 2,25 раза, а его покупательная способность по отношению ко всем импортным товарам во столько же раз уменьшилась. Причём, как опять-таки установил профессор Н.А. Кричевский, столь резкая девальвация нового рубля и новый курс по отношению к доллару «был взят с потолка», во многом под влиянием двух важных факторов: сугубо объективного, который выразился в крайне нестабильном внешнеторговом балансе СССР, балансирующем, как выражаются экономисты, на уровне «около ноля», и чисто субъективного — давлением на Москву тогдашних гэдээровских вождей Вальтера Ульбрихта и Отто Гротеволя, серьёзно опасавшихся значительной девальвации своей марки по отношению к западногерманской.
Конечно, тогда об этом почти никто ничего не подозревал, но только не такой «финансовый зубр», как бессменный министр финансов СССР, знаменитый «сталинский нарком» Арсений Григорьевич Зверев, занимавший свой пост аж с января 1938 года. Узнав о том, что ещё 4 мая 1960 года Н.С.Хрущёв без согласования с ним уже подписал Постановление Совета Министров СССР «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами», он в знак протеста тут же подал в отставку, поскольку прекрасно понимал, к чему приведёт эта, казалось бы, простая деноминация денег. Но это вовсе не смутило Н.С.Хрущёва, и он тут же усадил в кресло главы Минфина СССР своего давнего знакомца, бывшего директора Киевского финансово-экономического института и бывшего председателя Госплана УССР Василия Фёдоровича Гарбузова, который уже семь лет был первым заместителем главы этого ключевого ведомства страны.
Дело в том, что сразу после проведения сталинской реформы по личному указанию вождя Центральное статистическое управление СССР пересчитало и валютный курс нового советского рубля, который с 1937 года был привязан к американскому доллару. Первоначально, ориентируясь на покупательную способность рубля и американского доллара, советские экономисты вывели своё соотношение валют: 14 рублей за 1 доллар вместо прежних 53 рублей. Однако, по свидетельству тогдашних руководителей Госплана и Минфина СССР М.З. Сабурова и А.Г.Зверева, И.В.Сталин тут же перечеркнул цифру, указанную в справке ЦСУ, и дал прямое указание, что соотношение доллара к рублю должно быть на уровне 1:4, и не более того.
Как считают целый ряд экономистов (В.Ю.Катасонов, Н.А.Кричевский[596]), установление золотого содержания нового советского рубля и его полная отвязка от американской валюты были вызваны тремя основными причинами: 1) существенным снижением розничных цен, что значительно увеличило меновую стоимость нового рубля; 2) созданием социалистического лагеря, что побудило советское руководство придать рублю международный стоимостной уровень и заменить американский доллар в качестве основной клиринговой расчётной единицы; 3) крайне агрессивной политикой Федеральной резервной системы США, которая, опираясь на Бреттон-Вудские соглашения 1944 года, привела экономики многих зарубежных стран к фактической долларизации, к выходу всей денежной массы из-под реального контроля национальных банковских структур и переходу их под полный контроль со стороны ФРС.
Поэтому с учётом этих обстоятельств в реальности последствия хрущёвской реформы оказались просто губительными для нашей страны и в ближайшей, и в отдалённой перспективе, поскольку:
— резко подорожал весь импорт, и зарубежные товары ширпотреба, которые для большинства советских покупателей всегда были малодоступны, теперь вообще перешли в разряд предметов роскоши. Причём, как считает тот же профессор Н.А. Кричевский, задача снять ажиотажный спрос на импортный ширпотреб, объём которого в конце 1950-х годов был равен промышленному импорту машин и оборудования (24–25 %), и стало одной из главных причин искусственного удорожания всего импорта с целью поднятия собственного производства, а фактической реализации скрытой, но вполне традиционной протекционистской политики, к которой довольно часто прибегало и царское правительство;
— розничные цены в государственной торговле изменились ровно в 10 раз, но на колхозном рынке только в 4–5 раз. В результате такой разбалансировки цен начался довольно быстрый и неконтролируемый отток ценных продуктов из государственной торговли на сильно подорожавший колхозный рынок, что очень больно ударило по благосостоянию значительно части простого народа и, напротив, положило начало тотальной коррупции в советской госторговле, поскольку руководители многих продовольственных магазинов через своих агентов стали массово сбывать весь самый ходовой товар, в частности мясо, колбасы и молочные продукты, на колхозный рынок, одновременно выполняя и план государственных продаж, и получая от этой вполне нехитрой операции существенный навар в собственный карман;
— по оценкам экономистов, в течение 1962–1963 годах скрытый рост цен в государственной торговле составил более 60 %. Особенно тяжёлая ситуация сложилась в регионах, поскольку если в Москве, Киеве, Минске и Ленинграде и в других столичных городах положение в государственной торговле хоть как-то контролировалось местными властями, то в большей части краевых, областных и особенно в районных центрах многие виды продовольственных товаров практически полностью исчезли из государственно торговли и плавно перетекли на колхозный рынок. В результате этого «сталинское» магазинное изобилие, столь характерное для всех 1950-х годов, в одночасье сменилось пустыми прилавками, поэтому, чтобы хоть как-то компенсировать отток основных продуктов, прежде всего мяса и колбас, на колхозный рынок, было решено повысить розничные цены в государственной торговле. И 31 мая 1962 года вышло печально знаменитое Постановление ЦК и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясомолочную продукцию»;
— ещё одной причиной проведения денежной реформы, как это ни покажется странным, оказалась пресловутая нефть. Дело в том, что в послевоенный период в нашей стране произошёл огромный рост её добычи — с 21 млн до 148 млн тонн, и именно тогда, в мае 1960 года, Н.С.Хрущёв, при поддержке ряда членов Президиума ЦК, прежде всего Ф.Р.Козлова, Н.В.Подгорного и А.И. Микояна, продавливает решение о начале широкомасштабного экспорта сырой нефти за рубеж. Надо сказать, что в первые послевоенные годы экспорт нефти и нефтепродуктов из СССР был очень незначителен и во всей валютной выручке страны составлял менее 4 % от всего её внешнеторгового баланса. Основной причиной такого положения вещей было то, что все 1950-е годы один баррель (бочка) сырой нефти на мировом рынке стоил около 2 долларов, то есть 9 советских рублей, а себестоимость её добычи и транспортировки составляла более 9,5 рублей, то есть экспорт этого товара за рубеж был просто нерентабельным