[57].
Причём, что любопытно, такая гиперактивность Л.П.Берии, по мнению ряда историков (В.П.Наумов[58]), первоначально вызвала резкое неприятие всех членов Президиума ЦК и стала предметом специального обсуждения на одном из его заседаний 5 апреля 1953 года. Результатом этой «дискуссии» стала редакционная статья в газете «Правда», где отмечалась особая роль самого ЦК в разоблачении преступных деяний бывших сотрудников МГБ СССР. Однако спустя несколько дней костяк Президиума ЦК — Г. М. Маленков, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Н.С.Хрущёв, Л.М.Каганович, Н.А.Булганин и А.И. Микоян приняли новое Постановление «О мероприятиях, проводимых Министерством внутренних дел», в котором одобрили «проводимые тов. Берия Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершённых на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР»[59].
Вместе с тем пересмотр громких уголовных дел дал Л.П.Берии довольно мощный козырь для укрепления своих и без того сильных позиций в «узком руководстве», поскольку за многими уголовными делами замаячила фигура бывшего министра госбезопасности СССР и новоиспечённого секретаря ЦК Семёна Денисовича Игнатьева, который был довольно хорошо известен как прямая креатура Г.М. Маленкова. Именно «лубянский маршал» инициировал включение в Постановление Президиума ЦК от 3 апреля 1953 года двух пунктов, серьёзно подрывавших позиции главы правительства в Секретариате ЦК:
1. «Предложить б[ывшему]. Министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С.Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов».
2. «Ввиду допущения т. Игнатьевым С.Д. серьёзных ошибок в руководстве быв[шим]. Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС»[60].
Уже 5 апреля 1953 года, не дожидаясь созыва Пленума ЦК, по результатам опроса всех его членов С.Д.Игнатьев был освобождён от обязанностей секретаря ЦК, а 28 апреля вообще выведен из состава ЦК. Кроме того, по предложению Л.П.Берии, которое поддержали все члены Президиума ЦК, Комитету партийного контроля (М.Ф.Шкирятов) было поручено рассмотреть вопрос о его партийной ответственности. Правда, последнее решение так и не было исполнено, поскольку после краха Л.П. Берии на июльском Пленуме ЦК С.Д. Игнатьев будет восстановлен в прежнем статусе члена ЦК.
Между тем главные фигуранты так называемого «Дела чекистов», заведённого ещё в июле 1951 года, бывшие глава МГБ генерал-полковник В.С.Абакумов, начальник Следственной части по особо важным делам МГБ генерал-майор А.Г. Леонов, его заместители полковники В.И. Комаров и М.Т. Лихачёв, а также руководители личного секретариата главы МГБ полковники И.А. Чернов и Я.М.Броверман остались в заключении. Более того, на основании записки Л.П.Берии были арестованы бывшие первый заместитель главы МГБ СССР генерал-лейтенант С.И. Огольцов и глава МГБ Белорусской ССР генерал-лейтенант Л. Ф.Цанава, которых привлекли к ответственности за организацию убийства С.М.Ми-хоэлса и В.И.Голубова[61]. Тогда же был арестован и бывший заместитель министра МГБ СССР, начальник Следственной части по особо важным делам полковник М.Д. Рюмин — главный фигурант нового уголовного дела по фальсификации «Дела врачей».
В этой ситуации ряд других членов Президиума ЦК также стали «выходить из спячки» и проявлять повышенную активность. Как уже упоминалось выше, председатель Совета Министров СССР Г.М. Маленков предложил всем коллегам по Президиуму ЦК созвать в апреле 1953 года новый внеочередной Пленум ЦК и обсудить на нём проблему «культа личности». Причём, внося это предложение на обсуждение своих коллег, он заранее подготовил проекты своего предельно краткого, буквально тезисного выступления, а также Постановления Пленума ЦК по данному вопросу.
Как уже отмечалось, ряд историков (А.П.Куропаткин, А.П.Ар-тюков[62]) высказали мнение, что в данных проектах премьера особый акцент был сделан не на личности усопшего вождя, а на непременном сохранении и укреплении марксистско-ленинских принципов «коллективного руководства». Однако их оппоненты (Ю.Н.Жуков[63]) утверждают, что уже изначально речь шла об осуждении именно «сталинского культа», но из-за негативной реакции ряда членов Президиума ЦК в первоначальные проекты были не только внесены необходимые поправки, но и дана ссылка на известную сталинскую цитату об «эсеровском» происхождении концепции «культа личности».
Как предположил сам Ю.Н.Жуков, среди сторонников премьера «наверняка находились» М.Г.Первухин, М.З.Сабуров, П.Н.По-спелов и Н.Н.Шаталин, а среди противников — все (или почти все) остальные члены высшего руководства страны, то есть Л.П. Берия, В.М.Молотов, К. Е. Ворошилов, Н.С.Хрущёв, Н.А. Булганин, Л. М. Каганович, А. И. Микоян и М.А. Суслов.
Кроме того, тот же Ю.Н.Жуков и Р.Г.Пихоя[64] также предположили, что все эти инициативы Г.М. Маленкова во многом носили превентивный характер, поскольку бурная деятельность Л.П. Берии по пересмотру громких уголовных дел могла рикошетом ударить именно по нему. Но, как известно, «мягкая десталинизация» была отвергнута «узким руководством» страны, и очередной Пленум ЦК так и не состоялся, хотя само имя И.В.Сталина с тех самых дней практически полностью исчезло со страниц партийных газет и журналов.
Тем временем И апреля 1953 года во исполнение решения мартовского Пленума ЦК вышло Постановление Совета Министров СССР «О расширении прав министерств СССР». Правда, оно касалось далеко не всех министерств, а только тех, которые непосредственно руководили важнейшими отраслями тяжёлой и оборонной промышленности, строительством и транспортом, то есть персонально знаменитых «сталинских наркомов» — М.Г. Первухина, М.З.Сабурова, В.А.Малышева, И.Ф.Тевосяна, Д.Ф.Устинова и ряда других. Именно они освобождались от необходимости согласовывать или утверждать значительный круг различных вопросов на самом верху, то есть в Президиуме Совета Министров СССР у Л.П.Берии, В.М.Молотова, Н.А.Булганина и Л.М.Кагановича, а также в аппарате ЦК у Н.С.Хрущёва.
Между тем сам Никита Сергеевич Хрущёв, получивший реальный контроль над аппаратом ЦК и пока сохраняя, как считают ряд историков (В.П.Наумов, Ю.Н.Жуков[65]), видимый нейтралитет в разгоревшейся борьбе за лидерство и единоличную власть, стал очень осторожно, не вызывая особых подозрений у Г.М.Маленкова и Л.П.Берии, перестраивать ряд ключевых структур аппарата ЦК и рассаживать «проверенных товарищей» в руководство этими структурами. Во-первых, он сразу пошёл навстречу М.А. Суслову, который предложил преобразовать прежнюю Комиссию по связям с зарубежными компартиями в аналогичный Отдел ЦК. Во-вторых, через Секретариат ЦК он провёл решение о слиянии четырёх отделов в объединённый Отдел науки и культуры, который возглавил его давний приятель по Украине, бывший секретарь Харьковского обкома, а затем директор Института экономики АН УССР Алексей Матвеевич Румянцев. В-третьих, с его подачи ключевой Отдел пропаганды и агитации ЦК возглавил Владимир Семёнович Кружков. И наконец, в-четвёртых, во главе объединённого Отдела административных и планово-финансовых органов ЦК встал Афанасий Лукьянович Дедов, давно слывший прямой креатурой Г.М.Маленкова и Н.Н.Шаталина.
Однако, по мнению ряда историков (Ю.Н.Жуков[66]), уже к середине апреля 1953 года от хрущёвского нейтралитета не осталось и следа, и он однозначно встал на сторону Л.П. Берии, опасаясь, что расследование «Дела Абакумова» неизбежно выявит его крайне неблаговидную роль в деле коллективизации западных областей УССР, а также в борьбе с УПА и бандеровским подпольем в 1944–1949 годах. Видимыми шагами этой политической переориентации Н.С.Хрущёва стали: 1) ликвидация важнейшего Отдела ЦК по подбору и расстановке кадров, главой которого был секретарь ЦК Н.Н.Шаталин; 2) назначение новым главой Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов — второго по значимости отдела ЦК — Евгения Ивановича Громова и установление личного контроля над этой структурой и 3) наконец, отставка В.Г. Григорьяна, «сосланного» на малозначительный пост в МИД СССР, и назначение новым главой Отдела по связям с зарубежными компартиями секретаря ЦК М.А. Суслова.
Причём надо заметить, что ряд историков (А.М.Филитов[67]) считают, что последнее решение стало своеобразным компромиссом между Л. П. Берией и В. М. Молотовым. Дело в том, что в последние годы правления И.В.Сталина основные нити управления внешней политикой страны незримо, но всё более активно стали перетекать из Министерства иностранных дел СССР, который тогда возглавлял Андрей Януарьевич Вышинский, во Внешнеполитическую комиссию ЦК, главой которой был Ваган Григорьевич Григорьян, слывший человеком Л.П. Берии. В недрах этой комиссии методы обычной дипломатии начали играть всё больше вспомогательную роль, постепенно уступая место «конспиративной» работе с разными (как реальными, так и потенциальными) союзниками во враждебном буржуазном лагере, в том числе через различные международные организации (типа Всемирного совета мира) и форумы (вроде Международного экономического совещания). Теперь же ситуация вернулась в обычное русло и данное решение относительно В.Г.Григорьяна, ставшего членом Коллегии МИД СССР, устроило обоих «силовых» министров, для которых он стал чем-то вроде «офицера связи по особым поручениям».