[620]), возвращение к этой концепции со стороны советского руководства было связано с активным обсуждением в западных политических кругах планов предоставления Москве гарантий безопасности в связи с реализацией «Плана Плевена», то есть создания Европейского оборонительного союза (ЕОС) и ремилитаризации ФРГ. Судя по развёрнутой Справке МИД СССР «О проектах предоставления западными державами «гарантий» Советскому Союзу и другим европейским странам»[621]), направленной в конце октября 1953 года А.А.Громыко, а затем в январе 1954 года и самому В.М.Молотову, все эти планы были неприемлемы для советской стороны. Составители этой справки — зам. министра иностранных дел Г.М.Пушкин и заведующий 3-м Европейским отделом МИД В.С.Семёнов — прямо указали на то, что и план британского премьера У. Черчилля, и план германского канцлера К.Адэнауэра, и план бельгийского премьера и министра иностранных дел П.Ван Зееланда «служат лишь прикрытием для планов создания европейской армии и проведения на этой основе ремилитаризации Западной Германии»[622].
Незадолго до отъезда В.М. Молотова в Берлин, 16 января 1954 года, появился первый проект заявления советской делегации для его оглашения на СМИД, носившее совершенно недвусмысленное название «Германский вопрос и вопрос о европейской безопасности». В этом документе, который был плодом коллективного творчества пяти ведущих советских дипломатов — А.А.Громыко, Г.М.Пушкина, В.С.Семёнова, Я.А.Малика и Б.Ф.Подцероба, — подчёркивалась прямая связь между недопущением возрождения германского милитаризма и возникновения в центре Европы новой угрозы европейской безопасности, а также сохранения военных иностранных баз на Европейском континенте[623]. Однако позже этот проект был доработан и в обновлённом варианте получил название «Общеевропейский договор о коллективной безопасности в Европе»[624], что зримо отразило сдвиг приоритетов советской стороны в решении этого вопроса: теперь на первый план был выдвинут проект создания системы коллективной безопасности, а не германская проблема.
25 января — 18 февраля 1954 года в Берлине наконец-то состоялась новая сессия СМИД, в которой приняли участие главы внешнеполитических ведомств СССР, США, Великобритании и Франции Вячеслав Михайлович Молотов, Джон Фостер Даллес, Энтони Иден и Жорж-Огюстен Видо, где был обсуждён целый ряд вопросов, в том числе проблемы заключения мирного договора с Германией и подписания государственного договора с Австрией, а также вопросы урегулирования положения в Индокитае и в Корее.
В самом начале работы совещания В.М.Молотов, выражая мнение советского руководства, серьёзно настроенного на пересмотр своих прежних позиций по германскому вопросу, выразил готовность СССР пойти на компромисс и во избежание вполне реальной «угрозы возрождения германского милитаризма, углубления раскола немецкой нации и возникновения опасного очага военной напряжённости во всей Европе» предложил своим визави создать Временное общегерманское правительство из представителей ФРГ и ГДР и возложить на новый кабинет организацию и проведение свободных выборов. Причём, чтобы исключить влияние каких-либо держав на итоги волеизъявления немецкого народа, он предложил вывести с территории Германии все оккупационные войска. Затем по итогам прошедших выборов общегерманское Национальное собрание должно было выработать Конституцию объединённой Германии и сформировать новое правительство, правомочное заключить мирный договор с четырьмя великими державами. Кроме того, советская сторона заявила о своей готовности безотлагательно подписать межгосударственный договор с Австрией, если он будет содержать твёрдые гарантии против её очередного аншлюса, а также вовлечения Вены в военные структуры НАТО и ЕОС. Ну а «вишенкой на торте» в устах В.М.Молотова стало его главное предложение — заключить большой «Общеевропейский договор о коллективной безопасности в Европе»[625].
Однако все инициативы Москвы не получили никакой поддержки у западных держав, выдвинувших в противовес им «План Идена», или план свободного воссоединения Германии, который предусматривал проведение германских выборов оккупационными властями и вхождение уже объединённой ФРГ в Европейское оборонительное сообщество. Кроме того, западные державы, по сути, отвергли и предложение советской стороны о созыве уже в текущем 1954 году Всемирной конференции по всеобщему сокращению вооружений, хотя на словах они поддержали эту идею. Единственное, о чём смогли договориться, так это о созыве в конце апреля 1954 года Женевской конференции министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и КНР с участием ряда других государств с целью мирного урегулирования ситуации в Корее и в Индокитае, где до сих пор шла кровопролитная гражданская война между южанами и северянами, в которую так или иначе были втянуты все западные державы, но прежде всего французы и американцы.
Тем временем в марте 1954 года новое советское руководство выступило с ещё двумя беспрецедентными инициативами. Во-первых, председатель Совета Министров СССР Г.М.Маленков на предвыборном собрании в Верховный Совет СССР впервые публично заявил, что новая мировая война при наличии ядерного оружия и современных средств его доставки приведёт к «гибели всей мировой цивилизации», то есть открыто выступил с новой советской внешнеполитической доктриной «мирного сосуществования государств с различным общественным строем». И во-вторых, министр иностранных дел СССР В.М. Молотов на встрече с послами трёх великих держав Ч. Боленом, У. Хейтером и Л.Жок-сом вручил им официальную ноту, в которой речь шла не только о согласии Москвы на полноценное участие Вашингтона в создании системы общеевропейской безопасности, но также содержалось предложение правительствам трёх стран рассмотреть вопрос об участии Советского Союза в Североатлантическом военном блоке, что, по мнению целого ряда историков (Н. И. Егорова, А.М.Филитов[626]), было нацелено на «исправление» НАТО и его модификацию в общеевропейскую систему безопасности. Кстати, как утверждает Н.Е. Быстрова, сама эта идея, возможно, родилась в голове самого И.В.Сталина, «в менталитете которого» на закате его жизненного пути «наметились изменения в отношении НАТО». Правда, при этом она тут же заявляет, что из-за отсутствия достоверных источников «об этом можно лишь догадываться», опираясь прежде всего на содержание беседы И.В.Сталина с новым французским послом Луи Жоксом, которая состоялась в кремлёвском кабинете вождя в ноябре 1952 года[627].
Между тем, как уверяет профессор А.М.Филитов, новая пози ция Москвы, озвученная В.М. Молотовым, в том числе по НАТО и участию Вашингтона и Оттавы в системе коллективной европейской безопасности, застала врасплох Э. Идена и Ж.Бидо. Первый даже согласился в чём-то пойти на уступки СССР, однако из-за жёсткой позиции Дж. Даллеса и особенно Ж.Бидо все инициативы советской стороны не нашли поддержки у руководства западных держав, хотя именно тогда, после испытания советской и американской водородных бомб, во всём мире и особенно в Европе резко возросли пацифистские настроения. При этом сам А-М.Филитов справедливо указал на то, что «трудно сказать, пользовалась ли новая линия Молотова полной поддержкой «коллективного руководства» страны». Весьма вероятно, что её разделял Г.М.Маленков, но о позиции Н.С.Хрущёва ничего определённого сказать нельзя. Во всяком случае, на июньском 1954 года Пленуме ЦК, где В.М.Молотов делал доклад о Берлинском совещании и поведал о своих договорённостях с Дж. Даллесом, никакой содержательной дискуссии не произошло. Хотя ровно через год на июльском Пленуме ЦК, уже резко критикуя В.М.Молотова, сам Н.С.Хрущёв громогласно заявлял, что «если бы он сам и его коллеги по Президиуму ЦК «с меньшим авторитетом, чем у Молотова, в международных проблемах, занялись бы этим вопросом», то они, «возможно, совершенно по-другому повернули дело» и «возможно не было бы и Парижских соглашений, и по-другому бы сложилась обстановка»[628]. Ряд именитых историков, в частности Ю.В. Аксютин[629], почему-то расценили эту «реплику Первого секретаря как признание того, что в тот период у советской дипломатии был какой-то шанс не допустить включения ФРГ в НАТО, проявив такую инициативу, которая могла бы заинтересовать наших бывших союзников. Вполне возможно, что такая инициатива обсуждалась и в Президиуме ЦК, но министр иностранных дел был против, и всё закончилось ничем», поскольку «возобладала твёрдая линия угроз и ультиматумов». Однако, как нам кажется, делать подобного рода «смелые» предположения без опоры на источники вряд ли стоит всем историкам, а уж тем более таким «аксакалам», как профессор Ю.В.Аксютин и поддержавшая его Н.И.Егорова. Тем более что эту «реплику» Н.С.Хрущёв произнёс в июле 1955 года на том самом Пленуме ЦК, где его усилиями стал реализовываться план по смещению В.М.Молотова с поста министра иностранных дел СССР.
Между тем, после отклонения французским и итальянским парламентами плана создания ЕОС, 23 октября 1954 года лидеры семи западных держав — Великобритании, Франции, Бельгии, Люксембурга, Нидерландов, Италии и ФРГ подписали новые Парижские соглашения, в том числе об изменениях и дополнениях к Брюссельскому договору 1948 года, о создании Западноевропейского союза (ЗЕС) с участием ФРГ и пять протоколов в отношении самой ФРГ, в том числе о её принятии в НАТО, о прекращении оккупационного режима и вступлении в действие конвенции об отношениях между тремя западными державами и ФРГ, которые