«Так, блядь, сосредоточься!».
Я взял себя в руки, произвёл вторичный осмотр, ещё раз проверил пульс, жизненные показатели, просканировал её, проверяя на наличие внутренних повреждений, обработал ожоги, коих было не так много. Всё. На этом моя работа закончена, дальше всё в руках врачей Центральной больницы Елльска.
Влад сделал финальный поворот, после чего припарковался напротив ворот экстренного приёма. Там уже стоял Долькин и Белль, оба курили. Я вывалился, передал им данные о пациенте.
- Критическое?
- Нет.
- Хорошо, мы тут на нервах…
- Понимаю.
Вова внимательно изучал всё, что было записано на планшете
- Что там произошло? – Поинтересовалась Лиля.
- Не знаю, но видимо что-то серьёзное. Даже военные на месте.
- Это кто ещё?
- Да чтоб я знал, дай закурить.
Она протянула мне сигарету и дала зажигалку. Вова скомандовал ординаторам, чтобы везли в стационар всех четверых и полностью проверили состояние каждого.
- Мда, ожоги — это плохо. – Пробубнил он.
- Почему?
- Поставки триста двадцать второго задерживаются.
Лиллия тяжело вздохнула, услышав это.
- Чёрт подери, у Возрождения его же просто до едрени фени, почему не везут?
- Ну а ты как думаешь, Гриш? – Вова посмотрел на часы и проводил взглядом последнюю каталку, на которой лежала Агата. Она была явно в сознании, но реагировала на окружающий мир вяло. – Как обычно всё на логистику скидывают.
Я затянулся так глубоко, что даже закашлялся. Лиллия потушила свою сигарету и пошла общаться с одним из ординаторов касательно ситуации.
- Сейчас вообще всё очень натужно и смутно. Финансирование урезают по всем фронтам, денег в стране всё меньше. Цены растут, ничего хорошего в общем.
Эту тему мне развивать совсем не хотелось, поэтому я решил поговорить о другом.
- Слушай, Вов, а как много за последнее время пациентов с острыми головными болями?
- Очень много, - Он испепелил сигарету мощным затягом и буквально выплюнул огромное облако дыма. – Чем дальше эта Сфера двигается, тем больше людей поступают.
- А были среди них те, кто видел чёрного человека?
Володя оглянулся по сторонам, взял меня под руку и отвёл за угол.
- Я вообще не могу об этом распространяться… - Начал он шёпотом. – Но ситуация прям дерьмовая. Мы уже несколько месяцев занимаемся исследованием симптоматики и там прям всё плохо. Черный силуэт – это реакция мозга на отмирание его частей… По крайней мере, мы можем так осторожно заявить на текущем этапе исследования.
- Всё из-за Сферы?
- Чтоб я знал! – Он оглянулся по сторонам. – Но закономерность есть, я тебе больше скажу, отмирание происходит очень странно. Открой планшет.
Я поднял планшет и разблокировал его, он в свою очередь достал мастерфон и синхронизировался с моим оборудованием.
- Вот. Как по-твоему, что это?
Я смотрел на томографию головы, где почти в самом центре было чёрное пятно размером с теннисный мяч.
- Явно какая-то опухоль, но судя по всему доброкачественная. Края ровные… Идеально ровные. Как по линейке. Что это?
- Это пустота, Гриш.
- В смысле?
- Там ничего нет. Это просто шарообразная пустота внутри головы.
- Бред какой-то…
- Ну дык… Мы пока понятия не имеем. Пациент до сих пор жив и даже идёт на поправку. Хотя я не понимаю, как это возможно. Сможем сказать точнее после вскрытия, но я думаю ты понимаешь с каким дерьмом мы имеем дело.
- Подожди, там тоже была симптоматика с чёрным человеком?
- О… Эта видит его почти каждый день, и голова у неё болит постоянно.
- Давно поступила?
- Три дня назад, наблюдаем. Это пока самый большой «шар», что мы видели. Остальные благо гораздо меньше, но тенденция намечается…
Я ещё раз внимательно посмотрел на результат томографии. Глубинный страх, что подобное может быть и в моей голове, начал пульсировать где-то на подкорке сознания. Затем я медленно поднял глаза и увидел имя и фамилию пациентки. Елена Костикова.
- Стоп… Костикова? Однофамилица наверное…
- Ты о чём?
- Со мной работает Лена Костикова. У нас завтра с ней дежурство должно быть.
- Ну значит не будет с ней дежурства.
- Это она?
- Да, правда я не знал, что она фельдшер неотложки, она сказала, что она медсестра. Но потом её Витька узнал. – Он бросил сигарету в урну и прокашлялся. – Блин, надо было тебе сказать, а я что-то заработался, вылетело из головы. Но ты вроде говорил, что вы мало общаетесь.
У меня всё рухнуло. Я помню, как она говорила про головные боли, но я даже и представить не мог, что их источником может служить это…
- Твою мать…
- Что такое?
- Ничего. – Я докурил сигарету и выбросил в сторону. – Можешь меня провести, я хочу её навестить.
- С ума сошёл? Ночь уже! Плюс, у нас сейчас будет миллион проверок, ты забыл, что произошло? Потерпи. Сейчас во всём разберутся, поставим на ноги команду ЦКК и тогда можно будет уже посещениями заниматься.
- Ладно… Держи меня в курсе, пожалуйста.
- Добро.
* * * * *
Ника очнулась под разговоры коллег.
- Когда пошла двадцать третья минута, я думал, что всё. Можно прощаться с жизнью.
- Я вообще потеряла сознание чуть только закрыла глаза и раскинулась в кресле. Вообще не помню, что произошло. Помню только как меня везли на неотложке.
Ника попыталась подняться, но все мышцы болели, а кожа в некоторых местах горела. Девушка заглянула под одеяло, она была полностью обнажена, на правом запястье установлен катетер, но капельница пока не подсоединена.
- Уже хочется есть…
- А всё, Лиза, ты теперь на больничных харчах, нас ещё долго не выпустят. - Сказал улыбаясь Ваня. – О, кто у нас проснулся, с возвращением!
Агата помахала рукой, Лиза смотрела куда-то в сторону. Ника ленива подняла ладошку. Вокруг было светло, тепло и безопасно. В огромном помещении стояли панорамные окна почти в пол с широкими, но невысокими подоконниками, сверху горели ярко-голубые продолговатые лампы, за окном – глубокая ночь. Три двери в дальнем конце вели в разные места, первая в операционную за стеной, вторая – в общий коридор, третья – в ванные комнаты. Ника знала об этом, потому что уже бывала здесь. Это лучшая палата во всей больнице, созданная специально для команды ЦКК. Коек, правда сделали с запасом, целых шесть штук.
- Всё болит…
- Это нормально, тебе сейчас поставят укол. Нам всем ставили, но тебя будить не стали.
- Только не это… - Ника закрыла лицо рукой. – Как же я это всё ненавижу.
- Когда ты вырубилась?
- Очень быстро… Помню лишь обрывками, как нас выволакивали.
Дверь в общий коридор открылась и зашла грузная, медсестра на вид которой было лет тридцать пять.
- О, Касьянова! Проснулась таки! Ну готовь ягодицы, сейчас ставить будем уколы.
- Да за что…
- Не за что, а когда! Правильно ставим вопрос.
Ника перевернулась под одеялом и обнажила попу, в которую мгновенно полетела игла, девушка взвизгнула и материлась кусая руку, пока процедура не закончилась. Все окружающие гоготали, глядя на происходящее, Ваня в особенности.
- Что ж ты такая слабенькая? Зубки зажала и потерпела. Сидит вопит здесь, я тебя, чай, не ножом режу.
- Зачем мне катетер, если вы ставите уколы в задницу?
- Как врач распорядился, так и делаю, я тут не решаю, что и как ставить.
С этими словами она вышла из палаты, Ника держала руку на болючем месте, и иногда поглаживала место укола ладошкой, но легче от этого не становилось.
- Старый антибиотик, ставят его вообще всем. Даже если не надо, всё равно ставят для профилактики. – Сказала Агата. – Но у меня то попа мясистая, не то, что у тебя. Я даже не почувствовала.
- Я рада, блядь… - Ника проговорила это уткнувшись в подушку лицом. – Сука, почему же больно так?
- Потому что антибиотик старый, говорю же тебе! Закончились запасы зарубежного.
- Да срать мне… Господи, это был риторический вопрос. – Ника всё ещё дышала в подушку, поэтому её слова были приглушёнными, и никто дословно не мог понять, что она говорит.
- Когда уже кормить будут?
- Ночь на дворе, милая, какой кормить? – Агата посмеялась над Лизой.
- Нам положено только варёное, не солёное и парное. Ты будешь в восторге. – Ваня натянул больничную футболку.
Лиза закатила глаза.
- Я никогда не была в больнице…
- С почином.
- Нас ещё будут долго гонять по всем проверкам, просветят вообще всё, что только можно. Так что думаю, мы застряли тут на неделю, не меньше.
- Надеюсь, это всё оплачивается как положено? – Робко спросила Бермудская.
Агата закатила глаза, а Ваня закрыл лицо рукой.
- Тебя вот только зарплата и интересует. Радуйся, что живы остались.
- Да я радуюсь, просто мне маме деньги отсылать в конце месяца, за ней брат присматривает. Он инвалид, у них нет дохода, только мой… Ну и его пособие по инвалидности, но этого мало.
Ваня приподнял брови, но не был особо удивлён, устроился поудобнее на кровати, лёг на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок. Ника в это время отошла от укола, дотянулась до ближайшего ящика с чистой, стерильной больничной одеждой, лежа на животе и достала оттуда свободную футболку. Ваня не удержался и краем глаза подглядел на мелькнувшую обнажённую грудь девушки. Через пару мгновений Касьянова полностью задёрнула свою кровать специальной шторой, крепящейся к потолку и оделась, не привлекая лишнего внимания.
- Если бы ты погибла, они бы перестали получать твои посылки. – Хладнокровно подметила Кушенякина. – Так что странная ты конечно.
- Они бы получили единоразовую компенсацию по страховке. – Пробубнил Попов. – Похоже, я единственный, кто из нас читает договор и дополнительные соглашения. Вас мама с папой не учили читать то, что подписываете?
Агата закатила глаза и цокнула языком так громко, как могла.
- Время, проведённое в больнице само по себе оплачивается как больничное время, но так как мы попали сюда не по своей вине, то нам полагаются надбавочные выплаты в размере двойного оклада у каждого. Помимо прочего, мы ещё можем свободно посещать врачей даже в рабочее время, если есть ощущение, что что-то не так. Чем я и планирую заняться после выписки.