- Ох, наконец-то подальше от душного кабинета… Честно тебе скажу, в Елльске творится полная дичь, я как ни приду на работу, каждый раз глаза на лоб лезут… Ужас.
- Всегда можно уволиться.
- Увольнение, ага… Жирное место, Гриш, очень жирное… Даже если ракета прилетит мой штаб, я ещё дважды подумаю уходить или нет. – Харитонов как будто был уже на подъёме, глаза загорелись. – Как родители? Созваниваешься?
- Не особо… Времени нет, да и сил порой.
- Ты это, не забывай про родных-то. Если бы не они, сейчас бы бог знает где бы жопу отмораживал на голой земле.
- Не знаю… Я к этому всему отношусь философски. Но всё равно спасибо.
- Сделал всё, что мог. – Он присосался к кружке пива, мы чокнулись за встречу спустя долгое время. – Что там с Никой? - Начальник штаба замялся. – Я спрашиваю не как алерионовская крыса, а как друг…
- Ничего, так пару поцелуев, обнимашки, томные разговоры…
- Хорошо целуется?
Я завис на некоторое время, глядя в стену.
- Ладно, понимаю… Неуместный вопрос.
Стопка водки была опустошена мгновенно, за ней последовало ещё две.
- Да похер…
- Как тренировки? Ещё не забыл, что такое быть кандидатом в мастера спорта по рукопашному бою?
- Никак. До распределения ещё тренировался, здесь же… Не вижу смысла.
- Мне по долгу службы приходится.
- Впрочем, если бы надо было постоять с тобой и начистить тебе харю, может и вернулся бы в бойцовское стойло.
Ростислав расплылся в улыбке и добил свой бокал, мне в плечо прилетел крепкий удар кулаком в знак того, что он оценил мою шутку. Проблема в том, что я не знал шутка то была или нет…
- Ведь были же времена, гоняли на соревнования, побеждали…
Ностальгические разговоры меня никогда не интересовали.
- Есть ещё кое-что… - В голове мелькали образы Лены, я никак не мог избавиться от этого, сколько бы ни пил. Ещё две стопки оказались опустошены в мгновение ока. – Вот ты говорил, что вызвал меня не из-за Попова… Ты там какие-то свои вопросы решаешь. Я понимаю. У меня тоже был шкурный интерес, я пришёл не просто так.
- Жаль, а я думал, что мы хорошие друзья, и ты соскучился…
- Это тоже, но…
- Да не парься, я всё понимаю. Валяй, что там у тебя стряслось. – Ростислав уже чутка захмелел, а у меня ни в одном глазу. – Я весь внимание.
- Ты помнишь Т.?
- М-м… - Он нахмурился. – Тот который толкал героин в четырнадцать лет?
- Нет.
- Так стоп, не подсказывай… А, понял, с которым мы втроём грибы употребляли по осени ещё в университете?
Я вспомнил псилоцибиновые приключения, которые трудно забыть и сразу же выкинул эти воспоминания из головы, не желая даже мысленно возвращаться в тот день.
- Нет… Ладно, не суть.
- Что случилось? Тебе нужна моя помощь? Нужно отследить засранца?
- В какой-то степени да… Засранец уже здесь. Ты сможешь его пробить?
- Не проблема. Ты главное, мне побольше данных предоставь. – Ростислав завис на секундочку. – А как он вообще… Впрочем, неважно.
- Я тебе уже всё переслал по почте. Как будет возможность, посмотри, пожалуйста.
Харитонов кивнул и сделал ещё несколько звучных глотков, окропляя свой офисный пиджак тонкой струйкой пенного, которая предательски стекла по щеке прямо на чёрный лацкан.
Я даже не запомнил, как этот день завершился, проснулся уже у себя в постели, потный и с жутким похмельем. В памяти мелькали образы прошедшей ночи, но до конца цепочку событий я так и не восстановил. Да и плевать мне было. Всё, что планировал, я сделал.
* * * * *
Ника и Макс случайно пересеклись неподалёку от спортивного комплекса. Дело было ночью, оба шли уставшие и практически убитые. Макс работал над оптимизацией энергетической сети под новые задачи, а Ника срабатывалась с новым коллективом. И то, и другое было невыносимо сложно, муторно, уныло.
Сидя на лавочке и глядя на раскинувшийся перед ними парк, оба курили без остановки, а Макс ещё и запивал курево каким-то пойлом из жестяной банки.
- Божечки, что у тебя с лицом, ненаглядная?
- Даже не спрашивай.
- А я всё-таки рискну.
- Тебе как, вывалить всё и сразу без прикрас или аккуратно, дозированно, чтобы не слишком сильно шокировать?
- Давай второй вариант.
- Я так и знала, что ты выберешь единственно верный… Первый вариант.
- Не удивлён.
- Значит после того, как Чистяков подставил мою команду, я хотела всадить ему по яйцам с колена, чтобы такие уроды, как он больше не размножались. – Она сделала вдох, чтобы продолжить свою тираду. – Но так вышло, что он несносный кусок говна, который меня ещё и огрел по уху…
Макс чуть ли не подскочил, засучив рукава.
- Да если бы я только знал! Ему просто крышка, я его уработаю… Слышишь?!
- Сиди уже, герой-любовник! Я врезала козлу сама, вот смотри. – Она показала синяк на лбу под чёлкой. – Прямо в подбородок всадила. Сложился как карточный домик.
Макс как будто даже успокоился, сел и продолжил пить.
- Молодец. Моя девочка. Моя школа. Но если вдруг…
- Не надо за меня вписываться, я большая девочка, а ты не мой папа, и не мой муж.
- Второе легко поправимо, дорогая.
- Так, Сяолунович! Я вообще-то рассказываю!
- Слушаю, слушаю, весь внимание.
- А всё остальное, догадайся, блядь, кто?
- Теряюсь…
- Бермудская, прикинь?
Глаза Ана округлились, брови полезли на лоб.
- Чуть волосы все не вырвала, обозвала всеми самыми последними словами, втащила локтём по носу и пожелала всего наихудшего… Говорила про свою мать и брата-инвалида, а ей говорю, что у меня мать вообще умерла, мол, радуйся, что тебе есть с кем поговорить, дура, а она мне отвечает, мол, хоть где-то справедливость восторжествовала… Представляешь? Мол, хорошо, что моя умерла, ведь я корень всех, мать их, зол… – На этих словах, Нику будто прошибло что-то изнутри, и она всхлипнула, сама того от себя не ожидая. – Сука, я же не виновата… Ну какого чёрта, Макс? Ну вот какого чёрта? – Из глаз потекло, хотя с минуту назад и близко позывов не было.
Для Касьяновой её эмоциональное состояние стало такой же неожиданностью, как и для Макса. Тот вообще потерялся, мгновение назад разговор шёл в эдаком бодром и слегка задорном русле с нотками усталости от работы, а сейчас Ника распахнула глаза во всю ширь, лишь бы не давать слезам беспрепятственно течь, но не получалось, её буквально заливало, капало с подбородка на воротник, девушка ещё пыталась что-то рассказывать в процессе, но вся речь сводилась к неконтролируемым всхлипываниям, поэтому она замолчала и начала вытирать лицо рукавом водолазки, периодически подвывая от разрывающих чувств и эмоций. Контролировать себя в этот момент было практически невозможно.
- Прости, Макс… Походу из меня баба сочится из всех щелей…
- Тоже нашла за что извиняться! Слушай, да не переживай ты так, - Он по-дружески приобнял девушку, чтобы хоть как-то сгладить момент. Но Макс, как и многие мужики, понятия не имел, что делать в подобные моменты. – В конце концов, я уверен, что она всё это сделала сгоряча. Лизка классная девка была… Не знаю, что на неё нашло…
- Увольнение на неё, блядь… - Она снова громко и резко всхлипнула. – Нашло… - Ника достала платок и высморкалась. – Да, успокаиваешь ты конечно… Всхлип… Так себе.
После этих слов она попыталась улыбнуться и посмеяться, но получилось плохо. Несмотря на то, что руководитель ЦКК не привыкла верить в магию мужских объятий, ей почему-то стало чуточку легче, когда Макс положил свою массивную руку её на спину и по-приятельски потёр плечо девушки тёплой ладонью.
Какое-то время она продолжала демонстрировать свою яркую женскую сторону, которую немногим была готова открыть, затем её начало отпускать.
- Всё, всё, спасибо… Я вроде… - Она шмыгнула носом. – Вроде нормально.
Повисла долгая пауза, в тишине Касьянова пару раз высмаркивалась, вытирала платком глаза и смотрела на выключенный экран мастерфона, бубня под нос, что вся тушь потекла. Макс решил немного разрядить обстановку, переключившись на другую тему.
- Я даже перестал тренироваться… Настолько работа выматывает.
- И не говори. Я этих Кораблёвых вижу всего с неделю, а уже терпеть ненавижу.
- Новенкие…
- Три родственничка, Валерий, Игорь и Анька… - Она произнесла язвительным тоном, искривляя лицо в гримасе отвращения. – Ставленники высших чинов. Господи, когда вся наука Возрождения скатилась в такое дешёвое кумовство?
- Совсем никуда не годятся?
- Куда-то годятся… Но ещё учиться и учиться. Молодые, перспективные, но такие бестолковые без твёрдой руки. Ко всему прочему перечат, дерзят… А я ничего не могу против этого сделать.
- А основная загвоздка? – Макс отхлебнул пойла.
- Загвоздка в том, что мне моё непосредственное начальство не даёт нормально работать, вызывая почти каждый день «на диалог», помимо этого, Кораблёвы объединились в картель и все решения продавливают большинством, знают все протоколы, все инструкции на зубок… Просто три чертёнка, рука руку моет, ей богу… И я вместо того, чтобы заниматься исследованиями, пишу бесконечные отчёты, отправляю их лично Рыбочкину и Оленковскому, причём я уверена, что они их даже не смотрят. – Она сделала глубокий вдох и продолжила. – Постоянно маневрирую меж скользких языков, скажу чего лишнего – снова на допрос к Чистякову, а он уже на короткой ноге с Ольховской. Всё это какой-то сюрреализм. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, я уже даже не хочу больше заниматься наукой такого калибра… И это я ещё тебе не рассказывала о том, что Чистяков тиснул исследование Бермудской, доработал его со своим отделом за эту недельку, опубликовал в реестре, присвоил единоличное авторство. Не упомянул вообще никого! Притом, что пообещал Бермудской соавторство…
- Ждём, когда она приедет, чтобы снова тебе с локтя влепить за то, что Чистяков вас всех подставил.
Девушка посмотрела на Макса с каменным выражением лица, всем видом показывая, что он не смешно пошутил.