- Григорий? Ну вот мы и встретились снова.
Я буквально подскочил, услышав знакомый голос и мгновенно повернулся. Надо мной возвышалась София, улыбаясь своей идеальной, белоснежной улыбкой.
- Вы то хоть в порядке?
Я кивнул, встал и протянул руку с забинтованным пальцем. Она пожала её, обратив внимание на мою свежую рану, ибо из-под повязки напрашивались наружу красные кровяные точки.
- Вижу, что нет… Что случилось?
Я дожевал, проглотил, закинул огрызок в сумку.
- Жду одну юную особу, которая порезалась стеклом.
Софья посмотрела в свой планшет, ударила пару раз пальцами по нему.
- Случайно не Солнцева?
- Она самая.
- Так я назначена её оперировать… Вот так совпадение!
- О, теперь я уверен, что она в надёжных руках?
Хирург слегка замялась, внесла какие-то данные в планшет.
- Такая молодая, ваша дочь?
Такой дурацкий вопрос, который поначалу позабавил меня, а потом навёл на вполне конкретные мысли. Она ведь могла предположить, что это сестра или просто подруга. В конце концов у нас разные фамилии, что вообще заставило её спросить про дочь? Только возникший, неподдельный интерес ко мне? Но она была красотка, и как мы выяснили при первой встрече, не особо то я ей и интересен. Что же изменилось?
- Получается, я должен был зачать её в двенадцать, коли это правда.
Она рассмеялась.
- Простите, что это я, действительно, кажется заработалась… Вот и говорю всякую чепуху.
Талипова прикрыла рот рукой, когда смеялась и слегка покраснела. Всё её тело говорило о том, что я внезапно стал ей интересен. Она стояла, покачивая плечами взад вперёд по очереди, улыбалась, смотрела в глаза, но иногда смущённо отводила взгляд, краснела и переминалась с ноги на ногу…
- О, работа наша вторая фамилия, да Софья Михайловна? – Я сказал это глядя на её бейджик. Вообще врачи, особенно хирурги, бейджи не носили, но она почему-то сохранила его. – Эх, помню мои семьдесят два часа без сна… Было экстремально.
- Про Софью Михайловну, это вы прям ударились в официоз, а про семьдесят два часа, такого со мной не было… Но семь дежурств в месяц помимо основной нагрузки – это как пить дать. А сейчас поступает очень много пациентов. Хирурги увольняются. Поэтому в этом месяце побью свой рекорд в одиннадцать дежурств.
Она зажала наушник рукой, который все врачи постоянно носят, чтобы быть на связи. Её взгляд перешёл с меня, на планшет, спустя несколько мгновений, она зажала кнопку связи, прикреплённую к карману на груди.
- Да, готовьте операционную. – Отпустила и снова посмотрела на меня. – Что ж, пора вылечить вашу подопечную. – Она протянула руку, чтобы я её пожал, и я ответил взаимностью. Софья ещё раз обратила внимание на мой палец. – Не хотите зайти ко мне в кабинет после операции и осмотреть вашу рану? Вижу невооружённым глазом, что вы явно кустарно всё обработали.
Я уже не сомневался в том, что приглянулся ей… Какого-то чёрта! А раньше чего мялась? Мать моя женщина, да она просто прекрасна. Меня разрывало между желанием пойти с ней на свидание, и остаться верным Нике.
- Непременно, благодарю.
На том и распрощались. Я сел на лавку, достал огрызок из пакета и выбросил в мусорку. Точно помню, что брал с собой второе яблоко, но почему-то так и не нашёл его в сумке…
* * * * *
Может быть Юра прав и здесь действительно какое-то место силы? Никогда ещё я не был так востребован среди женщин. Но воспринимал я это всё как должное. Как долгий путь по самосовершенствованию, который привёл меня в итоге к тому, что я имею здесь и сейчас.
Впрочем, мимолётные знаки со стороны Софьи ещё ничего не значили, всё могло измениться в долю секунды, и я это прекрасно знал по своему опыту. Прекрасно помню одну особу, которая постоянно прижималась ко мне бедром, клала мне руку на плечо, поглаживала по голове, приговаривала «зайчик», а потом всё то же самое в её исполнении я увидел уже по отношению к другому парню. Всё сразу встало на свои места.
Операция прошла успешно, Ксюше пришлось зашивать артерию, работа тонкая, но Софья справилась отлично, вышла из операционной, не сняв маску и очки, радостная сообщила мне, что Солнцева будет жить.
- Даже не почувствует, что там ей разворошило половину ладони. Я всё собрала по кусочкам, всё мышечные волокна сшила, все сухожилия склеила, венки восстановила, артерию залатала.
Если и был человек, который был на своём месте так, как шестерня, идеально вставшая в механизм, то это Софья. Мало того, что ей нравилась её работа, так девушка обладала непревзойдённым чувством эмпатии, при этом излучала энергию, светилась и сияла.
- Не забудьте зайти ко мне, у меня будет окно примерно через сорок минут. Кабинет двести тринадцать. Посмотрим ваш палец, а то мне совсем не нравится, как это выглядит.
Я кивнул, а она упорхала виляя бёдрами, как будто знала, что я провожаю её взглядом. Нет, она точно знала. Такие знаки не могут быть случайны. Спустя минут десять, ко мне подошла медсестра, полюбопытствовала насчёт фамилии, уточнила являюсь ли я сопровождающим Солнцевой. Я ответил утвердительно. Она представилась Антониной Маратовной и провела меня в палату, где сидела Ксюша, понурая, грустная и угрюмая.
- Вот ваша краса! Уже можно разговаривать, спасли, залатали, через пару дней будет как новенькая. Мне поручили колоть ей триста двадцать второй. Ха! Вот так удача, для вас, барышня.
- Триста двадцать второй? Завезли новую партию?
- Ой, дождёшься от них новой партии, ага! Всё пеняют на атаки с воздуха и тяжёлую ситуацию в регионе. Из запасов берём. По особым случаям. У вас, видимо, особый, раз Софья Михайловна так решила.
На том она вышла, я подошёл и присел к молодой, поставил рядом пакет с вещами. Она смотрела на меня с робостью и стеснением, и я не очень понимал почему.
- А почему ты приехал?
- Вещи передать, посмотреть всё ли в порядке.
- Ого…
Кажется, она не привыкла к тому, что кому-то вообще есть до неё дело.
- Как самочувствие?
Она показала свою забинтованную руку и не менее забинтованную ступню.
- Выглядит неплохо… Даже не знаю. Вроде чувствую себя вполне сносно. – Она вздохнула. – По крайней мере, даже с порезанными артериями в больнице и рядом с тобой в тысячу раз лучше, чем на том убогом матрасе в сырой, деревянной дыре.
Я кивнул, не найдя, что ответить.
- Что такое триста двадцать второй?
- Модификация медицинского варианта баросфена номер триста двадцать два. Ускоряет заживление любых ран. Существенно. Очень дорогой и эффективный препарат.
- Ого…
- Что ж, вижу, что ты в порядке, думаю, надо уже идти домой. Завтра тебя уже выпишут? Пришлю за тобой МТЕ до дома.
- Нет, подожди. – Она вцепилась мне в руку и прижалась щекой. – Посиди ещё чуть-чуть… Мне так спокойно, когда ты рядом.
- Мне всё равно надо сходить к Талиповой, показать ей свой палец. Видишь? – Показал Ксюше красные пятна из-под повязки. – Плохо зашил, плохо обработал.
Солнцева внезапно встрепенулась.
- К Софье Михайловне?!
- Ну да…
В её глазах мелькнул недобрый блеск, она как будто приревновала меня.
- Нет, не надо к ней ходить! Сходи к кому-нибудь другому…
- Она сама предложила, я дурак что ли отказываться?
- Сама?! Да эта сука хочет тебя охомутать!
Я аж замер от резкости. Ксюша довольно сильно повысила голос.
- Так, дорогая моя, во-первых, «эта сука» - Я изобразил кавычки руками. – спасла тебе жизнь… Ладно, если и не спасла, то постаралась очень сильно, чтобы крайне серьёзные раны от калёного стекла, которые в большинстве случаев не проходят бесследно, остались в твоей жизни лишь как неприятное воспоминание, не более того. Во-вторых, она тебе прописала дефицитный триста двадцать второй по доброте душевной. Так что давай с выражениями поаккуратнее, она не заслуживает такого.
- Теперь ты её защищаешь, да?
Я смотрел в её карие глаза и понимал, что она меня вообще не слышит. Какой же трудный ребёнок достался мне волею судьбы.
- Да, я её защищаю!
- Ну и отправляйся тогда к ней, чего сидишь?
Я поднял брови, смотрел на эту идиотку какое-то время, но так как проблесков разума не наблюдалось, встал и ушёл. Ксюша же сидела, скрестив руки, надув губы и глядя в сторону. Строго говоря, мне было совершенно не до её истерик, поэтому даже не понимаю, чего я потратил минуту своего времени, в надежде увидеть вразумительную реакцию… Голова уже кругом шла от всевозможных событий и приём у Софьи для меня был настоящей отдушиной. Я уже представлял, как мы пообщаемся, она меня осмотрит, обязательно осуществит пальпацию руки своими тонкими, шелковистыми пальцами. На фоне этого даже приглашение Ники меня не так будоражило, ибо она переживала не лучший период в своей жизни, а посему мне вероятно придётся всю ночь её успокаивать, а не получать удовольствие от женского общества.
Пусть обилие событий в жизни меня и выбивало из колеи, но постоянная смена декораций и людей, не давала погрузиться в полное уныние и отчаяние, которые поджидали меня, чуть только я задумаюсь о том, где нахожусь и что меня ждёт в ближайшем будущем.
Я постучал в дверь кабинета под номером двести тринадцать, изнутри донеслось уверенное «войдите», и я тут же ввалился. Софья уже успела надеть обычный халат вместо хирургического, светло русые волосы были собраны во всё тот же изящный пучок, одна из прядей предательски выбилась и чувствовала себя совершенно свободно, покачиваясь возле скулы. Под халатом синяя сорочка с высоким воротником, явно недешёвая с едва уловимым розоватым отливом. Конец рабочего дня был близок, поэтому привычная хирургичка уже лежала сложенная в шкафу. Софья повернулась ко мне, на ней всё так же, как и в прошлый раз были тонкие прямоугольные очки, подчёркивающие её строгий образ. Однако, вся строгость развеялась, когда она улыбнулась и это было, пожалуй, самое лучшее, что я увидел за сегодня.
- Григорий! – Она поглядела на часы. – Чуть ли не секунда в секунду. Пунктуальность ваше всё.