— Не возражаем, — сказал за жену и за себя Марк.
— Вот и ладушки. Значит, вы встретили отца вчера.
— Да.
— Он прилетел на вертолете.
— Да. Вы прекрасно это знаете.
— Почему он прилетел?
— Да вы издеваетесь, что ли? — взорвался Марк. — Вы же прекрасно знаете, почему он прилетел!
— Успокойтесь, Марк. Это только для протокола. Существует определенный порядок.
— Хорошо.
— Значит, он прилетел, потому что…
— Потому что его жена, Инесса Эдуардовна Шмаринова, получила травмы во время спуска с горы, — четко выговаривая слова, произнес Марк.
— Вот видите, как все хорошо получается. — Звягинцев заискивающе посмотрел на молодого человека. — Теперь дальше. Инесса Эдуардовна сама попросила вас, чтобы вы связались с мужем и сообщили о несчастье?
— Нет, — после паузы ответил Марк. — Это была моя инициатива.
— Почему вы решили позвонить?
— Почему-почему… Во-первых, ваш доктор, у которого даже не оказалось инструментов, чтобы продиагностировать травмы… Я просил его. Если он сам не в состоянии этого сделать, есть же другие возможности. У вас же существуют вертолетные сообщения для экстренной помощи. А этот, с позволения сказать, эскулап сказал, что эти сообщения закрыты в связи со штормовым предупреждением При полной неясности с состоянием здоровья Инессы . Игорь никогда…
Игорь Анатольевич никогда не простил бы нам такого небрежного отношения к его жене. Ведь мы же самые близкие родственники…
— А он и не простил, — прошептала Ольга.
— Что вы сказали? — переспросил Звягинцев.
— Ничего, — вступился Марк за жену, — ничего она не сказала.
— Значит, вы заранее знали, что при таком раскладе, при той информации, которую он получит о здоровье жены, Шмаринов обязательно прилетит.
— Знал, — подумав, сказал Марк. — Ни для кого не секрет, как Игорь относился к своей жене…
— А Инесса могла об этом знать?
— Инка! — не выдержал Марк. — Да она играла на нем, как на скрипочке в стиле пиццикато!
— В каком? — удивился Звягинцев.
— Неважно, в каком. Факт тот, что играла. Если бы с ней что-нибудь случилось… Я не мог поступить иначе, поймите меня правильно.
— И Инесса Шмаринова знала, что вы не могли поступить иначе.
— Да, — твердо сказал Марк.
— Значит, он прилетает в «Розу ветров», и вы его встречаете.
— Да.
— Дальше.
— Ведем в номер, где лежит его дражайшая половина. Он сообщает нам, что завтра намерен улететь вместе с женой. На том же вертолете, на котором прилетел.
— А вы?
— Мы тоже собирались лететь вместе с ними. Вы сами знаете, по каким обстоятельствам.
— Да, — Звягинцев не удержался и бросил взгляд на Ольгу. Она втянула голову в плечи и опустила глаза.
— Что было дальше?
— Пришел ваш Айболит. Что-то вколол пострадавшей, потом они вышли переговорить в коридор — Вы не присутствовали при этом разговоре?
— Нет.
— А потом?
— Потом мы вернулись в номер. Ольге хотелось поговорить с отцом, но вы сами понимаете… Он был так взволнован, так потрясен происшедшим. Ему хотелось остаться наедине с женой.
— И вы ушли?
— Да.
— Сразу?
— Мы уже собирались уходить, но Игорь догнал нас в коридоре, предложил выпить — немного. Мы выпили коньяк и ушли уже окончательно.
— Вы отправились домой?
— Вы же знаете, Пал Палыч! Мы пошли в бар. Собственно, Инка… Инесса должна была принять снотворное, которое собирался принести ваш доктор. И мы уговорились с Игорем, что он выскочит в бар. Там мы его и ждали.
— Просто ждали?
— Ну, мы не были уверены в том, что Игорь придет. Сидели, пили коньяк, разговаривали…
— И никаких эксцессов?
Марк вспыхнул:
— Я надеюсь, то, о чем мы говорили сегодня утром, не будет отображено в протоколе.
— Не будет, если это не касается третьего лица.
— Третьего лица?
— Убитого Игоря Анатольевича Шмаринова.
Ольга тихо всхлипнула, прижала руки к груди и начала раскачиваться.
— Я прошу вас… — Марк с ненавистью посмотрел на Звягинцева.
Звягинцев кивнул Радику: принеси воды, не видишь — женщине плохо… Радик оказался несколько сообразительнее, чем его вечный спутник Коля, и через минуту Ольга уже пила воду мелкими беспомощными глотками. Вода проливалась на свитер, и Звягинцеву больше всего хотелось подойти к женщине и погладить ее по голове.
— Вы в состоянии слушать, Ольга Игоревна?
— Да…
— Тогда продолжим. Вы все-таки дождались своего тестя.
— Я же говорил вам… Никто не ждал его специально. Мы надеялись, что он придет.
— И он пришел.
— Да.
— Что было дальше?
— Ну, я не помню. Мы сидели, разговаривали…
— И больше ничего?
— Что вы хотите от меня услышать?
«То, что произошло на самом деле. То, что видели все. Нелепая ссора между твоей женой и ее отцом. Ссора, закончившаяся пощечиной. Давай, Марк, говори правду, ты же знаешь, что отпираться бессмысленно. Ты же умный человек!»
Марк молчал. И тогда Звягинцев решил взять инициативу в свои руки.
— Вы меня слушаете, Ольга?
— Да…
— Очевидцы утверждают, что между вами и вашим отцом произошел неприятный инцидент.
— Ольга! — Марк крепче сжал руку жены. — Ты можешь не отвечать на его вопросы. Это не официальный допрос, у него даже полномочий нет!
Это был удар ниже пояса. У Звягинцева действительно не было полномочий. Никаких корок, кроме просроченного удостоверения, которое ему в обход правил оставили в память о Питере по специальному распоряжению начальника отделения. У него, правда, были сомнительные корочки сотрудника службы безопасности «Розы ветров», но никакого значения в большом мире закона и преступлений эти корочки не имели.
— Нет, почему же, — сказала Ольга прерывающимся голосом, — почему же… Я скажу. Я отвечу на ваш вопрос. Мы действительно поссорились с отцом. Он обвинил нас в том несчастье, которое произошло с Инкой. Он сказал… Сказал, что мы должны были быть рядом, что мы просто бросили ее.
— А вы…
— Я вспылила. Я сказала, что мы вовсе не обязаны следить… Что он… — Она сглотнула слюну и с трудом произнесла:
— Что он смешон. Что-то вроде этого… Что человек в возрасте не должен так вести себя, что нужно хоть немного думать о чувстве собственного достоинства.
— И, должно быть, добавили что-то крепкое в адрес его жены?
— Да. — Она подняла глаза на Звягинцева. — Да.
— И тогда он ударил вас.
— Да.
— Что же было дальше?
— Прекратите это немедленно! — снова вмешался Марк. — Это бесчеловечно.
Она легко коснулась его руки: успокойся, милый.
— Ничего. Ничего не было. Я ушла домой.
— Вы ушли домой?
— Убежала.
— В котором часу это было?
— Господи, ну откуда же я могу знать? Разве я следила за часами…
— А вы, Марк? Вы не можете ответить на этот вопрос?
— Точно — нет. Скорее всего после полуночи. Да, конечно, после полуночи.
— А вы не отправились следом за женой? Ведь скорее всего она была в состоянии сильного эмоционального стресса.
Марк смутился. В его холодных, обычно таких самоуверенных глазах мелькнули страх затравленного зверя и позднее раскаяние.
— Я хотел. Я даже вышел… Но Ольги уже нигде не было.
— И вы вернулись к Шмаринову.
— Да. Дело в том, что у нас еще был не закончен деловой разговор. Я работаю в его концерне, и у нас сейчас намечается крупная сделка…
— И вы решили, что это важнее, чем состояние вашей жены?
— Это работа.
— Понятно. Значит, вы остались с тестем в баре. В котором часу вы покинули его?
— Что-то около четырех. Я проводил его до холла гостиницы, и мы условились, что созвонимся с утра.
— Потом вы отправились домой?
— Вы же знаете. Пал Палыч! Потом я вернулся в бар. И просидел там до самого его закрытия.
— А почему вы сразу не пошли домой?
— Почему? Мне нужно было продумать один из вариантов сделки. Именно об этом мы и разговаривали с Игорем.
— Значит, вы просидели до закрытия, а потом отправились к себе.
— Да.
— И что?
— Ничего. Лег спать и проснулся только тогда, когда вы начали стучать Нам в дверь.
— А что ваша жена?
— А что — моя жена? Когда я вернулся, она спала.
— В одежде? — неожиданно спросил Звягинцев.
По лицу Марка пробежала тень, и это не осталось незамеченным.
— Так в одежде или нет? Это же очень легкий вопрос, Марк.
— — Я не знаю, — наконец выдохнул он — Что значит, не знаете?
— Дело в том, что я не включал свет. Я боялся разбудить ее.
— Значит, боялись разбудить, — задумчиво произнес Звягинцев.
— Да, — с вызовом ответил Марк. — Надеюсь, это не преследуется в уголовном порядке?
— Нет, конечно. Теперь вернемся к вашей жене Вы утверждаете, Ольга Игоревна, что после того, как покинули бар, сразу отправились домой.
— Да.
— Легли спать.
— Да.
— И проснулись только утром.
— Да.
— Вы уверены в этом?
На Ольгу жалко было смотреть: она сжалась в комок и закрыла голову руками. Марк смотрел на Звягинцева с ненавистью.
— Прекратите это немедленно! Слышите, вы!!! Не смейте мучить ее! Не смейте мучить мою жену!..
— Успокойтесь. Мы не ставим целью в чем-то уличить вашу жену. Единственное, чего мы хотим, — установить истину.
Сейчас наступит самый трагический момент. Самый трагический и самый тяжелый. Он, Звягинцев, должен будет сказать им… Должен будет сказать ей, что ее видели в гостинице ночью. Как раз в то самое время, когда она, по ее словам, спала у себя в коттедже. Сказать — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему очень не хотелось делать этого, именно потому он разволновался и стал называть себя во множественном числе: «Мы не ставим целью… Единственное, чего мы хотим…» Но весь этот прокурорский пафос произвел неожиданное впечатление на Радика с Колей. Они приободрились, почувствовав, что присутствуют при чем-то значительном. Радик даже подмигнул Звягинцеву — все правильно, шеф, валет — не фигура, бей дамой!