— Верно. И насколько мы уйдем в будущее, будет зависеть от того, какое расстояние мы пройдем туда и обратно.
— Да, влипли. Интересно, куда нас занесло?
— Дождемся ночи и определимся.
— Думаешь, ночь тут будет?
— Я прикинул, минут сорок темноты обеспечено.
— Тогда я пойду подремлю.
Бен перебрался в бытовой отсек и минут через пять оттуда раздался раскатистый храп. Алексей, обладавший далеко не такой стабильной нервной системой, только пожал плечами.
Командир сидел задумавшись в ходовой рубке, когда к нему заглянул Марков:
— Рудольф, я кажется вспомнил, где видел подобное.
Командир оглянулся: — Заходите, Аркадий.
Марков протиснулся в рубку и заполнил собою огромное объемистое кресло:
— Это было лет двадцать назад. В то время начались эксперименты с гиперпространственными кораблями-автоматами. В момент перехода изображение на всех контрольных экранах так же покачивалось. Это объяснялось большим напряжением гравитационного поля. Оно искажало световые лучи. Но я о другом. Эксперименты пришлось прекратить. Ни один корабль не вернулся назад. Тогда не знали, в чем дело. Только через десять лет выяснилось, почему они не вернулись. Харламов разработал подробную теорию гиперперехода, из которой, как следствие, вытекало, что переход происходит не только во времени, но и в пространстве. А первые корабли были нацелены на самое большое расстояние, которое мы могли достигнуть в то время: что-то около ста пятидесяти световых лет. Значит, вернуться они должны были только через триста лет. Тик далеко ушли они в будущее. Возможно, и эта дорога только в одну сторону, только вперед, в будущее. Обратной дороги нет.
— Да-а-а. Что будем делать, Аркадий?
— Решать вам, Рудольф. Мы ничем им не можем помочь. Если им очень повезет, то они встретятся с создателями этой системы.
— Вы имеете в виду дорогу?
— Да, то что мы называем дорогой.
В продолжение этого разговора, в рубку один за другим заходили члены экипажа, и вскоре все оказались в сборе.
Вперед протиснулся Володька: — Товарищ командир, а кто строил эту дорогу?
— Разум, Володенька, Разум.
Больше никто ничего не спросил. Все застыли в молчании. И непонятно было, то ли экипаж прощается с исчезнувшими в неведомом товарищами, то ли приветствует высокий и непостижимый пока Разум.
Негодование Алексея наконец угасло, и он тоже задремал. Но ненадолго, покоя ему не было и во сне. Он заворочался и проснулся. Посмотрел на заходящее солнце, присвистнул и полез будить Бена. Раздалось недовольное бурчание:
— Ну, что там?
— Солнце заходит.
— Будем определяться?
— Попробуем.
— А я посмотрю краулер, нужно проверить все агрегаты. Помощи-то ждать неоткуда.
— Хорошо.
Бен скрылся в реакторном отсеке.
Алексей занялся киберштурманом.
Кибер был предназначен для планетной навигации, и заставить его служить для других целей было нелегкой задачей.
Предстояло перемонтировать схему.
На это ушло немало времени.
Наконец, Алексей закрыл крышку блока и осмотрелся.
Второе солнце скатилось за горизонт и вокруг, стремительно густея, разливалась тьма.
Появился Бен и устроился на своем месте:
— Ну, что у тебя?
— Все готово.
— У меня тоже.
— Как реактор?
— В полном порядке. Без перезарядки продержит год, а там как получится.
— А остальное?
— Примерно так же.
— Значит, порядок. Если не сдохнем от голода.
— Таблеток и концентратов нам на две жизни хватит.
— Тогда начнем.
Из гнезда выплыл последний из двух телезондов и повис над краулером.
Поворачиваясь, он стал отыскивать на небосводе ориентиры и, наконец, застыл.
В киберштурман начала поступать информация.
Но вот раздался звонок, и на колени Алексею сползла лента с трехмерными координатами.
На экране высветились созвездия с отметкой местонахождения краулера.
Взглянув на ленту и на экран, Алексей присвистнул: — Ого, десять лет.
— В каком направлении?
— Увы, еще дальше от Земли. Мы продвинулись в направлении ядра галактики.
— Но для чего эта дорога, куда она может вести?
— Скорее всего, к центру галактики и, соответственно, к. центру цивилизации.
— Но ведь дороги, обычно, начинаются в центре и ведут к периферии. Цивилизация должна расширяться, осваивать новые пространства.
— А может, она и идет от центра, просто мы движемся в противоположном направлении.
— Может, может. А может, они вообще из соседней галактики? Свою освоили и движутся к центру ближайшей?
— А почему ты думаешь, что они из соседней?
— Подумай сам. Дороги идут от центра, и если они из нашей галактики, то они нас давно бы нашли. Ведь дорога проходит в каких-то пяти световых годах от Солнечной системы, и радиошум от нашей Цивилизации давно бы уже засекли.
— Пожалуй, ты прав. Ну а если нет в центре цивилизации, тогда как? Ведь, они исчезнут во времени. Обратной дороги в свое время нет.
— Обратной дороги нет и у нас.
— Мы попали случайно.
— Не скажи. Поиск есть поиск, и любая находка для нас не случайность, а закономерность.
— Даже такая?
— Даже такая! Двигаем?
— Постой! Ведь обратной дороги действительно нет. Мы уходим навсегда. И неизвестно, придем ли куда-нибудь…
— Алек, мы оба давно решили свою судьбу…
— Ты прав, Бен. Как всегда прав. Двигаем дальше, к центру цивилизации…
— К Разуму, Алек, к Разуму!
Краулер вздрогнул, покатился, набирая скорость, по дороге и беззвучно исчез в конце ее.
ЭКСПЕРИМЕНТ
Жизнь показала, что компьютер способен делать многое: все, что может человек, и кое-что, чего он не может, ибо достаточно сложная машина — это уже индивидуальность.
Три закона робототехники
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам.
…на робота можно положиться куда спокойнее, чем на человека.
ДЗИНТРА ШУЛЦЕРОБЕРТИК
Фаис была просто прекрасной планетой. Ее оранжевые долины, темные ущелья и белоснежные вершины гор непрерывно то темнели, то светлели, потому что планета была крайне невелика и время на ней, похоже, текло очень быстро. Непривычным землянам сутки на Фаис казались весьма короткими.
На Фаис не было ни полей, ни садов, и когда на нее высадились прилетевшие с Земли люди, они привезли с собой все, что требовалось им для жизни. На оранжевых равнинах оборудовали космодромы, на высоких горах установили антенны, а тенистые ущелья покрыли зеркальным веществом, чтобы использовать отраженную энергию белого солнца Фаис.
Чем больше люди обживали Фаис, чем чаще их корабли использовали ее как промежуточную станцию в космосе, тем безвозвратнее планета теряла свою яркую красоту.
Оранжевые долины исчезли под слоем износоустойчивого пластика, из ущелий вылезли и расползлись в разные стороны толстые и тонкие кабели, а горные вершины больше нельзя было увидеть за частыми решетками локационных антенн.
Жившие на Фаис астронавты — их там было всего шестеро — понемногу освоились на планете, по утрам с удовольствием любовались восходом солнца, а ночами, если не спалось, усаживались в свой старенький вездеход и катили в другое полушарие — позагорать в одной из еще не цивилизованных долин.
Кроме людей, на Фаис жил робот. Звали его Робертик.
Вообще-то его предназначением было развлекать астронавтов, но кроме того он был совершенно незаменим в одном деле. Он проверял линии напряжения, тянувшиеся от накопителей энергии. Робертик делал это очень странным образом: шел вдоль линии, не выпуская проводов из железных пальцев, и насвистывал; и чем выше было напряжение на линии, тем веселее звучала его песенка.
Во всем же остальном Робертик был просто маленьким шалуном, который смешил астронавтов своей болтовней, порой в чем-то помогал, но чаще скорее мешал работе.
Ночами, когда люди засыпали, Робертик, не нуждавшийся в отдыхе, бродил по маленькой планете, развлекаясь тем, что заставлял провода искрить, передвигал с места на место ракеты, катался на старом вездеходе, а с приближением утра принимался усердно готовить завтрак.
Будить людей и сервировать для них утренний кофе доставляло Робертику величайшее удовольствие. Улыбаясь, сидел он в конце стола, не уставая разглядывал людей и следил за их действиями.
В отличие от тех серийных роботов, которые когда-то входили в состав экспедиций по освоению планет, Роберт обладал кое-какими индивидуальными особенностями.
Например, он носил короткие штанишки. Сперва, правда, он потребовал нарядить его в такой же костюм, какой носили все астронавты. Однако, такой костюм закрыл бы множество индикаторов и кнопок управления, которые находились в разных местах его корпуса и должны были оставаться всегда на вдду. Так что пришлось ему согласиться на специально для него сшитые короткие штанишки.
Из всех работавших на Фаис астронавтов Робертик больше всего подружился с Увальдом, которого тогда звали просто Увис. Он был самым молодым в экипаже, и маленькая планета оказалась первым местом работы в его жизни.
Увис добровольно принял на себя заботы о Робертике.
Чистил, смазывал, проверял режимы и никогда не оставлял без внимания ни одной жалобы Робертика на искрящиеся контакты, поскрипывающий сустав или скачущее напряжение. Портился Робертик редко, он обладал прочной конструкцией, мозгом среднего объема и увеличенным блоком записи информации. Увису порой казалось, что Робертик запоминает множество всякой ерунды вместо того, чтобы заполнять блоки памяти какими-нибудь полезными сведениями.