то-то Анакину, и малыш вскочил на ноги и подбежал к нему.
Хэн знал, что если он побежит за Анакином или хотя бы крикнет ему, то сможет схватить его и уберечь от зла, которое готовил ему Вару. Но его сковал паралич, он не мог шевельнуть ни одним мускулом. Он знал, что спит, но не мог вырваться из плена этого кошмарного сна.
— Соло, Соло, проснись!
Ксаверри трясла его за плечо, и это помогло, наконец, Хэну стряхнуть с себя кошмар — еще до того момента, как Анакин достиг помоста Вару. Хэн сел, испытывая и чувство страха, и чувство облегчения.
Ксаверри стояла рядом с его кроватью.
— Кошмарный сон, — сказала она. — У тебя был просто кошмарный сон, и больше ничего.
Свет и тени падали в открытую стеклянную дверь — странный свет, странные тени.
— Это могло быть и в реальности, — с трудом пробормотал Хэн.
— Я знаю, — мягко произнесла Ксаверри. Он не стал спрашивать, видела ли она тоже кошмарные сны с Вару. Хэн был все еще под впечатлением собственного сна.
— Как я оказался в кровати? — спросил он, увидев, что укрыт одеялом, а ботинки и куртка с него сняты.
— Я перетащила тебя сюда, — ответила Ксаверри. — Ты уже не в том возрасте, чтобы спать сидя.
Хэн вспомнил, как однажды они с Ксаверри спали сидя посреди какого-то грязного болота, притулившись на кочке. Им пришлось спать по очереди, поддерживая один другого, иначе они запросто увязли бы в жуткой трясине.
Ксаверри улыбнулась.
— Не бойся, я не покушалась на твою невинность, сказала она.
— У тебя есть семья? — вдруг спросил Хан. Она помрачнела.
— Ты же знаешь, у меня была семья до того, как мы с тобой встретились! И ты знаешь, что Империя…
— Я имею в виду сейчас, — мягко сказал Хэн. — Империи давно уже нет. Сейчас ты одна? Или нашла кого-нибудь?
— Я всегда буду одна, — ответила Кеаверри. — Я больше никогда… — Она помолчала, кусая губы. — Я всегда буду одна. Если бы я не дала ту клятву. Соло, я никогда не бросила бы тебя.
— Ты сама себя обманываешь.
— Ну, это ты так думаешь. Соло, представь себе, что твой ночной кошмар был реальностью… Хэн вздрогнул, ощутив холод на спине.
— Это был всего лишь сон! — он замотал головой.
— Если твой ночной кошмар был бы реальностью, разве ты не принял бы меры, чтобы это больше не повторилось? И неважно, сколько лет назад это было.
— Это был всего лишь сон! — повторил Хэн. Ощущение ужаса снова вернулось к нему, еще сильнее, чем ночью. На миг ему показалось, что он уже никогда не сможет обнять Лею и детей, никогда не услышит их веселые голоса, не ощутит прикосновение их губ на своих щеках.
«Они в безопасности, — снова сказал он себе. — В полной безопасности на Манто Кодру».
— То, что ты испытал, был всего лишь сон, — Ксаверри поднялась и пошла к дверям, потом обернулась и посмотрела на Хэна. — А то, что испытала я, было реальностью. И неважно, сколько лет прошло.
Она вышла из комнаты. Дверь тихо закрылась за ней.
Хэн сбросил одеяло на пол и встал. Он подошел к двери комнаты Люка, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Все окна были распахнуты, а занавески отдернуты. Белый карлик — хрустальная звезда — находился в зените. Пылающий диск Черной Дыры набирал энергию, готовясь к очередному ее выбросу. Свет падал в открытые окна комнаты с двух направлений, но постепенно сияние диска поглотило сияние Белого карлика, и комната озарилась яркой иллюминацией. По стенам и полу плясали причудливые зловещие тени.
Люк сидел на балконе, спиной к Хэну.
Трипио хлопотал у стола, раскладывая на нем пакеты с провизией, принесенные с «Сокола». Вместо салфеток он постелил махровые мочалки из ванной комнаты.
В центре стола красовался букетик каких-то немыслимых искривленных цветов. В те далекие времена, когда на Станцию Крси еще не обрушивались такие бешеные дозы радиации, сюда завезли вполне обычные виды растений и цветов. Но с течением времени радиация в почве накапливалась, несмотря на защитные экраны, и цветы стали мутантами, превратившись в монстров с толстыми кривыми ножками.
— Мастер Хэн! — сказал Трипио. — Не хотите ли поесть? Я приготовил легкий завтрак.
— Я хотел поесть, — ответил Хэн. — До того момента, пока не увидел эти цветы.
— Но, сэр, они такие занятные…
— Ничего более отвратительного я в жизни не видел. — Хэн сел за стол.Да они еще и пахнут!
— Конечно, ведь это же цветы, сэр, — обиженно сказал Трипио. — Они и должны пахнуть. Я просто хотел как-то украсить наше скромное жилище. Я вынужден был даже просить нашего хозяина собрать их.
«Так, прекрасно! — подумал Хэн. — Когда он выставит нам счет за комнаты, там появится еще один пункт».
Он повернулся в сторону балкона и крикнул:
— Люк! Завтрак!
Хэн открыл свой, не вызывающий никакого аппетита, пакет с сухим пайком. «Интересно, когда же я засунул туда всю эту дрянь?» — подумал он, взглянул на дату, обозначенную на упаковке, и поморщился.
— Трипио, почему ты не принес какой-нибудь нормальной еды с «Сокола»?
— Потому что, Мастер Хэн, она уже несвежая.
— А эта, по-твоему, свежайшая?
— Нет, сэр. Но она законсервирована.
— Нет уж, я лучше закажу какую-нибудь приличную еду!
— Это невозможно, сэр. Наш призрак — я хотел сказать, хозяин дома — настаивает, чтобы мы сначала заплатили за комнаты.
Хэн вздохнул и решил больше не спорить.
— Эй, Люк! — снова крикнул он.
Люк медленно поднялся. «Я сам пойду на „Сокол“, — подумал Хэн. — И посмотрю хорошенько, что там есть». Люк грозной тенью навис над столом.
— Садись, чего ты… — Хэн взглянул на Люка и оторопел. — Что с тобой?
— Значит, оставить вас одних на минутку? На минутку?
— Что? Ты о чем? — Хэн был совершенно сбит с толку, но через мгновение до него дошло. — А, ты имеешь в виду, что Ксаверри попросила тебя… А ты хотел еще о чем-то поговорить? Ну, извини, я заснул.
— И она не уходила от тебя до утра, — ледяным тоном произнес Люк.
— Нет, она… Подожди-ка! На что ты намекаешь?
— Сам знаешь!
— Послушай, малыш…
— Не называй меня малышом! Люк сунул руку под плащ, как будто собирался достать свой Огненный Меч.
— Какого черта ты так взбесился? — спросил Хэн, теряя терпение. — Что ты собрался делать? Разорвать меня на куски, потому что я провел несколько часов со старым другом?
Он не хотел оправдываться. Его глубоко оскорбило то, что Люк обвинял его во всех смертных грехах, не пытаясь разобраться в ситуации.
— Я еще не знаю, что буду делать, — сказал Люк.
— Для начала извинись.
Люк молчал, свирепо глядя на Хэна.
— Если ты мне не веришь, — раздраженно сказал Хэн, — если ты думаешь, что Лея мне не доверяет, то какого черта ты поехал со мной в это путешествие? Или, может быть, именно поэтому и поехал?
Пакет с сухим пайком хрустнул и разорвался в яростно стиснутой руке Хэна, и на стол посыпались протеиновые шарики.
— Я ухожу, — сказал Люк. — Хочу немного освежиться. Надеюсь, пока меня нет, ты не побежишь к «старому другу»?
— Оставь Ксаверри в покое!
— Тогда, может быть, я побегу. Хочу посмотреть ей в глаза.
— Она тут ни при чем! А вот твое мнение обо мне не такое уж высокое, как я наивно думал.
— Я не могу сейчас с тобой разговаривать, — Люк подошел к двери, и она открылась перед ним. — Я не буду сейчас с тобой ни о чем разговаривать.
Он вышел из комнаты. Дверь бесшумно закрылась.
Хэн в бешенстве сбросил со стола протеиновые шарики.
— Безмозглый, самодовольный Джедай — джедайский малыш!
— Мастер Хэн! — сказал недоуменно молчавший до сих пор Трипио. — Я не понял, что…
— Это долго объяснять, — Хэн решительно направился в свою комнату.
— Неужели Мастеру Люку не понравился его завтрак? — жалобно спросил Трипио ему вслед.
ГЛАВА 9
«Альтераан» пронесся через гиперпространство. Лелила-охотник сидела в пилотском кресле и, глядя на фейерверк огней, горевший на дисплее, погружалась в гипнотический сон. Это не помогло. Красную нить — след исчезнувшего корабля — она так и не увидела. Лелила вздохнула.
В кресле второго пилота сидел Геиахаб, вытянув вперед раненую ногу. Он явно еще страдал от боли, но не показывал виду. Лелила решила не тревожить его вопросами о ране.
— А тебе идет серебристо-черный цвет, — с улыбкой сказала она.
Он дотронулся до ее волос и повертел между пальцами зеленую прядь, издав какой-то неопределенный звук.
— О да, согласна! — рассмеялась Лелила. — Ты не можешь мне сказать подобный комплимент. Но ничего, я потерплю, — главное, чтобы меня никто не узнал.
«Альтераан» вырвался из гиперпространства и устремился в сторону Халцедона. Лелила отправила сообщение с просьбой зарезервировать посадочное место для корабля, и изысканно вежливый диспетчер любезно принял его.
Лелила вглядывалась в планету, к которой они приближались. Она казалась каменной, видны были несколько огромных вулканических вершин, сильно деформировавших ее форму. Непонятно, как при этом планета сохраняла устойчивую орбиту.
Климат планеты был сухим, атмосфера едва позволяла дышать без скафандра. Лелила увидела несколько небольших озер и рек, но не заметила никаких признаков туземной цивилизации. Зато то тут, то там по поверхности были разбросаны синие и зеленые пятна домов, принадлежащих двум разным колониям.
— Неужели кому-то нравится жить здесь? — спросила Лелила.
Геиахаб оставил без ответа этот риторический вопрос. Он накинул ремень безопасности, готовясь к посадке, и сделал нетерпеливое движение, требуя, чтобы Лелила сделала то же самое. Она починилась и кивнула Арту, чтобы он хорошенько укрепил ремень на койке Риллао.
Корабль сел на взлетное поле. Лелила взглянула в иллюминатор и увидела небольшую речушку, в чистой прозрачной воде которой весело резвились рыбы. Наверное, им одним нравилось жить здесь. Несколько других кораблей стояло на взлетной площадке.
Лелила услышала голос Риллао и, скинув ремень безопасности, вскочила и побежала к ней. Риллао, завернувшись в простыню, медленно брела ей навстречу. Ее длинные волосы были собраны в узел.