— Тетя Мора, это Клио. Помните ту красивую меховую пелеринку, которую надевали на бал?
— Здравствуй, Клио. Рада тебя слышать. Тем более из Дублина.
— Я не могу долго разговаривать. Хочу попросить вас о большом одолжении.
— Каком?
— Я иду на свадьбу и хочу взять у вас взаймы пелеринку. Мне нужно хорошо выглядеть. Думаю, она прекрасно подойдет к моему белому костюму.
— Клио, ты слишком молода, чтобы носить меха. Их носят только женщины в возрасте. Вроде меня.
— Я знаю, что вы имеете в виду, но такая красивая вещь подходит и тем, кто моложе.
— В самом деле?
Однако Клио не отставала:
— Я хотела сказать, что она очень хорошо на вас смотрелась.
— Спасибо. Я рада, что тебе понравилось.
— Вот я и подумала… — Мора позволила паузе затянуться. — Подумала, не дадите ли вы мне ее поносить. Я буду очень осторожна…
— Извини, нет, — холодно ответила Мора. — Я была бы рада помочь тебе, но эта вещь очень дорога мне, и я не хочу с ней расставаться.
Стиви приезжал в Дублин четыре раза в неделю и все вечера проводил с Кит. Они договорились, что будут встречаться в городе. Оставаться вдвоем в тихой однокомнатной квартирке, где никто не заметил бы, ушел человек или остался, было слишком рискованно. Стиви держал слово. Кит поставила условие, он его принял, так о чем речь?
Они сидели в дешевых закусочных, держась за руки. Доезжали на автобусе до Дун Лаогхейра и гуляли по молу в ветер и дождь. Смотрели фильмы в большом кинотеатре на О’Коннелл-стрит. С другими людьми они не встречались — им было достаточно друг друга. Да и с кем им было встречаться? С Филипом, на которого обоим было больно смотреть? С Клио, думавшей, что Кит губит свою жизнь? С Фрэнки, которая по уши влюбилась в Кевина О’Коннора и не находила времени для других?
Но им не надоедало беседовать, прикасаясь друг к другу, и беззаботно шутить. Однажды ночью Кит проснулась и подумала: «Если бы кто-нибудь спросил, о чем мы разговариваем, я бы не ответила». Время всегда пролетало незаметно: они просто болтали, вот и все. Никогда не говорили о его прошлом. Или о его желании обладать Кит. Никогда не упоминали о женщине, с которой в тот день он говорил по телефону. О таинственной женщине, секрет которой он не хотел знать. Когда-нибудь Кит скажет Стиви, что он говорил с ее матерью, но этот день еще не наступил.
Моя дорогая Кит!
Я много раз пыталась написать тебе. В корзине для мусора полно порванных и скомканных страниц. Думаю, у меня было что-то вроде нервного срыва. Вот и все, что я могу сказать. Надеюсь, что он пройдет, но этого не случится, пока Льюис не женится. Свадьба назначена на 26 января и состоится в Дублине. Думаю, когда с этим будет покончено, я смогу снова вернуться к нормальной жизни. Кит, пожалуйста, поверь мне. Прости меня так же, как прощала за все остальное. Напиши, что ты выздоровела и вернулась в колледж.
Я говорила со Стиви. Он думал, что разговаривал с Айви, но ты наверняка догадалась, что это была я. Он говорил о тебе так, словно очень любит тебя. Я пишу об этом, потому что знаю, что ты хочешь это услышать. И потому что это правда. Но это не значит, что все к лучшему. Кит, я тебя очень люблю. Что бы ни случилось, помни это.
Твоя любящая мать
Лена.
Кит сильно встревожилась. Лена снова подписала письмо словом «мать». Неужели у нее действительно нервный срыв? Что означает ее предупреждение, касающееся Стиви? А самое главное — почему она просит помнить о ее любви, что бы ни случилось? Ведь все, что могло случиться, уже случилось, правда?
— Знаешь, о чем я хочу тебя попросить?
— Нет и боюсь узнать, — ответила Кит.
Глаза Клио лихорадочно блестели.
— Ты не можешь стащить у Моры пелерину и дать мне поносить? Она не заметит, что пелерины нет. А после свадьбы я ее верну.
— Ты что, с ума сошла? — спросила Кит.
— Это моя фраза. С ума сошла ты, а не я. Это о тебе и Стиви Салливане болтает весь город. Мать уже спрашивала меня, что с тобой происходит.
— Мне нет дела до того, что думает, спрашивает и говорит твоя мать.
— Ты повторяешь это столько, сколько я себя помню, — сказала Клио.
— У меня есть причина. Ты всегда цитируешь свою мать так, словно она знает все, а мы, остальные смертные, — ничего.
— Мы опять ссоримся? — спросила Клио.
— Да, ты обидела меня. Впрочем, как всегда.
— Мне очень жаль.
— Ничего тебе не жаль. Ты просто хочешь получить пелерину Моры.
— Только взаймы. Мы же давали друг другу взаймы всё. Туфли, сумки, губную помаду…
— Но это было наше, а не чужое.
— Она не узнает.
Кит молчала. Ирония судьбы: ее просят дать надеть пелерину Лены на свадьбу Льюиса. Может быть, именно Льюис и подарил матери эту пелерину. Много лет назад. Отец не помнил, чтобы покупал ее. Но муж не может забыть, что покупал жене меха. Может, все-таки позволить Клио надеть ее? Напугать Льюиса на собственной свадьбе воспоминанием о подарке, который он сделал Лене? Но в этом отношении мужчины полные тупицы. Они ничего не помнят. Даже если Льюис и вспомнит, то подумает, что на Клио другая пелерина, просто похожая. Впрочем, предмет этот слишком опасный. Не стоит о нем и думать. Она вообще смертельно боялась, что О’Конноры со дня на день узнают, как красавчик Льюис Грей жил в Лондоне с какой-то таинственной ирландкой, а потом как-нибудь выяснится, что этой ирландкой была Элен Макмагон. Она попыталась отогнать от себя эту мысль.
Клио следила за ней во все глаза. Казалось, Кит колебалась, решая, дать ей пелерину или нет.
— Нет, — в конце концов сказала Кит. — Извини за глупую ссору и все остальное, но это невозможно.
— О господи, скорее бы прошла эта проклятая свадьба! — воскликнула Клио. — Все стоят из-за нее на ушах. За исключением жениха. Он пригласил четверых гостей и счастлив, как жаворонок Кстати говоря, для старика он довольно красив.
— Где ты его встретила?
— Здесь. Вчера вечером они выпивали в доме у отца Майкла. Этот тип держит тебя за руку так, словно мог бы влюбиться в тебя, если бы обстоятельства сложились по-другому. А Мэри-Пола явно беременна. Достаточно увидеть, как она стоит.
— Не хочешь в следующий уик-энд съездить со мной в Северную Ирландию? — спросил Стиви.
— Нет, — ответила Кит. — Я должна быть в Дублине.
— А я думал, что ты не станешь возражать против хорошей прогулки. Совещание займет у меня максимум двадцать пять минут, а потом мы сходим в кино и посмотрим какой-нибудь фильм для взрослых.
— Чтобы свести меня с ума от желания?
— Нет, просто для развлечения. А еще можно проехаться вдоль побережья. Там есть потрясающие места. Например, Керри.
— Мы не сделаем это за один день.
— Можно остаться на ночь. В разных номерах. Клянусь, положа руку на сердце.
— Нет, Стиви, не могу. Только не в эту субботу. Мне действительно нужно быть в Дублине.
— Почему?
— Ты же сам говорил, что мы будем свободными как ветер и не станем задавать друг другу лишних вопросов.
— Да, ты права. Извини.
— Ладно, скажу. Я хочу пойти в церковь и посмотреть, как сестра Майкла О’Коннора будет выходить замуж за этого Льюиса Грея.
Стиви удивленно посмотрел на нее:
— Я хотел спросить, какого черта, но вспомнил, что мы свободны как ветер.
— Спасибо, — сказала Кит.
— За это мне полагается награда. Раз ты не хочешь ехать со мной на север, я вернусь вечером и куда-нибудь свожу тебя.
— Надеюсь. — Ее лицо было серьезным.
— Где встретимся?
— Подъедешь ко мне. Если я буду дома, то выйду.
— А если нет? Думаешь, приятно тащиться сто восемьдесят миль по темным дорогам в холодный январский вечер?
— Просто я… ну, просто меня кое-что тревожит. Боюсь, что-то случится.
— Может, мне на всякий случай остаться с тобой?
Кит на мгновение заколебалась, но потом покачала головой. Эта поездка в Северную Ирландию может стать началом большого дела. А она просто перестраховывается. Лена и не думает приезжать на свадьбу Льюиса.
Льюис Грей ощущал свой возраст. Он слишком много вечеров потратил на молодых членов клана О’Конноров, пытаясь доказать, что будет достойным зятем. Они могли поглощать пинту за пинтой до бесконечности, а расплачиваться приходилось ему. Мэри-Пола страдала от утреннего токсикоза и не могла утешать его. Наоборот, ему приходилось постоянно ее ублажать.
Но делать это было нелегко, поскольку он жил в одной из гостиниц О’Конноров, а она — в доме родителей. Кроме того, Льюис тратил массу времени на знакомство с представителями бизнеса, к которому ему предстояло присоединиться.
Служащие гостиницы относились к нему с уважением, но Льюис знал: это только потому, что люди видят в нем будущего зятя и возможного наследника главы империи. Иначе все эти официанты, швейцары и портье не обратили бы на него никакого внимания.
Он считал своего будущего тестя Фингерса О’Коннора трудным человеком, а его жену — невыносимо суетливой. Многое из того, что происходило здесь в последнее время, сбивало его с толку. Вроде поведения братьев Мэри-Полы, двух хамоватых юнцов, буквально помешанных на Лох-Глассе. Они рвались поскорее уехать из Лондона, чтобы успеть на какой-то праздник в ЦГЛ.
Льюис много раз бывал в Лох-Глассе, но никакой гостиницы там не видел, кроме старой развалюхи, в которую было страшно входить. Однако О’Конноры-младшие говорили, что георгианские фасады и старомодное очарование таких особняков способны привлечь в Ирландию больше туристов, чем современные здания из стекла и бетона. Конечно, Льюис не мог с этим согласиться, потому что его будущее было связано именно с таким железобетонным красавцем, управление которым хотел поручить ему в качестве свадебного подарка Фингерс О’Коннор.
Льюис нашел в Дублине своих старых знакомых. Правда, он всегда умел уходить от вопросов о себе. Чаще всего при помощи унылого смешка: «Не хочу надоедать вам рассказом о своих ошибках. Лучше расскажите о себе. Как идут дела?»