В среду Мартин Макмагон, закрыв аптеку, облегченно вздохнул. Правда, на липкой бумаге скопилось множество мертвых мух, и нужно было убрать ее до возвращения Кит и Эммета, иначе дети прочтут ему целую лекцию о том, как нехорошо убивать Божьих созданий.
Когда детская размолвка Кит и Клио Келли, отдалившая их друг от друга на несколько недель, осталась позади, Мартин успокоился. В таком возрасте девочки очень впечатлительны; кто знает, что у них на уме? Он просил жену помирить их, но она ответила, что все должно пройти само собой. И, как обычно, оказалась права.
Если Элен говорила, как все будет, то обычно так и происходило. Она сказала, что Эммет справится со своим заиканием и будет смеяться над теми, кто его передразнивает. Заикание действительно прошло. Сказала, что Рита — сообразительная девушка, хотя все остальные считали ее недалекой. Элен знала, что Билли Салливан пьет, закрывшись в своем гараже, когда об этом еще не догадывалась ни одна душа. И именно Элен много лет назад сказала Мартину, что никогда не сумеет полюбить его всем сердцем, но будет любить так, как может. Конечно, этого было недостаточно, но Мартин знал, что лучше синица в руках, чем журавль в небе.
Когда они познакомились, Элен любила другого и не скрыла этого от Мартина. Даже добавила, что в таком состоянии поощрять его ухаживания с ее стороны было бы нечестно. Мартин согласился ждать. Он придумывал все новые и новые предлоги, чтобы съездить в Дублин и куда-нибудь пригласить Элен. Постепенно они сблизились. Она никогда не говорила о мужчине, который бросил ее и женился на богатой. Мало-помалу на ее щеки вернулся румянец. Мартин предложил ей приехать в Лох-Гласс, посмотреть на озеро, городок и его обитателей. Она приехала и гуляла с ним по берегу.
— Может быть, для тебя это не самая большая любовь на свете, но для меня она всегда будет именно такой, — сказал Мартин.
Она ответила, что это самое прекрасное предложение руки и сердца, которое может сделать мужчина. Ответила, что согласна. И при этом вздохнула.
Элен добавила, что останется с ним, а если когда-нибудь и уйдет, то объяснит почему и причина будет очень веской. Сказала, что пытаться узнать душу другого человека бесполезно. У людей должны быть свои секреты, места, которые они посещают в мечтах и куда нет доступа никому.
Конечно, Мартин согласился с ней. Это была плата за согласие стать его женой. Но ему хотелось, чтобы Элен уходила в страну грез не так далеко и не так часто. И очень не хотелось, чтобы она бродила вокруг озера в непогоду. Жена заверяла, что обожает следить за тем, как оно меняется в зависимости от времени года, и это ее успокаивает. Она хорошо знала повадки обитателей приозерных камышей, чувствовала себя там как дома и была близко знакома со всеми, кто жил на берегу.
Однажды Элен сказала, что было бы неплохо иметь на озере такой же домик, как у сестры Мадлен, слушать, как плещется вода у самых дверей.
Это рассмешило Мартина.
— Как бы мы там поместились? И что нам делать в отшельничьем скиту?
— Я имела в виду не всю семью, а только себя, — сказала Элен, глядя куда-то вдаль. Разбираться в ходе ее мыслей Мартин не стал — это было слишком опасно.
Мартин прошел в дверь рядом с аптекой. Лестница вела на второй этаж, который они называли домом. Правда, Кит жаловалась, что они единственные, в чьем доме нет первого этажа.
Рита накрывала на стол.
— Хозяйка еще не пришла, сэр. Просила передать, что увидится с вами после гольфа.
Мартин расстроился и даже не стал это скрывать.
— У женщин тоже должны быть выходные, — заступилась за мать Кит.
— Конечно, — чересчур жизнерадостно ответил он. — Сегодня среда, так что вторая половина дня — выходной для всех, кроме Риты. Я собираюсь сыграть в гольф с отцом Клио. Сегодня я в отличной форме и разнесу его в пух и прах. Сделаю «птичку», «орла», а то и «альбатроса».
— А почему все названо в честь птиц? — поинтересовался Эммет.
— Наверно, потому что мяч парит как птица… во всяком случае, должен парить. Ладно, я возьму на себя обязанности мамы, — сказал Мартин и начал раскладывать по тарелкам тушеную баранину.
Он понял, что в последнее время слишком часто произносил эти слова. О господи, почему Элен не предупредила, что уйдет? И где ее черти носят?
С поля для гольфа открывался прекрасный вид на озеро. Люди говорили, что это одно из самых симпатичных полей в Ирландии. Не с такой пересеченной местностью, как большие поля для чемпионатов на побережье, но очень живописное благодаря окружавшим его холмистым равнинам, перемежавшимся небольшими рощицами. И конечно, благодаря озеру, которое сегодня было темно-синим, без малейшего пятнышка.
Питер Келли и Мартин Макмагон остановились передохнуть и посмотреть вниз с высоты восьмого «грина»[3]. В отличие от других полей, здесь это можно было себе позволить: они никого не задерживали и могли полюбоваться Лох-Глассом и озером.
— Похоже, цыгане вернулись. — Питер указал на разноцветные кибитки у дальнего конца озера.
— Они как времена года, верно? Всегда приходят в одно и то же время.
— Такая ужасная жизнь наносит большой ущерб детям. Некоторые из них обращаются ко мне с ранами, с собачьими укусами… Остается только их пожалеть, — сказал врач.
— Ко мне они тоже приходят, хотя часто я им говорю, что они знают больше меня, — засмеялся Мартин. Он и в самом деле считал, что цыгане и старая Мадлен — это «второй эшелон» лох-гласского здравоохранения.
— Некоторые из них очень симпатичные люди.
Келли зорко всматривался в даль. Вдоль берега шли две женщины. Мартин посмотрел туда же, а затем оба одновременно вернулись к своим мячам. Одна из женщин была очень похожа на Элен Макмагон, но ни Питер, ни Мартин не подали виду, что заметили это.
Клио рассказала Кит, что в таборе есть женщина, которая предсказывает судьбу и знает все наперед. Но если мать Бернард увидит кого-нибудь рядом с предсказательницей, то убьет на месте.
— А что сказала бы об этом сестра Мадлен? — задумчиво спросила Кит.
Действительно, для сестры Мадлен мир не был чернобелым. Девочки весело припустили по тропинке, решив посоветоваться с ней. И отшельница подтвердила, что такое вполне возможно: у некоторых действительно есть дар предвидения.
— Как вы думаете, сколько нужно, чтобы позолотить ей руку? Трех пенсов хватит? — спросила Кит.
— Мне кажется, она попросит больше. Как по-вашему, сестра Мадлен? — с жаром выпалила Клио. Через неделю у нее был день рождения, и девочка надеялась раздобыть v родителей нужную сумму еще до ухода табора. — Разве не чудесно знать будущее?
Но, к их огорчению, сестра Мадлен эту идею не одобрила. Она ничего не запрещала, не использовала слова типа «глупо» или «неумно», не говорила о грехе и заблуждении. Просто смотрела на них, и выражение ее глаз, словно светившихся на морщинистом смуглом лице, говорило само за себя.
— Знать будущее опасно, — наконец вымолвила она.
После этого наступило молчание, от которого Клио и Кит бросило в дрожь. Поэтому они обрадовались, когда Уискерс встал и ни с того ни с сего протяжно завыл.
Рита неторопливо шла по тропинке к избушке сестры Мадлен, держа в руках книжку стихов и песочное печенье, и вдруг услышала голоса. Обычно в это время отшельница была одна. Она хотела уйти, но сестра Мадден позвала:
— Входи, Рита. Выпьем чаю.
В избушке сидела предсказательница. Рита была у нее в прошлом году и, заплатив полкроны, узнала, что ее жизнь изменится и что у нее будет в семью семь раз больше земли, чем у отца. Иными словами, почти двадцать гектаров. Большую роль в жизни Риты будут играть книги, и она выйдет замуж за человека, который сейчас живет за морем. Дети от этого брака будут трудными, но с чем это связано, сложно сказать: то ли со здоровьем, то ли с поведением. И добавила, что похоронят Риту на каком-то большом кладбище, а не на погосте Лох-Гласса.
Все это женщина говорила Рите, сидя на берегу озера. Она объяснила, что не любит встречаться с людьми вблизи табора, поскольку цыгане ее занятие не одобряют. Рита поверила ее словам, сказанным спокойно, просто и уверенно. А потом началось ее увлечение книгами.
Как тогда, так и теперь Риту поразило сходство предсказательницы с миссис Макмагон. В сумерках их можно было бы принять за сестер. Интересно, что эта женщина делает у сестры Мадлен? Впрочем, вряд ли она когда-нибудь узнает ответ.
— Мы с Ритой читаем стихи. — Это был единственный намек на взаимное представление, который сделала сестра Мадлен.
Женщина кивнула с таким видом, словно ничего другого и не ждала: она не сомневалась в правдивости собственных предсказаний. Внезапно Рита ощутила легкую тревогу. Значит, она действительно выйдет замуж за человека, который сейчас живет за морем, получит двадцать гектаров земли, разбогатеет, родит детей, с которыми будет нелегко, и будет похоронена далеко отсюда? Ей представился памятник на большом городском кладбище, окруженный множеством могильных крестов.
— Итак, «Пью за здравие Мэри», — сказала сестра Мадлен, когда они остались вдвоем. — Прочитай это стихотворение медленно и с выражением. А я закрою глаза и попробую представить себе, о чем в нем говорится.
Рита, освещенная солнцем и окруженная копошившимися у ее ног цыплятами, стояла у окошка, заставленного горшками с геранью, и читала вслух:
Будь же счастлива, Мэри,
Солнце жизни моей!
Ни тоски, ни потери,
Ни ненастливых дней
Пусть не ведает Мэри…
— Разве это не прекрасно? — сказала сестра Мадлен, когда стихотворение закончилось. Девушка рассмеялась, довольная тем, что прочитала стихи без запинки. — Замечательно, Рита. И не говори теперь, что не умеешь читать стихи.
— Сестра, знаете, о чем я подумала? Если бы к вам пришел Эммет…
— Эммет Макмагон?
— Да. Чтобы вылечить заикание, вы бы заставили его читать стихи или что-нибудь другое…