— Мне пора возвращаться во дворец, — явно волнуясь, сказала она и даже не встала, а вскочила со своего места. — Меня предупредили, что двери на служебную половину дворца закрываются на ночь и даже запираются на засов.
Ян, вставший почти одновременно с ней, взглянул на свои золотые карманные часы и успокоил ее:
— Не стоит волноваться. У нас в запасе еще полчаса времени. Этого вполне достаточно, чтобы загодя вернуться во дворец.
Стоявшие в дворцовом карауле гвардейцы от сильного холода не только надвинули свои меховые шапки до бровей, но и опустили отвороты шапок на уши и даже приподняли высокие воротники своих тулупов. Беспрепятственно пропустив Маргариту во дворец, они преградили путь Яну и остановили его. Час был слишком поздний, чтобы пропускать гостей на служебную половину.
— Благодарю вас за чудесный вечер, — искренне призналась Маргарита, прощаясь с Яном. Они стояли близко друг от друга, теплый пар, вырывавшийся при дыхании, почти касался их лиц.
Ян стоял и, не уходя, наблюдал за тем, как она прошла по хрустящей от мороза дорожке к крыльцу и стала подниматься по ступенькам. Затем, обернувшись на освещенных светом фонарей ступеньках, она улыбнулась ему, и он от радости помахал ей в ответ рукой, решив, что, рано или поздно, но он добьется ее любви.
Как Маргарита и ожидала, никто из ее подруг не ложился спать. Все ждали ее возвращения. Когда она рассказывала им о проведенном ею волшебном вечере во французском ресторане, до ее слуха то и дело доносились вздохи да ахи, в которых слышалась затаенная зависть, особенно когда она описывала меню ужина, кушанья и вино. Одна только Виолетта равнодушно встретила этот рассказ, ради видимости даже вздохнула пару раз вместе со всеми. Она тоже провела прекрасно вечер, но почему-то ни словом не обмолвилась об этом.
Глава 9
Сара сдержала свое обещание. Едва поправившись, она сразу написала письмо. Маргарита немедленно ей ответила, и между ними завязалась переписка. Время шло, зима близилась к концу, а переписка становилась все оживленнее, почти каждую неделю они обменивались письмами с городскими новостями и придворными сплетнями.
Приехавшие в Петербург портнихи мало-помалу начали заводить знакомства. Виолетте опостылел очередной ухажер, придворный лакей. Он начал выказывать серьезные намерения, намекая на женитьбу, а это никак не входило в планы Виолетты. Лакея она бросила и увлеклась сержантом из гвардейской охраны. Он пленил Виолетту молодцеватым видом, выправкой и красно-зеленой формой. Сержант водил ее на танцы и даже пару раз угостил обедом, Виолетта была от него без ума. Как-то в переполненной кофейне, захмелев от выпитых крепких напитков, сержант станцевал перед ней импровизированный танец. Он притоптывал ногами, в такт музыке хлопал ладонями по голенищам сапог и закончил танец, упав перед ней на колени. Виолетта была в полном восторге.
Изабелла и Роза тоже неожиданно быстро завели знакомых за пределами дворца. Однажды, катаясь на санках с ледяных горок, они познакомились с двумя английскими близняшками, Джоан и Лили Помфрет. Они были дочерьми английского инженера-гидравлика из Лондона. В Петербурге он занимался укреплением и углублением городских каналов. Знакомство, начавшееся с веселых и шумных катаний с горок, постепенно переросло в прочную дружбу. Роза и Изабелла стали частыми и желанными гостями в английском квартале на набережной. Жена инженера оказалась сердечной и домовитой хозяйкой и по-матерински жалела французских барышень, оказавшихся далеко от родины. Она так тепло принимала Розу и Изабеллу, что при каждой возможности они сразу спешили к своим новым друзьям, где вместе с ними коротали долгие зимние вечера.
Софи тоже нашла себе кавалера, причем совершенно случайно. Однажды она зашла в сапожную мастерскую починять каблук, но ничего не могла понять из того, что ей говорил сапожник. Присутствовавший при разговоре мужчина средних лет, забиравший залатанную обувь, знал французский и объяснил Софи, чего хотел мастер.
— Мадемуазель, он говорит, вам надо немного подождать, пока он закрепит каблук.
Софи повернулась к говорившему, чтобы поблагодарить, и застыла в изумлении, глядя на него во все глаза. Перед ней стоял незнакомый мужчина с грубоватым, но добродушным лицом, из-под густых бровей смотрели проницательные глаза. На незнакомце была пышная меховая шапка. Его чисто выбритый подбородок, манера держаться и знание французского говорили о его достаточно высоком социальном положении.
— Благодарю вас за помощь, месье, — ответила она. — Я только начала учить русский язык, но пока что выучила слова, связанные с моей работой. Я портниха и знаю, как по-русски будет «ножницы», названия и цвета некоторых тканей.
Она оглянулась по сторонам, ища, где бы ей присесть. Мужчина вежливо показал ей на небольшую скамью возле стены. К ее удивлению и радости, он присел рядом.
— Значит, вы портниха. Как давно вы приехали в Петербург?
Они быстро нашли общий язык и не заметили, как прошло время, пока мастер чинил каблук. Затем проводил ее до дворца и попросил разрешения увидеть еще раз. Новым знакомым Софи оказался Валентин Ваганов, почтенный аптекарь, которому было далеко за пятьдесят. Он был вдовцом, имел взрослых сына и дочь, которые давно жили отдельно со своими семьями.
— Жанна, я рассказала ему, что приехала в Петербург вместе со своей сестрой и племянницей. Ему все было интересно, — радостно поделилась Софи интересной новостью.
— По твоим рассказам, он очень хороший человек, — одобрительно сказала Жанна. Она немного завидовала Софи, но не подавала виду. Жанна не стремилась к новому романтическому увлечению, хотя ей порой хотелось посидеть в обществе мужчины, пошутить и посмеяться, почувствовать на себе его горящий взгляд и крепкую мужскую руку, обхватывающую ее талию, и даже обменяться поцелуями. Но для нее все это осталось лишь в далеком прошлом, неудачное замужество перечеркнуло все ее надежды и мечты. Она грустно вздохнула и, опустив глаза, опять принялась за вышивание.
Несколько недель спустя Софи пригласила Жанну на торжественный обед. Она определенно имела какие-то виды на сестру.
— Валентин устраивает званый вечер в семейном кругу, он желает познакомить меня со своими близкими, — объяснила Софи с сияющими от радости глазами. — Кроме того, он хочет, чтобы ты и Роза пришли вместе со мной.
— Это что, официальное объявление помолвки? — резко спросила Жанна.
— Нет, нет! Хотя, судя по всему, дело клонится к этому.
— Только будь осторожней. Не попадись, как в свое время попалась я.
— Обо мне не беспокойся. Только обещай, что придешь.
Жанна с явным удовольствием согласилась. Она была приятно поражена, когда увидела, какой уютный дом у поклонника ее сестры, какая внимательная прислуга, какая обстановка — ни одна деталь не ускользнула от ее внимательного взгляда. Она хорошо понимала, почему Ваганов увлекся Софи: его привлекли мягкая грациозность, с которой двигалась сестра, ее томные с поволокой глаза, окаймленными густыми ресницами. На званом вечере собрались все члены семьи Вагановых, их набралось немало — целых двадцать пять человек, все поколения и даже трехмесячный внук. Обед прошел как нельзя лучше, все веселились, смеялись, шутили. Стол ломился от угощений, от водки и вина. На французском языке говорили немногие, однако свояченица Валентина Ольга, сидевшая рядом с Жанной, не только свободно владела французским, но еще двумя или тремя другими иностранными языками.
— Без этого никак не обойтись, — объясняла она Жанне. — Мой муж знает только русский, а у нас галантерейный магазин, ткани, кружева, сами понимаете, так вот среди наших покупательниц много иностранок.
У Ольги было приятное круглое лицо, открытый, располагающий к себе взгляд. Она буквально излучала добродушие и благожелательность.
— Как видите, у нас много общего. Нас объединяет род наших занятий. Как только у вас выпадет свободная минутка, обязательно приходите к нам в магазин. У меня всегда наготове самовар, мы с вами посидим, попьем чайку.
Под конец вечера было устроено настоящее чаепитие. Жанну пригласила к себе не только Ольга, уже успевшая подружиться с ней, но и ее муж.
Все эти события не могли не радовать Маргариту, они приносили ей огромное облегчение. Дух уныния, начавший было одолевать всех, исчез. Ее мастерицы оживились, во время работы каждая из них весело делилась с другими своими новостями. Вместе с пропавшей скукой куда-то подевалась и тоска по родине. Женщины, начавшие было вспоминать с грустью Францию, казалось, теперь даже забыли о ней. Маргарита только радовалась этому обстоятельству, главное, что никто из ее подруг не изъявлял пока ни малейшего желания возвращаться домой.
Маргарите по-прежнему было очень приятно в обществе Яна, хотя встречались они не очень часто. Ей нравился его солидный мужской стиль вести беседу, который так приятно отличался от безостановочной болтовни ее подруг и так успокаивающе действовал на нее. Ян устраивал, как он и обещал, прогулки в санях и показывал ей город. Побывали они возле бревенчатого домика Петра Великого. Иногда он приглашал ее поужинать в какую-нибудь кофейню, обычно располагавшуюся в красивом сводчатом полуподвале, где выступали певцы и звучала музыка, чаше всего это были скрипки или балалайки. Однажды в ясное морозное воскресенье они поехали за город кататься на тройке. Было очень весело. Проголодавшись, они зашли в трактир, где ели блины с красной и черной икрой. В один из подобных вечеров Маргарита подарила Яну вышитый ею очень красивый галстук. Подарок так понравился Яну, что он сразу же повязал его себе на шею.
Маргарита с удовольствием слушала его рассказы о родине, о его детстве, когда мальчика обучал основам живописи строгий учитель, бывший намного строже добродушного и снисходительного дедушки Яна. Зимой он вместе с братьями бегал наперегонки на коньках по замерзшим голландским каналам, а летом они выходили в море на лодке и ловили рыбу. В рассказах Яна его детство выглядело безмятежным и счастливым. Маргарита не сразу узнала — он не любил говорить об этом, — что они рано осиротели. Воспитывал и поднимал на ноги трех братьев одни дедушка.