- Чеслав, фиксирую пожар в двигательном отсеке блока «Б» ракеты-носителя, - в голосе Петра Степанченко прорезались тревожные нотки.
- Принято, «Остров», - Волянецкий напрягся и подался вперед. - По базисному сценарию никаких пожаров на участке выведения не отмечено. Поэтому будем вмешиваться. Петя, ты сможешь гасить очаг дистанционно?
- Без проблем, командир! - бодро подтвердил бортинженер. - Оп-па! Пошла противопожарная автоматика!
Ракета стремительно неслась ввысь.
- Сто двадцать секунд... Есть разделение ступеней!
Четыре заточенных на острие металлические сигары мягко оттолкнулись от центральной трубы носителя и по параболическим траекториям пошли к земле.
- Металлолома в степи прибавится! - тут же откомментировал неугомонный Степанченко. - Эх, нет на их голову экологической инспекции!
- Как там дела с возгоранием? - поинтересовался Волянецкий.
- Порядочек, Чеслав! Потушили! - довольно пророкотал Петька. - Горела проводка. Никакого ущерба для второй ступени нет.
На шестой минуте полета прошла отсечка двигателей центрального блока. Гигантская труба со сферическо-цилиндрической нашлепкой спутника на верхнем торце достигла околоземной орбиты. В этом полете было решено не отделять спутник от ракеты-носителя - так конструкторы сэкономили на массе системы разделения объектов.
- Радиопередатчики изделия работают нормально! - прокряхтел в эфир Нельсон Нбогуэнге. - «Материк», мы начинаем сближение!
- Давай, «Остров»! - кивнул Волянецкий. - Поехали!
- Нас сейчас не могут засечь снизу, с Земли? -поинтересовалась Тань Жи Лин, стрельнув в командира вопросительным взглядом. Она впервые принимала участие в эвакуационной экспедиции, и многое для нее было еще внове.
- Никоим образом, - тряхнул головой Волянецкий. -Модуль идет в режиме видео- и радионевидимости. Наш «Материк» - тоже в скрытом режиме. Да и средств космического наблюдения на Земле сейчас раз-два и обчелся. И в Советском Союзе, и в Штатах.
- Расстояние до ракеты - пятьдесят метров! -проинформировал Нбогуэнге. - Герман и Петр надели выходные скафандры и перешли в шлюзовую камеру. Открываю внешний люк.
Сигара ракеты медленно вращалась сразу вокруг нескольких пространственных осей, поблескивая серыми боками в ослепительно-ярких солнечных лучах.
- Гравитационные манипуляторы в рабочем режиме! - отрапортовал «Остров». - Есть стыковка с изделием! Пошла стабилизация.
Тело ракеты в последний раз дернулось и, подчинившись невидимым рукам гравиодержателей, бессильной серой тушей зависло в пространстве.
- Петр и Герман уже за бортом, - Нельсон перевел видеоизображение на две фигурки в белоснежных скафандрах, медленно перемещавшиеся к ракете с помощью ранцевых двигательных установок.
- «Материк», мы в контакте с изделием, - через несколько минут сообщил Степанченко.
- Стою на фиксаторах на поверхности ракеты, -подтвердил Келлер. - Начинаю движение к спутнику.
Волянецкий достал платок из нагрудного кармана комбинезона и смахнул испарину со лба. Перехватил взгляд Тань Жи Лин и смущенно улыбнулся:
- Знаешь, я, кажется, никогда так не волновался, как сейчас. Даже когда вытаскивал ребят из «Челленджера» и «Колумбии». Даже когда мы заменяли космонавтов в «Союзах» на биоимитаторы.
- Все будет хорошо, командир, - Тань легонько коснулась ладонью его руки. - Петя и Герман обязательно справятся!
- Включаю резак, отделяю спутник, - словно услышав слова биолога, сказал Степанченко. - Герман, имитатор готов?
- Имитатор включен, - отозвался Келлер. -Соединяю с ракетой... Есть, соединение! Пошел радиосигнал!
- Вы там поосторожней со спутником, Петя, -попросил Волянецкий. - Если, не дай Бог, что-то сломаете, музей космонавтики с меня голову снимет!
- Шеф, все будет в полном порядке, - засмеялся Степанченко. - Доставим на борт полтонны ценного груза в целости и сохранности!
- Герман, что там с нашим объектом? - снова озаботилась Тань.
- Объект жив, - успокоил биолог. - Я переключил его телеметрию на мой комп. Чуть повышенное давление. И частота дыхания растет.
- Внутри спутника слишком жарко, - пояснила Тань Жи Лин в ответ на немой вопрос Волянецкого. - Систему терморегулирования на нем не устанавливали?
- Да какая там система терморегулирования? -фыркнул в усы Чеслав. - Я вообще удивляюсь, как они сумели меньше чем за месяц склепать такой спутник! Энтузиасты, хлыстом их по голове!
- «Материк», монтаж закончен, - доложил Нельсон. -Ребята возвращаются.
- Спутник не забудьте прихватить, - облегченно вздохнув, пошутил Волянецкий.
.Когда «Остров» вошел в стыковочный док, Волянецкий отключил гравитационный режим на материнском корабле, и уже в невесомости полутонный спутник осторожно перетащили из воздушнокосмического модуля в исследовательский отсек «Материка».
Спутник закрепили на монтажном столе, и Степанченко, минуту поколдовав над запорным замком, аккуратно вскрыл бочкообразный биоотсек. Келлер осторожно открыл металлический лючок, с опаской заглянул внутрь отсека и широко улыбнулся:
- Жива!
Он запустил руки в «бочонок», заранее приготовленными кусачками перекусил несколько проволочек вживленных электродов и извлек на свет небольшую собачку, одетую в темно-зеленый комбинезон с торчащими во все стороны проводками медицинских датчиков.
- Намучилась, бедняга, - засмеялась Тань Жи Лин, принимая «объект» из рук биолога и ласково прижимая его к груди. - Не бойся, моя милая! Все уже позади!
Словно подтверждая ее слова, собачонка залаяла и радостно завертела хвостом.
- Первая космическая путешественница готова войти в состав экипажа транспространственного корабля «Материк», - весело захохотав, прокомментировал Волянецкий.
А маленькая дворняжка, которую в сообщении ТАСС всего несколько минут назад назвали Лайкой, удивленно поводила из стороны в сторону черными, как смоль глазками, и никак не могла понять, чему радуются и почему веселятся эти симпатичные и добрые люди с такими ласковыми и нежными руками.
Обычный «цветнячок»
«- ...Ну, а для чего ты отвинтил гайку?
- Чаво?
- Ты это свое «чаво» брось, а отвечай на вопрос: для чего ты отвинтил гайку?
- Коли б не нужна была, не отвинчивал бы.»
А.П.Чехов, «Злоумышленник»
Федька Зябликов поднял воротник пальто и сдвинул шапку едва ли не на самые глаза. Осторожно выглянул из подворотни и внимательным взглядом прошелся по улице.
Улица как улица. Коротенькая улочка на окраине Москвы, соединяющая два широких проспекта. Сейчас, к концу рабочего дня, автомобильного движения по ней почти нет. Лишь изредка пронесутся туда или сюда юркие легковушки, спешащие по своим неотложным делам. Прохожих тоже не наблюдается. Да и что им здесь делать? Ни тебе бутиков, ни кафешек или ресторанчиков. Вокруг только старые пятиэтажные жилые дома и глухие, заставленные металлическими коробками гаражей дворы. Единственный приметный объект на улочке - заведение Пашки Берсентьева под вывеской «Ювелирные работы». Вот туда-то Зябликов и направлялся.
Еще раз окинув все пространство улицы цепким взглядом, Федька вышел из подворотни, наискось быстрым шагом пересек проезжую часть и оказался у обшитой дорогим деревом двери ювелирной мастерской. Потянул резную ручку на себя, дверь с легким скрипом открылась, и Зябликов переступил порог.
За дверью оказался коротенький, шагов в пять коридорчик, освещенный яркими неоновыми лампами. В конце коридорчика была еще одна дверь - из белого пластика и тонированного стекла. Из левого угла над дверью на Федьку пристально и пытливо уставился круглый блестяще-черный глазок видеокамеры.
«Стережется, гад, - с неприязнью подумал Зябликов о Пашке. - Ничего, дай срок, доберется мозолистая рука пролетариата и до твоих буржуйских сокровищ!»
Федька не был ни коммунистом, ни человеком левых взглядов. Он вообще был безразличен к политике и даже на выборы никогда не ходил. Но иногда при взгляде на шикарные авто, дорогие дома и ухоженные усадьбы предпринимателей, чиновников и прочих «хозяев жизни», в его сердце поднималась волна какой-то дикой, почти пещерной зависти к владельцам всех этих «прелестей». Наверное, это и было то самое, некогда воспетое в учебниках по марксизму-ленинизму чувство здоровой классовой ненависти.
За дверью с тонированными - ужель ли не пуленепробиваемыми? - стеклами Федьку явно узнали.
Звонко щелкнул дверной замок, открывая доступ вглубь мастерской. Зябликов осторожно открыл дверь и шагнул за порог.
Кабинет ювелира Пашки Берсентьева оказался просторной, хорошо освещенной и по-своему даже уютной комнатой. Вдоль стен стояли высокие старинные шкафы из темных пород дерева. На их застекленных полках поверх атласных подушечек были разложены сверкающие созвездия колье и бус, звездочки серег и переливающиеся гранями драгоценных камней колечки -все то, что Федька всегда с нескрываемым отвращением называл «побрякушками». У дальней от двери стены расположился уголок отдыха: мягкие, удобные кресла и невысокий ажурный столик, на котором попыхивал паром из носика свежевскипяченный электрочайник, стояли несколько чистеньких беленьких чашек на таких же белоснежных блюдцах, и возвышалась хрустальная вазочка с печеньем.
Рабочий стол Пашки - тоже старинный, мощный, даже на вид тяжелый - громоздился в правом углу кабинета. За столом на стуле с высокой спинкой восседал сам хозяин мастерской - лысенький, пузатенький, весь какой-то кругленький Пашка Берсентьев, наперсник детских забав и одноклассник Федьки Зябликова.
- Федор! Дружище! - щекастое круглое лицо ювелира расцвело улыбкой. - Сколько лет, сколько зим! Проходи, дорогой, чайку выпьем, поболтаем.
Пашка споро выбрался из-за стола и сделал шаг навстречу Зябликову, протягивая для рукопожатия похожую на только что испеченный оладий ладонь.
- Здравствуй, Павел, - сдержанно кивнул в ответ Федька, лишь слегка коснувшись пальцами протянутой руки друга детства. - Некогда мне с тобой чаи распивать. Я по делу пришел... С работы всего на пару часов отпросился.