Ведущий: «Искра» действительно продолжала полет вместе с грузовым кораблем «Прогресс». На Земле еще не поняли, что спасательный корабль не отделился от связки ракеты-носителя и грузового корабля. Центр управления полетом в Подмосковье контролировал запуск «Прогресса» и с его точки зрения все шло нормально. В центре управления экспериментом на космодроме отметили длительный перерыв в связи с «Искрой», но посчитали его сбоем в радиосвязи и всерьез не обеспокоились. Эвакуационная группа «Степь» вслушивалась в эфир, ожидая, что вот-вот начнет работу антенна на парашюте спускаемой капсулы «Искры» и посадочный радиомаяк. Но эфир молчал.
Пастушенко: А я лечу и не знаю, что мне делать -ведь такая ситуация никакими инструкциями не была предусмотрена. Лечу и думаю. Какая у «Искры» сейчас скорость? Вспоминаю, что после отделения от второй ступени, должна уже быть скорость за четыре тысячи метров в секунду, и она постоянно растет, поскольку двигатель третьей ступени работает. Где я сейчас нахожусь? Прикидываю, что в момент отделения третьей ступени от второй, расстояние до Байконура уже должно было быть больше четырехсот километров. И оно тоже с каждой секундой все увеличивается и увеличивается. Система управления «Искрой» имеет ручной режим отделения от ракеты-носителя. Но можно ли его задействовать сейчас, на этапе работы третьей ступени? Или уже нужно подождать, пока корабль не выйдет на околоземную орбиту? А если не выйдет? Если у ракеты-носителя не хватит топлива, чтобы вытащить на орбиту и грузовик, и меня с «Искрой»? Ведь изначально на орбиту должен был выйти только «Прогресс». Хотя должны же быть какие-то ресурсные запасы топлива... А если отделяться сейчас, на участке работы третьей ступени? Можно ли садиться в таком режиме? Где я сяду? В каком районе? А если я улечу в Китай? Да еще на совершенно секретном аппарате? Или вообще в Тихий океан? И какие будут перегрузки при таком баллистическом спуске? Вспоминаю, что Макаров и Лазарев в 1975 году садились в таком же баллистическом режиме при аварии на третьей ступени ракеты-носителя. Тогда перегрузочка у них была за двадцать единичек. Они выдержали. Но они были тренированными на перегрузки космонавтами. А я? При полетах на «МИГ-15УТИ» пятерочка - шестерочка «же» была - и только.
Ведущий: А не хотелось рискнуть и сознательно задержаться? Перейти рубеж высоты сто километров или вообще выйти на орбиту и стать космонавтом?
Пастушенко: Знаете, тогда даже не думал об этом. Честно говоря, я поначалу испугался. Ну, и растерялся немного, конечно... А уже потом взял себя в руки и стал думать. Решил: выхода на орбиту ждать не буду, беру управление в свои руки и выполняю аварийное отделение. Да, нас на это не тренировали. Но я же во время подготовки учил все инструкции дополнительно, сам, по своему желанию. Как чувствовал, что понадобятся... (ухмыляется). Поэтому знал последовательность всех команд, в том числе и аварийных. Нужно было только вспомнить. Даже глаза закрыл, сосредоточился - и все вспомнил, всю последовательность! Тут же одна за другой команды выполнил - нажал кнопки и щелкнул тумблерами в правильной последовательности.
И сразу резкий толчок вперед. Потом гул спереди -двигатели «Искры» включились, начали отрабатывать команду на отделение и отвод капсулы от ракеты-носителя. А это означало: мы отделились и теперь движемся самостоятельно. Как говорится, находимся в свободном полете.
Ведущий: Этот толчок - отделение «Искры» от третьей ступени ракеты-носителя - немедленно зафиксировал Центр управления полетом в Подмосковье. Управленцы напряглись: что происходит? Авария носителя? Но толчков больше нет, двигатель работает устойчиво. Посчитали, что был какой-то сбой в передаче телеметрической информации с борта ракеты-носителя.
Пастушенко: А двигатель на «Искре» проработал довольно долго, пока не отключился автоматически. Ведь система управления моего кораблика не знала, что мы отделяемся на этапе работы третьей ступени, в верхних слоях атмосферы. Программа была заложена на отделение «Искры» при аварии ракеты-носителя на стартовом столе - да еще при аварии не простого носителя «Союз-У», а мощной системы «Энергия»-«Буран». Вот и тащил движок моего кораблика меня в сторону от условного места катастрофы «подальше и повыше». А направление импульса, между прочим, совпадало с направлением на разгон космического аппарата!
Ведущий: То есть двигатель даже придал «Искре» дополнительную скорость?
Пастушенко: Да еще какую! Но вот и двигатель «Искры» отключился. Тишина полнейшая. У меня ощущение, что перевернулся вниз головой и на чем-то подвис. Поднимаю взгляд - мой тигренок свободно парит в воздухе. Вот теперь все ясно. Здравствуй, долгожданная невесомость!
Посмотрел в иллюминатор. Мелькает какой-то свет и что-то темное беспорядочно вертится. Ага, ясно это мой кораблик вращается. Причем сразу по всем пространственным осям.
Делаю доклад на Землю:
- «Двадцатый», я - «Прометей». Есть отделение от ракеты-носителя! Иду на баллистический спуск с большой высоты!
В эфире только помехи трещат. Ответа нет.
Вот так лечу минуту, другую, третью... Лечу, и мне непонятно: я действительно иду на баллистический спуск или все-таки вышел на низкую орбиту?
Подумал, подумал, снова припомнил последовательность команд и включил автоматическую ориентацию. Зажужжали гироскопы где-то внутри приборной панели. Кораблик постепенно выправил свое положение в пространстве.
Я осмотрелся. В иллюминаторах над головой и слева-справа вижу черное небо, Землю, яркое солнце над голубой полосочкой горизонта. Замечательная картина! Земля с такой высоты - удивительно красива. Особенно на рассвете. А я как раз и летел навстречу утренней заре.
Вот так прошло минут пятнадцать. Перегрузок нет. Невесомость есть и никуда не исчезает. Тигренок мой, индикатор, на резиночке по-прежнему болтается. Решил, что такого длительного баллистического спуска быть не может.
В верхнем окне вижу побережье и какие-то острова, много облаков. То есть я как бы летел вверх ногами. Интересно, там, за иллюминатором над моей головой -это еще Китай и Японское море? Или уже Тихий океан?
Вижу, «глобус» на пульте заработал - это в корабле такой приборчик есть, который отслеживает передвижение корабля над Землей: летишь над Тихим океаном - и на шарике «глобуса» тоже изображение Тихого океана. Вот у меня как раз и есть - Тихий океан, сразу же за Японией.
Иногда запущенные с Байконура ракетные ступени или космические аппараты долетают до тихоокеанской акватории. Вот при пуске «Энергии» неудачно запущенный «Полюс» упал и утонул где-то в океане.
А вдруг и я падаю? Хотя перегрузки по-прежнему нет, а невесомость по-прежнему есть.
Гляжу в иллюминаторы: нет, не падаю! Вон уже побережье Южной Америки показалось на голубеющем горизонте. Вот тут я уже точно знал: лечу над Землей, делаю первый виток. Сердце заколотилось, как бешенное, когда я это понял. Я в космосе! Как Гагарин, Титов и все прочие наши космонавты!
Ведущий: Оказавшись в космосе, «Искра» побила рекорд по наименьшей массе пилотируемого аппарата, который с 1962 года принадлежал одноместному кораблю «Меркурий-Аврора» и его пилоту Малькому Скотту Карпентеру и составлял 1349,5 килограмм. Напомним, что вес «Искры» был около 1200 килограмм.
Пастушенко: Что делать? Связи по-прежнему нет. Я почти постоянно бормотал в микрофон:
- Земля, «двадцатый», Центр управления полетом! Я - «Прометей»! Иду над Землей, первый виток...
Только в ответ по-прежнему треск помех в динамиках.
Понятно, что нужно возвращаться на Землю. Но как? Помню из книг и фильмов, что гагаринский «Восток» начал торможение где-то над Африкой. Мне тоже тормозить? Или нет?
Ведущий: А на Земле, в Центре управления запуском на Байконуре, еще не понимали, что случилось.
Космодром в момент отделения головного обтекателя потерял связь с «Искрой» - точно по плану полета. Теперь связь должна была перейти к специальной эвакуационной группе, которая дежурила в предполагаемом районе приземления. На «Искре» должна была открыться антенна, но штатного отделения на участке запуска не было, антенна не открылась.
Московский Центр управления полетом и вся наземная инфраструктура, как мы уже говорили, были сориентированы только на работу с «Прогрессом».
После отделения головного обтекателя прошло сообщение «Есть отделение объекта!». Поэтому в эвакуационной группе решили, что объект отделился, но у него по какой-то причине не работает антенна.
Стали визуально осматривать небо, объект не обнаруживался. Значит, решили, «Искра» почему-то вышла из района приземления. Расширили границы поиска. В воздух поднялись вертолеты и самолеты.
А вот Соединенные Штаты засекли непонятный объект в космосе уже через десять минут после запуска ракеты-носителя «Союз-У» с космодрома Байконур. В итоге присвоили регистрационный номер 18568/1987-094А грузовику «Прогресс-33» и 18568/1987-094В загадочному космическому аппарату на очень низкой орбите.
Услышали на американских пунктах слежения и голос Владислава Пастушенко из космоса:
- Я - «Прометей». Вас не слышу. Вижу Землю. В корабле - невесомость.
Операторы в США решили, что запущен низкоорбитальный секретный спутник с магнитофоном на борту для отработки систем оперативной связи между военными частями. У американских офицеров на пункте слежения не хватило фантазии, чтобы поверить в запуск на такую низкую орбиту миниатюрного пилотируемого космического корабля. Так они, кстати, считают и до сих пор, так объект фигурировал и тогда, в докладе Агентства национальной безопасности американскому президенту Рональду Рейгану.
Пастушенко: Лечу, смотрю на рассвет, на Землю. Прошел над Северной Африкой, внизу показалась Европа. Тормозить или нет?
Так, думаю, чтобы тормозить, нужно включить в работу орбитальный контур управления. Команды включения я помню.
Или все-таки подождать?
Решил подождать: пойду над Казахстаном, попытаюсь связаться с космодромом или эвакуационной группой, получить какие-то инструкции.