ился к подсудимому, когда он желал смерти обидчикам.
Эни заметил, как на лице первого свидетеля вздулись вены, а глаза загорелись злобой.
– А ты, Ласт? – обратился Маттиас. – Чем привлекла тебя эта Душа?
– Он смотрел на детей с таким животным аппетитом, что я не устояла… – облизнулась пышногрудая брюнетка. Декольте едва удерживало ее формы, а сладкий полушепот опьянял всех в зале. Эни окинул свидетельницу осуждающим взглядом. Нетрудно догадаться, что она олицетворяла похоть.
– А как перед ними устоять, когда они такие сладкие? Невинные! Как только что поспевшие плоды! Такие ароматные! – облизнулась Душа.
– В том-то и дело, что эти плоды еще зеленые. Что с них вообще взять, они же дети! – надула губы Ласт. – Мне было скучно за вами наблюдать.
– Я ведь и учил их! Давал им опыт! – оправдывалась Душа.
– А зачем тогда лишали их жизни? – вмешался Тамас. – Тратили свое время впустую! Это же не логично!
– Вы не понимаете, это такая игра. Я играл с глупыми ребятишками, а они не хотели слушаться. Пытались сбежать. Вот я и наказывал их.
– Наглая ложь! – стукнул своим судейским молотком Маттиас. На его плечах вспыхнуло пламя, и существа в зале испуганно замерли. Элита, напротив, ожидала продолжения увлекательного представления. – Ты, Душа, можешь обманывать кого угодно, но не судью и тем более не правителя этого мира! Я вижу тебя и всех остальных насквозь! И за обман я буду ужесточать наказание!
– Господин! – вдруг вырвалось из уст Эни, и горящие глаза короля уставились на него. – Господин судья, Ваше Темнейшество…
Однако оглушающий удар молотка по столу заставил лжеадвоката вздрогнуть и притихнуть.
– Слово предоставляется третьему свидетелю – Энви! – позвал Маттиас.
Худощавая женщина смиренно поклонилась судье. На ее оливковой коже выделялись красные волдыри.
– Ваше Темнейшество, я буду завистью, и мне есть что поведать. – Энви обнажила гнилые зубы, а затем продолжила: – Я появилась, когда Душа увидела детей, таких счастливых и беззаботных. Она не смогла смириться с удушающим чувством, хотела, чтобы другие тоже пережили такие же боль и страдания, что и она. Душа жаждала мести…
– Мстить ни в чем не повинным, тем более таким беспомощным и юным – просто гениально! – Рас перебил Энви.
– Да Душа никогда не признает, что завидовала каким-то глупым детишкам. Это же так стыдно! – Ласт издевательски рассмеялась.
В зале мигом поднялся шум, но стук судейского молотка заставил всех умолкнуть.
– Душа, отвечай! – приказал Маттиас.
Подсудимый начал оправдываться:
– Вам не дано понять. Вы нечисть или боги? Неважно, но такие, как вы, не поймут человеческой боли! Почему я должен страдать? За что?
– За свои прошлые поступки! – прорычал Тамас.
– Но я ничего не делал! О каких прошлых поступках вы говорите?
– Мы не рассматриваем на суде прошлые жизни, нас не интересуют грехи других воплощений. Ты, Душа, отвечаешь здесь за то, что совершила в теле извращенца и убийцы, которое ты оставила сорок дней назад, – пояснил Маттиас.
От услышанного Эни вздрогнул. Как он будет защищать настолько грешную душу?
– Я… они… были такими счастливыми! Ходили в школу, гуляли с друзьями, мечтали… Кто дал им право на счастье? Разве это справедливо?
– Не тебе это решать, – огрызнулся Тамас.
– Рас и Ласт, расскажите все, что вы видели, – приказал Маттиас.
– Сначала Душой овладевала именно я, – начала Ласт. – У нее не получалось построить отношения с девушками, что уж говорить о сексе! Ему никто не давал!
В зале раздался гогот Элиты, но Маттиас призвал к тишине ударами молотка и кивнул:
– Дальше.
– После совершеннолетия он переключился на детей. Они ведь такие невинные и чистые! И доступные, мм… – облизнулась свидетельница.
Эни с трудом сохранял хладнокровие. Хотелось придушить ее, несмотря на присущее ему милосердие.
– Первое время он просто рукоблудничал в безлюдных местах вечером. Ну а позже стал преследовать детишек и заманивать их к себе конфетами, мягкими игрушками, зверушками… Мне рассказать, что было потом? – улыбнулась Ласт.
Эни нервно сглотнул. Маттиас остановил свидетельницу жестом:
– Нет. Просто ответь, почему Душа начала применять насилие к невинным?
– Мм… Ну, эти глупые дети еще не понимали, что происходит, когда он играл с ними. Они дергались, вырывались…
– И злили Душу, – добавил Рас. – И однажды она задушила мальчика, когда мое влияние на нее стало слишком велико.
– Насилие стало приносить Душе удовольствие. Она совершала его снова и снова… Не могла остановиться.
– Вскоре пытки стали изощреннее. Он запирал похищенных детей, над которыми надругался, в подвале. И мог держать их там сутками. Морил голодом, избивал…
Эни сжал кулаки. Он желал для грешника наказания и мысленно молился за несчастных жертв.
– Довольно. Адвокат Эн, ваше слово, – окликнул пленника Маттиас.
«Эн? Что еще за нелепое сокращение?»
– Не заставляйте меня ждать, – пригрозил судья.
– Ваше Темнейшество, – начал Эни. Его голос предательски дрожал. – Мой подсудимый, а точнее, Душа не всегда была такой жестокой. Ей пришлось столкнуться с болью и насилием в весьма раннем возрасте. Ребенка лишили детства, радости. А боль порождает боль. Душа ни разу не испытала любви и истинного счастья.
– И в чем же, по-вашему, заключается истинное счастье? – сплел пальцы в замок Маттиас.
Вопрос обезоружил и обернулся против неопытного адвоката острым клинком.
– Исполнение своего предназначения, – выдавил из себя Эни.
– Подробнее.
– Ранее об этом уже говорили в ходе процесса… Задачи, которые Душа была обязана выполнить в данном воплощении.
– Какие именно?
«Я не присутствовал на прошлом заседании, я не знаю…»
Но адвокату непозволительно так низко падать, поэтому Эни импровизировал против своей воли:
– Те, которые ей поручают перед самим перерождением.
– Допустим.
– Я считаю, – начал горе-адвокат, сочиняя слезливую сказку, оправдывающую грешника, – что моему подсудимому, то есть Душе, нужно дать шанс. Родиться в любящей семье, вырасти, найти любимое дело и создать счастливую семью. При таких условиях Душа не пожелает причинять боль другим.
Произнесенные слова зажгли бледный лучик надежды в глазах обвиняемого. Но Эни лгал, и его тошнило от собственной лжи. Он не собирался оправдывать преступника, более того, желал ему достойного наказания.
В зале вновь истерично заржали, оттого Маттиас закатил глаза и ударил молотком по столу со всей силы:
– Тишина!
– Ваше Темнейшество! Я совершенно не согласен с этим тупоголовым неучем, – возразил Тамас, сверля оппонента огненным взглядом.
В ответ Эни лишь сжал губы и нахмурился: «Я играю свою роль – и не более».
Лицо чесалось от нанесенного грима. Эни желал поскорее смыть с себя раскрас непутевого адвоката и вернуться в замок.
– Душа уже использовала свой шанс на исправление. И, как мы видим, неудачно. Три смертных греха! Три! В то время как допустим только один, и то при полном раскаянии. Какое может быть новое перерождение? Когда нет уверенности, что преступник не пойдет порочным путем снова.
– Я исправлюсь! – завопил подсудимый. – Я никого не трону, обещаю!
– Перерождение человеком для исполнения наказания, – вмешался Эни. – Усложним его жизнь тяжелым трудом, болезнями и потерями. Одумается и искупит свои грехи.
– Я исправлюсь! Я никого не трону, обещаю! Я буду очень послушным! Только дайте мне человеческое тело! – упрашивал подсудимый.
– Нет! Человеческое рождение дается только при наличии молитв за грешника. А мы не получили ни одной! Учить надо было законы и основу судебного дела, дилетант хренов! Кто тебя вообще нанял? Где грамотный адвокат Техути? Почему сейчас на его месте «это»? – гневался Тамас.
Эни, вздыхая, глотал оскорбления в свой адрес, а Маттиас качал головой.
– Низшее рождение. И пытки во всей их красе. Кровавые и мучительные. Душа заслуживает только это, – закончил свою речь Тамас и, обнажив клыки, оскалился. В янтарных глазах отражался энтузиазм организовать для грешника вечные страдания.
На лице Души прорисовывалась гримаса ужаса.
«Вас не справедливость волнует, а возможность издеваться над другими…»
Устроили представление, а пленник должен страдать, изображая адвоката жестокого насильника. Хотелось закрыть глаза и проснуться умывшимся и чистым на уже родных черных простынях. Но Маттиас перебил наивные мечтания Эни:
– Секретарь Эн, есть что добавить?
– Нечего, Ваше Темнейшество.
– Душа? Тебе есть что сказать в свою защиту?
– Я исправлюсь! Послушайте меня! Я все сделаю, как вы скажете! – умоляла Душа, упав на колени. – Все! Только дайте мне новое человеческое тело!
Тамас покачал головой.
– Я отдам свою душу! Я буду вам служить! Повелитель мира, судья или как тебя там, бери мою душу! Она твоя! – отчаянно хватался за последнюю соломинку подсудимый.
– Придурок, ты и есть Душа! На хрен ты сдался Его Темнейшеству! – прорычал Тамас.
«Господин, пора заканчивать представление…»
– Что ж, Душа. Я даю тебе последний шанс заслужить мою милость, – произнес Маттиас и щелкнул пальцами. – Приведите детей!
Двери распахнулись, и слуги послушно исполнили приказ своего господина. За человеческим обличьем скрывались юные властители огня. Кукольные лица, наивный и любопытный взгляд больших глаз – маленьких жителей Ада никто бы не отличил от людей. Оттого их насильно толкнули к клетке, как кусок мяса хищнику.
Эни сжал кулаки и собрался было кинуться на помощь малышам, но Маттиас остановил его жестом, приложив палец к губам.
Дети с интересом рассматривали подсудимого. Тот спокойно сидел в углу, пока девочка в черном платьице не просунула через прутья свою миниатюрную ручку. И тогда Душа мигом заерзала и потянулась к ребенку. Приманка сработала.
Малышка отдернула руку и оскалилась. Глаза огненных детей вспыхнули, отчего грешник в ужасе отшатнулся.