Эреб закончил речь и захлопал в ладоши.
Король же поднялся из-за стола и величавой походкой направился к советнику. Тот прикрепил к его груди золотую брошь с эмблемой «ММ1А», украшенную рубинами, сапфирами, изумрудами и черным бриллиантом в центре. А затем похлопал по спине и поздравил лично. Но лицо победившего короля никак не отражало радости. Он восковой фигурой пожимал руку Эребу, словно его хвалили каждые лунные сутки с момента рождения.
Эни обвел взглядом гостей. Господа Синистеры с кислым выражением лица жевали мясо, не разделяя праздничное настроение, а Магнус сверкал от радости ограненным изумрудом.
– За Маттиаса! – внезапно подняла бокал Минерва. – За Первый уровень!
Громко звенела посуда. Гости с жадностью опустошали тарелки, а запыхавшиеся служанки едва успевали приносить новые горячие блюда и салаты. Эни бегал по залу с подносом, пока Хьюго разливал напитки.
И настала пора сладкого блюда вечера – шоколадного торта. Служанки осторожно вынесли трехъярусный десерт в виде перевернутой пентаграммы, залитой глазурью. На глянцевой поверхности мерцали крошки золота. Десерт напоминал древний храм, спрятанный под покровом звездной ночи. Эни никогда не видел и не пробовал ничего подобного. Сахар был для него неведомым продуктом, да и Дэвиан предпочитал соленую и острую пищу.
Первый кусок Хьюго отнес Эребу, остальное раздали гостям. Эни оставалось наблюдать, как искушенные господа поглощали аппетитно пахнущий десерт. Желудок запел серенады, благо звон посуды заглушал его. Маттиас же без удовольствия ковырял миниатюрной вилкой кусок.
«Почему он не радуется?» – недоумевал Эни, разливая по золотым чашкам ароматный травяной чай.
Мысли кружились хороводом, но нежное звучание скрипки приостановило их. Ее воздушная мелодия дотянулась до небесной души и напомнила о доме. Легкая, едва ощутимая, она укрыла Эни невидимым крылом, и в груди начали разливаться тепло и чистота. Но вскоре звуки окрасились яркими и пронзительными оттенками, чувственными и чуждыми.
Пьяные гости поплелись танцевать. Маттиас повел за руку Минерву.
Господа изящно кружились в вальсе, в то время как Эни со служанками собирал со стола грязную посуду. Избалованные гости оставили шоколадное лакомство недоеденным, отчего желудок повозмущался за компанию с голодным хозяином.
– Забирай на кухню, попробуешь кусочек с нами, – подбодрила его Росалия.
И пока господа наслаждались страстной музыкой, слуги на кухне доедали комки торта с чужих тарелок.
Эни дрожащей рукой положил кусочек в рот. Нежный бисквит растаял на языке, введя в заблуждение, а пропитанная ликером вишня пьянила, оставляя после себя приторную сладость. Вкусовые ощущения сводили с ума. Эни прикрыл глаза от непривычного для него удовольствия, как вдруг распахнулась дверь, и властный голос Маттиаса прогремел:
– Эни-ан, ко мне!
Служанки едва не свалились со стульев от страха. Испачканные в креме пальцы так и застыли у губ.
Эни стыдливо вышел к Маттиасу, не оборачиваясь на перепуганных дев.
– Принеси мне трубку, я курить хочу. В этот раз не оплошай! – приказал господин и сунул золотой нарядный ключ пленнику в карман.
Провинившийся слуга тихо кивнул:
– Да, господин.
И побежал по коридору, пока пьяные и довольные гости лениво брели к выходу из замка. Сердце бешено колотилось. Маттиас застал слуг за поглощением объедков. Какое наказание он им назначит? Мысли путались, пока дрожащая рука крутила ключ в двери королевских покоев.
Эни осторожно дернул ручку и впустил безмолвный полумрак.
«И как я буду искать эту трубку?»
Пленник неуверенно шагнул в темные покои. Поиски ночной прихоти господина казались невыполнимой задачей. Но в этот раз Эни не оплошает, хотя ноги снова заныли от усталости.
Тогда, в первый день проверки, Его Темнейшество уточнил: «Она лежит на тумбе у кровати».
К счастью, Эни нашел ту неуловимую узорчатую вещицу мерцающей на месте. Он победно схватил трубку и выскочил из спальни.
«Теперь господин будет доволен», – выдохнул Эни, поворачивая ключ в противоположную сторону.
Гости к тому времени успели покинуть замок. Спускаясь по лестнице, Эни вздрагивал от резкого звона битого стекла и криков. Наверное, бедные служанки не оправились от шока и теперь с трудом расставляют вымытую посуду, ругаются друг с другом, опасаясь гнева господина. Эни поможет им позже, но сначала выполнит приказ.
Покинув замок, Эни принялся искать уже Его Темнейшество. Вдалеке гасли сине-зеленые звезды – колесницы господ.
Эни нашел Маттиаса во дворе замка, прислонившимся спиной к колонне. Унизанные кольцами пальцы закрывали лицо. Пленник тихо шагнул навстречу, как увиденное заставило замереть на месте. По припудренным щекам черными ручьями стекали слезы… счастья. Белоснежная улыбка ослепляла, а искренняя радость завораживала. Детская, непосредственная, без грамма привычной фальши. Господин, оказывается, умеет испытывать чувства. Он не восковая кукла, он живой. И эта живость красила его ярче привычного грима.
Эни боялся пошевелиться, дабы не спугнуть случайно открывшуюся его взору светлую сторону темной души.
Но господин все же заметил пленника и в мгновение надел восковую маску безразличия. И только потемневший взгляд выдавал недовольство.
Эни наигранно откашлялся и протянул Маттиасу трубку. Тот схватил ее и отвернулся.
Успешно выполнив задание, пленник прислонился к другой колонне и… задремал. Перед глазами замелькали силуэты на монохромном фоне. Вскоре звуки слились в какофонию, картинки исказились полосатыми помехами, и едкий запах табака ударил в ноздри, прогнав неразборчивый сон. Эни открыл глаза и уставился на Маттиаса. Тот медленно выдыхал струйку дыма, сжимая пальцами трубку. Курил так же искусно, как и произносил речи, пил вино и радовался. И в этом величии улавливались знакомые черты.
Он напоминал брата. Сигаретный дым вечно сопутствовал Дэвиану. Эни пытался отучить его от порочного для небесного стража пристрастия, на что близнец ворчал и доказывал свое право жить как хочется, выставляя напоказ свой бунтарский темперамент.
Но Маттиас… отрешенно смотрел в пустоту, выдыхая дым тонким кружевом. И Эни продолжал наблюдать за хозяином, рассматривал рубиновый перстень на указательном пальце. Изучал заново, осторожно касаясь любопытным взглядом тонких страниц его черно-белой души.
Свободной рукой Маттиас вытащил шелковый платок из кармана расшитого золотом наряда. Но лишь размазал потекшую под глазами тушь.
Господин совершенен, ведь так считают слуги. Он не может испачкаться или порезаться. Он – пример для других правителей и непостижимый идеал для поданных. И Эни решил, что тайное должно остаться тайным, и осмелился подойти к растерянному хозяину.
– Ваше Темнейшество, позвольте я… – начал пленник.
Маттиас, не проронив ни слова, закатил глаза и позволил Эни убрать остатки пролитой искренности. Пальцы дрожали, будто лицо господина могло треснуть пополам от любого прикосновения. Эни бережно водил платком по черным потекам, возвращая господину потерянное совершенство.
Пара завершающих движений, и цвет кожи выровнялся, словно на лице не застывало ранее ни слезинки, ни капли пота.
Глаза господина и старательного пленника на секунду встретились. И казалось, выстроенная стена недельного непонимания пошатнулась, как вдруг раздался пронзительный женский вопль. Маттиас едва не выронил трубку и ринулся в замок, схватив Эни за руку.
В коридоре успели столпиться подчиненные. Хьюго мужественно пытался успокоить бледных, как декабрьский снег, служанок. Росалия захлебывалась от слез в объятиях Присциллы. Маттиас осторожно коснулся плеча юной служанки и мягко спросил:
– Мой прелестный цветочек, что случилось?
– Господин… Господин! Моя милая Лили. Моя милая Ясми. Мы росли вместе в Сожженных землях. Мы…
– Расскажи мне все. Кто обидел моих прекрасных девочек?
– Господин, они убиты. Там, на кухне.
Глава 9Холодный
Маттиас бросился на кухню, и Эни стремительно последовал за ним. Только Росалия в истерике оговорилась – кухонный пол оставался чист, лишь столешницы ломились от недомытых тарелок и бокалов. Маттиас завернул в хранилище посуды, и их глазам открылась леденящая картина. На черной плитке валялись осколки, а по стеклянным дверцам серванта стекали капли крови. Худощавая служанка лежала с пробитой грудной клеткой – убийца вырвал у нее сердце. Эни узнал бедняжку по родимому пятну на шее: это она заправляла кровать в королевских покоях, когда он, уставший, завалился спать. Вторую жертву он опознал по пышной рыжей косе. Ясмин. Ее глазницы сверкали пустотой, а шею покрывали глубокие раны. От вида разорванных тел на полу к горлу подкатила тошнота. Эни стремительно вернулся на кухню и подбежал к широкому тазу, где мыли посуду. Рвотный позыв не заставил себя ждать.
«Простите, господин, но это выше моих сил…»
За спиной раздался стук каблуков. Эни вытер рот полотенцем, обернулся и увидел трясущегося хозяина. Скалясь, тот схватил пленника за руку и повел к остальным слугам.
– Прошу внимания! – начал Маттиас перед притихшей публикой. Даже Росалия молча размазывала потекшую тушь по щекам. – В замке произошла трагедия. Я не могу подвергать вас опасности. Мой долг – защищать подданных, поэтому вы обязаны немедленно покинуть это место. Возвращайтесь к своим родным и близким. Присцилла, милая, ты забираешь Росалию, а тебе, Хьюго, я доверяю остальных девочек не из Золотого города. Отвечаешь за них головой. Поживете в отеле, я все оплачу.
– Но, мой господин, как же я вас оставлю? Я поклялся защищать вас, – возразил Хьюго. Его глаза округлились.
– Я не люблю повторять дважды!
– Но, мой господин! – взмолился приближенный короля и бросился к его ногам. Дрожащие губы касались кормящих рук. Он целовал его перстни, а по щекам текли слезы.
Маттиас толкнул его и зарычал:
– Выполняй мое поручение!