танется им. Он крутой, понятно?
– Прости, – прошептал Эни. Но Адам подал аппетитную пищу для ума. Маттиас не настоящий король… А какой же он тогда? Лиз созналась, что подозреваемый в убийстве на Святой горе не совсем чистый. Нечистый по крови? Но доказательств никаких не нашлось, лишь слухи.
– Ненавижу, – вздохнул Лу и улегся на траву. Взгляд посветлевших на тон глаз устремился в фиолетовую глубь неба.
– Не хочешь меня ни о чем спросить? – опомнился Адам, ковыряя дольки апельсинов. Эни молча проглотил угощение. Фруктовое солнце оставило на языке кисло-сладкое послевкусие.
– Пошел ты, – огрызнулся Лу. Но долго он не хмурился. Тень улыбки все же проскользнула на смуглом лице. – Я и так про тебя все знаю.
Принцы рассмеялись.
– Мы – одна семья. Тупо ругаться из-за ерунды, Ади.
– Ты прав, Лу, – пробубнил друг и улегся рядом.
– Эни, ты тоже ложись. Ты здесь не чужой.
Теплота его слов заставила ресницы намокнуть. Вроде принц, Темная своенравная Элита и довольно вспыльчивый. Но душа его обнимала лучами, подобно солнцу. А солнце и нежно согревает, и безжалостно палит. Эни удивлялся искренности и смелости Лу. В Нижних мирах еще остался кто-то без парадной золотой маски на лице, что несказанно радовало.
Эни следом расположился среди ромашек. Лу делился воспоминаниями из детства, как сбегал к людям любоваться закатами и рассветами, считал звезды на черном небе. Но растущие травы вскоре успокоили принца. Лу, зевая, продолжал откровенничать:
– Я хочу путешествовать. Мне надоело жить в золотой клетке. Если бы у меня был тысячелистный лотос, я бы странствовал по другим мирам…
Эни уставился в пустоту. Золотая клетка, как выразился его новый знакомый, заменила родные Небеса, холодно отвергнувшие его.
– А ты, Ади? – зевнул Лу.
– Я уже сплю, – сонно промямлил тот.
– Ладно, спи. А ты, Эни? Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтобы все было как прежде. Чтобы брат был рядом, – мечтательно начал он. Но суровое настоящее разбивало грезы на осколки. И Эни, смирившись, добавил: – Но так уже не будет.
– Значит, ты тоже не нашел себя, Эни, – подытожил полушепотом Лу.
– Не нашел, – подтвердил он и закрыл глаза.
И в этот раз не обошлось без драки. Горячий необузданный нрав огненосцев не терпит пререканий. Они готовы испепелить друг друга за правоту, благо никаких вспышек, кроме гнева, на острове не наблюдалось. Сегодня гости предсказуемо напились и подрались в аметистовой пещере. Один разбил голову о кристаллы, старательно выращиваемые богами земли. Мирай успел оказать бедолаге помощь, после чего соорудил стойкий барьер, чтоб гости в пещеру больше не заглядывали. И, возвращаясь к ставшей уже родной стойке администратора, он снова встретил его…
Он выделялся из толпы разодетых богачей. Высокий, атлетически сложенный. Творец будто лепил его черты из золотой глины с особым трепетом. Но глаза-алмазы потомственного целителя разглядели среди ослепляющего лоска глубокие шрамы и аккуратный почерк отца. Хотелось детальнее изучить больного, и вот он сам заявился пьяный к целителю. Такой удачи Мирай не ожидал. И тогда он позволил себе применить запрещенный гипноз, дабы скорее усыпить и изучить несчастного. Целителя интересовали только сверкающие бирюзовые швы. Отец бережно хранил древние тайны врачевания и проводил небожителям сложнейшие операции. Его талантливые руки спасли множество жизней, и даже этого несчастного огненосца.
Мирай осторожно развязал пояс на животе спящего. Белесая ниточка шрама выглянула из-под широкой черной полоски и явила целителю глубоко спрятанные секреты.
Что-то острое срубило корни энергетического древа, верно служившие проводниками божественной силы – Агни. А чтобы задеть древо, несчастного должны были пронзить насквозь оружием божественного уровня. Как он выжил и добрался до бога врачевания Аскле в Райские сады – загадка. Возможно, Творец был особо к нему милостив, раз позволил спастись. А если б отец вовремя не помог больному, тот бы потерял Агни. Агни не живет в глубоко раненном теле.
Нити божественно-целительной энергии отца долгое время удерживали сшитыми древо с отрубленными корнями и позволяли Агни свободно циркулировать по телу. Но кое-где швы разошлись. Мирай коснулся шрама и закрыл глаза. Он мысленно обратился к могучему роду Хилл и попросил помощи в исцелении больного. Кончики пальцев начало слегка покалывать, а затем и ладони. Мирай через дарованную силу мысленно добрался до нитей и затем затянул их покрепче. Теперь Агни побудет подольше со своим потомком. И, казалось, Мирай выполнил свой долг перед мудрецом Рави и защитил Светило – носителя королевской крови Маттиаса Малия. Агни продолжит питать ветви, хоть и в треснувшем сосуде, но так и не дотянется до мужского начала. Не суждено. Проклятая печать темнела жирным крестом, не давая наполнить кончики корней живительной силой. Не видать королю наследников, равно как и счастья. Перед проклятыми печатями бессилен даже самый могущественный целитель. Их невозможно снять или вырезать, выход лишь смирение.
Мирай скользнул ладонью вверх до груди. Не единожды разбитое сердце напевало элегию. Он чувствовал боль несчастного: предательство возлюбленной и приближенного. И тлела давняя обида. Нелюбимый, непонятый и одинокий. Как же он держится на своих золотых каблуках?
Мирай прежде не встречал настолько раненные тела и души. Одинокое Светило обязательно погаснет.
«Не дай Светилу погаснуть. Сохраняй свет. А упустишь его, тогда Тьма проснется. И вернет владения свои…» – наставлял мудрец Рави.
Перед отважным спуском в Нижние миры Мирай просил у великой души благословение и получил. Он тихо сидел за стойкой регистрации пять лунных, подобных человеческим, лет и разглядывал десятки гостей. И только в День примирения он наконец-то нашел свое гаснущее Светило.
Мирай затянул пояс и застегнул пиджак, и если гость вдруг проснется, то никак не догадается о помощи целителя. Мало ли как Темная Элита отреагирует, прикоснись к ним простой служащий? Руки сожгут в лучшем случае.
Он прикрыл глаза, прося помощи матери. Он не знал ее имени. Будучи прислужницей богини любви Камелии, та сбежала к людям. Влюбилась в человека, и ни заботливый супруг, ни маленький Мирай ее не удержали. Великая богиня обучила мальчика-полукровку любовной науке и искусству соблазнения, но продолжала скрывать имя беглянки.
– Мама, позволь мне унять боль этого несчастного и освободить от оков одиночества, предательства и страданий, где бы ты ни была, – шепотом взмолился он. Но ответа не последовало, и тогда он обратился к Камелии: – О великая богиня! Твоя красота подобна цветущим садам, а голос сладок, как нектар. Прошу, надели меня силой, позволь мне унять боль этого несчастного и освободить от оков одиночества.
И воздух наполнился сладкими нотками розы, пиона и орхидеи. Дышалось легко и свободно, как в Райских садах. Любовь всегда нежна и осторожна. Она широка и глубока, как океан, и лишь одному Творцу известно ее истинное могущество.
Мирай дотянулся до спящего и прошептал:
– Ты никогда не будешь одинок. Пусть не дано тебе познать радость отцовства и взаимных чувств женщины, сладость и жар ее поцелуев и прикосновений, но ты будешь любим слугами как уважаемый господин, любим ближним как дорогой друг и любим матерью как желанный сын. Ты никогда не будешь одинок. Да будет так.
Он наклонился и вдохнул благословение, дарованное богиней, в лунную печать на переносице. И розово-мятное дыхание вскоре пробудило спящего гостя. Он распахнул рубиновые глаза и стал потерянно оглядываться по сторонам:
– Что происходит? Где я? Ты вообще кто?
Мирай доброжелательно улыбнулся и произнес нежным тоном:
– Все в порядке, господин Маттиас. Вы были немного не в себе, упали со стола и ударились головой.
– Неужели я столько выпил? – недоумевал он, протирая лицо. Затуманенный взгляд упал на блестящие в траве фиолетовые осколки бутылки: – И это тоже я разбил?
Мирай кивнул. И тогда гость принялся собирать стекло, чем удивил целителя, ведь благородство и простодушие у Темной Элиты не в чести.
– Извини за беспорядок. Я иногда не могу контролировать себя.
– Все в порядке, господин Маттиас.
Собрав остатки бутылки, гость поинтересовался:
– А трава настоящая? Или это иллюзия?
– Настоящая.
– А как это возможно? Здесь же… все пропитано ядом.
Мирай поправил спадающие на нос очки. Какие интересные вопросы задает гость! Любопытство Маттиаса воодушевляло рассказать об острове больше.
– Ксантос давно хотел свой остров развлечений подальше от надзора Его Могущества Йоганнеса. И в итоге нашелся этот заброшенный остров. Ксантос заинтересовался им, хотя многие его отговаривали. Мы ведь не можем находиться в Нижних мирах. Ксантос договорился с Темным Владыкой и выкупил этот остров.
– Хм…
– Но вложили сюда действительно много. Боги долго вычищали скверну. А я, – прервал он невзначай рассказ, – я занимался озеленением острова.
Глаза знатного собеседника расширились.
– Расскажи подробнее. Какие травы и цветы здесь растут?
– Мне приятен ваш интерес! Я предложил Ксантосу посадить успокаивающие и приятные травы, чтобы гости сильно не буянили. Вот здесь, – он указал на зону регистрации, – обычный газон. А если пройдете к водопаду, то найдете ромашку и лаванду. Иногда могут встретиться колокольчики.
– Потрясающе! И они такие же живые и пахнут?
– Да. Я хотел естественности. Не стал больше сажать розы и лилии, как в наших садах. Их обрывали и топтали. Лепестки мы и так используем в купальнях.
– Ты молодец, Мирай, – похвалил Маттиас.
Целитель помог гостю подняться. Тот отряхнулся и протянул руку, снова удивляя.
– Был рад познакомиться с тобой. Ты приятный и простой парень. Я бы пообщался еще, но мне надо найти племянника. Я очень надеюсь, что он сегодня не пил, иначе он разнесет весь остров.
– Раз мы еще здесь, значит, он не пил.