Ваш покорный здесь, в темноте глубин.
Призрачным крылом обниму я вас,
Песня защитит от голодных глаз.
Да исчезнет мрак и прольется свет,
В зеркале родном манит алый цвет.
Господина ждет замок золотой,
Не нарушит Тьма дорогой покой.
Допев последнюю строчку, Эни смахнул с лица слезы. Сердце дрожало от избытка эмоций.
«Я сделал. Я справился», – мысленно радовался он.
– Господин, как вам? Я хотел, чтобы вам понравилось, – смущенно улыбался Эни, почесывая макушку. – Господин?
Тишина. Пленник решил, что колыбельная подействовала и хозяин наблюдал сладкий сон, как и другой сосед.
В правом углу камеры мелькнула голубоватая вспышка и отвлекла Эни на себя.
– Мама, – прошептал пленник и направился к мерцанию. На полу лежал осколок кристалла. Эни дотронулся до артефакта и ощутил родную свежесть горных вершин. Прозрачный, как лед, холодный камень согревал сердце. Эни сжал светящуюся находку в руке и стиснул зубы.
– Я выберусь из этой Бездны, чего бы мне это ни стоило, и найду тебя, матушка, – пообещал себе пленник. Неожиданно раздался скрежет ключа. Эни вздрогнул и спрятал осколок в карман.
Дверь заскрипела. Эни съежился в углу, обдумывая план действий. Звон каблуков привлекал внимание стражи и утяжелял бег. Эни снял обувь и на ощупь достал спрятанный кинжал. Господин предусмотрел и такой исход, когда пришлось бы защищаться.
«Я больше не хочу быть жалким!» Он сжал оружие в кулаке.
– Ты. Чего распелся! – прорычал страж. – Рот закрой, тошнит от твоего воя.
– А я не пою для живых, – огрызнулся Эни, медленно направляясь к источнику звука.
– Что значит – не поешь ты для живых? А для кого тогда?
– Для мертвых, – улыбнулся Эни и проскользнул в щель, оставив недоумевающего стража.
– Куда! – рявкнул надзиратель и схватил беглеца за горло, и тогда Эни ударил кинжалом. Острие со звоном врезалось в железную маску.
«Ну почему я такой идиот!» – начал ругать себя Эни, как страж пронзительно завыл. На пол упало что-то круглое и укатилось в сторону. Глаз. Эни выбил ему глаз. Еще удар, и страж остался слепым. У беглеца имелось преимущество в виде блокатора. Эни стал невидимкой, хоть и сам едва ориентировался в темноте. Он незаметно достал осколок и посветил им на стража. Тот, как и предполагалось, носил маску, но шея была не защищена. Долго думать не пришлось. Эни, зажмурившись, вонзил в стража кинжал. Тот зарычал и повалился на пол. Пальцы нащупали звенящую связку ключей и сорвали ее с брони. Эни действовал интуитивно, воспользовавшись миниатюрным ключом. Блокатор со звоном слетел с шеи, и беглец ощутил прирожденную силу. Эни засиял, как лампа, отпугивая подоспевшую к раненому надзирателю подмогу. Тени шипели, как от капель святой воды, боясь приблизиться к небожителю. Кровь бурлила в венах, придавая уверенности. И Эни повернул средний ключ в соседнюю дверь.
– Господин, надо убегать, я… – открыл камеру беглец и замер.
На полу, раскинув общипанные крылья, лежал небесный слуга. Порванный подол мантии пожелтел от времени, как и края длинных рукавов. Серебристые пряди упали на заросшее худощавое лицо. Эни не смог определить возраст пленника, возможно, он был ровесник Като. Беглец осторожно подошел к соседу и потряс за плечи:
– Господин торговец, вы можете сбежать со мной.
Но тот не дышал. Эни попытался сосредоточиться и связаться с душой неподвижного соседа по камере, но смог уловить лишь пустоту.
«Значит, он все же дождался покоя», – вздохнул Эни и потянулся к мантии почившего небожителя. Беглец оправдал свой поступок лютым холодом Бездны и желанием согреться. Эни принялся стаскивать с неподвижного тела мантию, как из внутреннего кармана выпал перевязанный золотым шнуром свиток. Беглец поднял старинный документ и стал разглядывать. На потемневшей бумаге перламутровой тушью блестело семейное древо. Надпись каллиграфическим почерком гласила: «Род Альваха».
Невольно вспомнились слова господина:«Грозись Ансиэлем. Солги, что ты его родственник! Эниан Альвах».
Эни приятно удивился полезной находке, пока не прочитал имена, вписанные в ажурные рамки:
– Аттиус, Ансиэль, Амала.
Эни уже слышал это имя – Амала.
«Амала Альвах», – причитал господин, порезав тогда в кустах ладонь Эни.
Эни вскрикнул от болезненного осознания.
Нет, это невозможно! Он не мог быть потомком первого Светлого Владыки Аттиуса. Не мог быть сыном Ансиэля, да и вообще его родственником. Это просто глупое совпадение!
Эни успокаивал себя тем, что таинственный заказчик его несчастий спутал простого и никому не нужного небесного слугу с настоящим принцем.
«Я расскажу все, что знаю о твоей матери. Небеса лгали тебе», – вспомнились слова Маттиаса. Но Эни прекрасно знал, что господин тоже лжет, как дышит, и правды от него не дождаться.
Шаги в коридоре ускорились. Звенящая броня предупреждала об опасности. Эни накинул на плечи мантию и спрятал артефакт в карман. Скрипнула дверь.
– Ты! – зарычал слепой страж и бросился с остальными тенями на Эни. Беглец замер у почившего небожителя.
Невольно вспомнились слова двойника из кошмара:«Ты уже умеешь защищаться. Тебя не надо учить».
Эни умеет защищаться. Он больше не жалкий. Он поставит этих мерзких тварей на место. Эни открыл рот, и речь потекла отравленной рекой:
– Я. Вы обокрали меня и оставили на морозе без верхней одежды! Из-за вас пришлось стащить эту тряпку с трупа. Из-за вас, мерзкие твари! Я пожалуюсь на вас самому Светлому Владыке! А вам должно быть известно, чей он приятель.
Тени остолбенели от дерзости Эни. Он и сам с трудом узнавал свой голос в ледяном, как Бездна, приказном тоне:
– Чего уставились на меня, уроды! Быстро привели ко мне вашего предводителя теней, иначе вы обречены! И много тысяч лет назад вы посмели оскорбить мою матушку – небесную царевну. Да вам даже знать о нас – великих Альвахах не положено, вы недостойны! Черви земляные мне приятнее, чем ваши поганые морды!
Сияние нарастало, как и уверенность в себе. Эни переигрывал, забыв о приличиях и дипломатии, которым учил Като.
– Я что, говорю на непонятном языке? Может, мне еще и теневой выучить? Я повторяю для недоразвитых, как вы, что буду разговаривать только с вашим руководством! А сейчас исчезните с моего пути!
Стены заполнились голубым светом. Тени попятились из камеры, бормоча что-то под нос. Эни дождался, когда стражи скроются из коридора, и отпер дверь слева от своей бывшей темницы.
Он нашел Маттиаса лежащим на полу. Самодельные бинты окрасились кровью и травяной мазью. Господин съежился, закрывая глаза от яркого света.
– Какого благодетеля! – выругался он. Эни пропустил мимо ушей недовольство Маттиаса, спрятал кинжал и затем схватился за ошейник. Поворот ключа помог огненной силе высвободиться и наполнить раненое тело. Маттиас таращился на спасителя, словно увидел теней-волков в своей камере:
– Эни, что с тобой?
– В чем дело, Ваше Темнейшество? Ваша замечательная печать Темного Владыки не сработала! Как же так! – сострил Эни, продолжая притворяться знатной особой, и помог подняться раненому господину. – Выскажете мне все, как вернемся в замок. А сейчас вы призовете свой волшебный огонь и расчистите нам путь из этой мерзкой обители. И приказывать буду я.
– Эни, это ведь не ты. Ты же другой.
– Да, я теперь другой, Ваше Темнейшество. Призывайте уже свой огонь!
Маттиас выглядел напуганным, но все же выполнил поручение зазнавшегося небожителя. Господин взмахнул дрожащими пальцами, и на полу появилась огненная змея длиною в несколько метров, и беглецы последовали за Агни в форме рептилии. Свечение собственного тела помогло Эни разглядеть тюремный комплекс по пути к заветному выходу. Металлические стены соединялись в бесконечный лабиринт. Ледяная корка таяла от жара созданной Маттиасом змеи. Эни придерживал слабеющего хозяина за плечо, высматривая стражей. Пальцы легли на рукоять кинжала, и с каждым новым шагом небожитель светился все ярче.
«Матушка, если ты жива, подскажи верный путь на волю, прошу тебя. Я найду тебя. Обязательно».
Минуя стражей, Эни верил, что найдет желанное зеркало. Змея Маттиаса поползла налево. Беглецы свернули за рептилией и встретились с рычащей охраной. Эни вытащил из кармана кинжал и сжал рукоять. Безразличное нечто внутри него приготовилось убивать. Маттиас взмахнул рукой, и огненные веревки обвились вокруг стражей. Тени схватились за горло, чем рассмешили Эни. Маттиас ошарашенно взглянул на него:
– Да что с тобой?
– Со мной? Со мной все в порядке, зря беспокоитесь, Ваше Темнейшество.
Незнакомое чувство превосходства пробилось в сердце. Кровь смешалась с ядом гордыни. Этот Эни другой, совершенно не похожий на жалкого небесного слугу. Ледяной Эни, смелый Эни, бесстрашный Эни. Подавленная агрессия вырывалась ярким свечением из груди, ослепляя все живое на пути. Стражи щурились и выли от боли. Они сдирали маски с кожей и когтями тянулись к глазницам, дабы вернуть природную слепоту. Коридоры заполнилось воплями и запахом горелого мяса. Железный пол обагрился кровью. А Ледяной Эни злорадствовал.
Огненная змея снова завернула за угол, и лжепринц остановился. Интуиция подсказывала держать путь направо, но Агни ползла в противоположную сторону.
– Выход налево, – прохрипел Маттиас и сомкнул веки.
– А я сказал, направо! – возразил Эни. Он прижал крепче раненого хозяина и последовал зову замерзающего сердца.
– Остановились оба! – раздался знакомый низкий рык. Заместитель Темного Владыки Эреб сверлил беглецов взглядом сквозь маску с черными камнями. Низкорослый предводитель теней преградил путь статному небожителю, чья гордыня не унималась. Эни почувствовал, как Маттиас повис у него на плече: хозяину стало хуже, и огненная змея испарилась.
– Может, объясните, какого святокрылого вы здесь натворили! – разозлился Эреб. Но Эни потерял страх и манеры.