– Окто! – обрадовался он. Но догадки о происхождении друга успели омрачить долгожданную встречу. – Ты… Ты из Нижних миров? Огненосец?
– Можно и так сказать, – подтвердил Октавиан и огорченно вздохнул. – Но прошу, не бойся меня. Я не причиню тебе вреда, пока ты сам не захочешь меня ранить.
– Нет, что ты. Я не собираюсь ранить тебя. Но… – начал уверять Эни, как вспомнились доспехи, в которых он умудрился потерять сознание. – Где мой клинок и…
– Я все надежно спрятал, пока ты спал.
– Сколько я проспал?
– Семь лунных суток.
– О святые небеса! – схватился за голову Эни и вскочил с подстилки. – Я должен найти брата и отца! Они без меня… Как же!
Теплая рука остановила его.
– Эни, я не могу тебя сейчас отпустить. Ты слаб и защитить себя не сможешь. Держать тебя здесь я тоже не могу. Сестры начнут подозревать меня. А если найдут тебя здесь, то навредят. Ты сейчас мой враг, как и я для тебя.
– И что же нам делать? – растерялся Эни. Он не хотел потерять друга из-за разногласий между мирами, переросших в войну.
– Есть один древний ритуал… Он поможет нам слышать друг друга на расстоянии и держаться рядом. Но у меня может ничего не получиться. У меня нет ритуального кинжала.
Эни вздрогнул:
– Зачем тебе кинжал?
– Не бойся, я не обижу тебя. Мне он нужен только для печати. Он и одна маленькая капля крови для печати.
– Печати? Зачем?
– Чтобы передать тебе часть моей огненной силы. Она будет служить нам.
Эни задумался:
– И тогда я смогу слышать тебя, а ты – меня?
– Именно.
– Ладно. Так уж и быть.
– Ты доверяешь мне, Эни?
– Да.
На смуглом лице заиграла легкая улыбка. Эни скучал по ней.
– Тогда дыши, глубоко. Ты должен расслабиться, иначе пламя не приживется. Пламя любит, когда к нему относятся с почтением, – предупредил Октавиан.
– Ладно. Я готов.
– Скажи: я принимаю тебя, великая огненная сила! Согрей меня и защити!
– Я принимаю тебя, великая огненная сила! Согрей меня и защити.
– А теперь просто дыши.
Эни принял удобную позу и прикрыл глаза. Глубокий вдох замедлил поток мыслей. Он представлял родные Небеса. И вскоре духота мрачной комнаты уступила прохладе пушистых облаков. Эни впал в состояние безмятежности, как вдруг горячие пальцы коснулись его руки.
– Дыши.
Эни вернул внимание к Небесам. Шепот ветра прогонял тревогу. Небожитель расправил белоснежные крылья и воспарил в синеву Небес.
Тепло заботливых рук Октавиана проникло под кожу и отвлекло Эни от медитации. Оно начало разрастаться пылающими стеблями. Эни углубил дыхание, но от былого спокойствия не осталось и следа. Горячие пальцы скользили по его худым рукам вверх, разгоняя огненную энергию. Жар усиливался и сдавливал грудь. И, когда ладони легли на плечи, Эни не выдержал и закричал:
– Ай! Горячо, очень горячо! Больно!
– Прости, я не буду так торопиться.
Пальцы осторожно скользили по шее и плечам, окутывая теплом горящей свечи.
Не привыкшая к жару кожа потела. Температура тела повышалась, затрудняя дыхание.
– Окто… Мне нечем дышать.
Ладони Октавиана обхватили его лицо. Эни вздрогнул.
– Дыши, – успокаивал шепот Октавиана. – Дыши. Ты должен выдержать.
«Я сейчас расплавлюсь», – нервничал Эни. Жар нарастал. Пот стекал по коже щекочущими ручьями.
– Еще немного. Дыши, Эни.
«Я больше не могу, Окто! Если ты обманул меня и решил поджарить и съесть…»
– Я не стану тебя есть, Эни. Я только совсем чуть-чуть укушу тебя. Прости заранее.
Эни замер в недоумении: Окто услышал его мысли! Неужели такое возможно и ритуал сработает?
«Я потерплю, Окто. Ради того, чтобы мы могли слышать друг друга из наших миров, я потерплю».
Ухо обдало жаром. Эни уже привык к нему, но не привык к укусам. Острая боль пронзила шею. Раскаленные клыки впились в кожу. Эни терпел. Но Окто не пытался напиться им. Слюна обжигала рану. Он слизал капли крови и отстранился. Испачканные губы виновато прошептали:
– Прости.
– Все в порядке, Окто. Но больше не кусай меня.
Раздались шаги. Эни съежился.
«Кто это, Окто?»
Окто приложил палец к губам:
– Старшая сестра.
– Восьмой, ты чего расшумелся?! – зазвенел недовольный женский голос. – Сам с собой опять разговариваешь? Мы спим вообще-то. Выходи дежурить!
– Иду, Прима! – прорычал он.
Хлопковая мантия легла на плечи.
– Спрячься под ней. И возвращайся к вратам. А насчет шеи отвечай, что отбивался от нас.
«Я тебя понял», – мысленно ответил Эни. Голова кружилась от созданной его другом парилки.
«Эни, я перестарался, я не хотел», – извинялся друг.
«Я не сержусь на тебя…»
Октавиан улыбнулся и достал из сундука широкое кольцо. Холодный металл коснулся шеи.
– Он скроет твой внутренний свет и защитит от нас, – прошептал Октавиан, застегивая ошейник. – Но если кто-то нападет – зови меня. Я приду. Я убью всех, кто посмеет навредить тебе.
Укус зачесался. Пальцы потянулись к шее, когда горячая ладонь накрыла руку.
– Не чеши, через пару дней пройдет.
Он помог тихо выбраться из подвала и вывел на улицу через потайную дверь:
– Береги себя, Эни. Не хочу тебя терять. Ты не такой, как они.
– Мне тоже дорога наша дружба, Окто. Мы обязательно выживем.
– Обязательно, Эни…
Глава 15Резкий
Заснуть удавалось с трудом. След от укуса неистово чесался. Като пытался расспросить Эни о синяке на шее, но воспитанник отговаривался дракой за мантию.
Хотелось вычеркнуть тот черный отвратительный день, когда Дэвиана в лице Воина Света приговорили к смертной казни. Это позорное на все существующие миры публичное убийство, во время которого душу навечно клеймили и лишали права на искупление и перерождение. И Эни не мог допустить потерю брата навсегда.
Владыки явились на Первый уровень Ада восстанавливать нарушенное Воином Света межмировое равновесие. Его Святейшество Ансиэль в белоснежной парадной мантии и маске ослеплял сиянием десятка солнц. Его Темнейшество Дэминэус одним взглядом черных глаз внушал ужас, а от его шагов дрожала земля. Пробираясь через иссохшие тела павших воинов, Владыки приказали схватить Дэвиана и посадить под стражу до вынесения приговора.
Межмировой суд проходил на призрачном острове Правды, надежно скрытом от человеческих глаз. Величественное белоснежное здание суда охраняли десятиметровые мраморные колонны. Зал, где вершилось правосудие, заливал золотистый свет солнца. Эни сидел на каменной скамье, опустив глаза в пол, напоминавший шахматную доску. Черно-белая плитка напоминала о строгом балансе между Тьмой и Светом. Терпкий охлаждающий запах ладана приводил мысли в порядок, как и стук судейского молотка Владык.
Когда низкорослый помощник Дэминэуса зачитал обвинения, у Эни начался припадок. Близнец не мог усидеть на месте, выслушивая подробности расправы не только над воинами, но и мирными жителями. Казалось, багровые воды просочились в зал и запахло кровью. Она лилась из каждого угла, и Эни чувствовал, как захлебывался в ней.
Заботливая рука Като мягко сжала плечо и на мгновение прогнала жуткое видение, как вдруг низкий голос Темного Владыки произнес:
– Дэвиан, Воин Света, воспитанник Като Гладиуса, приговаривается к смертной казни и навеки лишается возможности перерождения.
«Нет!» – раздался немой крик.
Эни выбежал и упал в ноги к Владыкам.
– О Владыки – руки Творца, прошу вас, пощадите! – взмолился он дрожащим голосом. Сердце билось о ребра, словно птица в клетке. – Он обезумел, потерял рассудок, но в здравом уме никогда бы не причинил вреда невинным! Он славный воин и отважная душа.
Глаза щипало от слез, а слова горчили на языке полынью:
– Он мой брат и… Это я не уследил за ним. Я не справился, не протянул руку помощи, когда его ясные глаза затмило безумие. Я готов разделить с ним наказание.
– Глупости! – прорычал Дэминэус.
– Ваше Темное Величие! Позвольте не согласиться. Весьма благородны помыслы этого юноши, – вмешался Ансиэль. – Эниан, что вы можете предложить?
Мягкий тембр Светлого Владыки дарил надежду. Эни ощутил, как ледяные цепи отчаяния сорвались с груди и разбились о каменный пол.
– О Ваша Светлая Милость! Ваше благородство не имеет границ! Я готов лишиться всех благ, что имею. Заберите всю мою силу. Я готов стать пылью у ваших стоп, – молвил Эни, не поднимая головы.
– Да будет так. Подойдите, – позвал Ансиэль.
Эни послушно встал с колен. Фиалковые глаза верховного духа сверкали властью и справедливостью сквозь прорези нарядной маски. Кристаллы хрусталя свисали с кружева, словно слезы на ресницах. Длинные пальцы потянулись к межбровью юноши. Одно касание опустошило Эни, и он свалился на пол от бессилия. Туловище сжалось, кожа обтянула кости. Эни ощутил себя высохшим от зноя стеблем. Темнота застелила глаза, и низкий до мурашек голос произнес:
– Дэвиан, Воин Света, воспитанник Като Гладиуса, приговаривается к пожизненному заключению в тюрьме «Ледяная смерть». Он также вечно будет помнить о пролитой крови невинных. И застынет она в его косах до самой смерти! А брат его Эниан лишится всех достижений, уважения и силы. Да будет так!
«Да будет так», – отдалось сковывающим эхом и усыпило Эни.
Он пришел в себя, заботливо укрытый хлопковой простыней, на мраморном прямоугольном выступе, служившем небесным слугам кроватью. Спина разболелась от каменной койки. Непривычной была и слабость в теле. Из него высосали всю небесную силу, погасили яркое благое сияние. Эни столетиями наращивал внутренний свет. Ухаживал за ним, лелеял, как семечко райского плода, питал молитвами и дыхательными практиками, чтобы в одно мгновение навсегда потерять ради спасения родного брата.
Боль от разлуки стекала солеными ручьями по лицу. Эни кое-как оторвался от койки и закрыл лицо ладонями, и тут теплые руки нежно прижали его к себе. Като. Опекун присел рядом и обнял воспитанника. Родной голос произнес: