«Зачем ему это?»
Был ли это подарок от поклонниц и поклонников, Эни не знал, но вылитые из драгоценного металла крылышки напоминали его потерянные пушистые, словно Маттиас намеренно скрывал в своих покоях кусочек Небес. Догадки Эни подтвердились, стоило заметить бирку на цепочке. Буквы с завитушками образовали интригующее словосочетание: «Твои и мои секреты. Элли».
«Кто такая Элли?»
Но звенящий кудрявый колокол Лукиан разогнал хоровод мыслей:
– Эй, Эни, ты чего застрял! Гребня никогда не видел?
– Д-да, я растерялся немного, здесь их так много… разных, – выкрутился Эни, спрятав находку в карман халата.
– Давай быстрее! – подгонял Лу. Дрожащая рука схватила гребень и первую попавшуюся заколку.
– Какую прическу вам сделать? – поинтересовался Эни, присаживаясь к Маттиасу, но тот промолчал.
«Соберись, Эни, ты должен позаботиться о нем», – он настраивал себя мысленно. Глубокий вдох, и руки потянулись к длинным волосам.
Пальцы бережно перебирали пряди. Эни касался их гребнем с особой осторожностью, словно то были тончайшие золотые нити, а не волосы. Он боялся нечаянно вырвать даже одну волосинку, повредить шелковое богатство Маттиаса.
– Они уже у врат, – сухо прошипел король.
Эни собрал пряди у его лица и закрепил их на затылке ювелирной заколкой. Лу закончил красить дядю и окликнул друга:
– Переодеваться будешь?
– Во что? – удивился Эни. На ум пришли богато расшитые одежды, соответствующие статусу принца.
– По-твоему, я один буду сегодня слугой? – подколол Лу.
– Ладно, я переоденусь, – согласился Эни. – Только где?
– В соседней комнате. А я пока одену его.
Эни бросился в уже пыльную комнату Хьюго и нашел свою помятую форму. Карманы заполнились лепестками и золотой находкой. Эни пригладил волосы и вернулся в покои Маттиаса. Лу успел спрятать изможденное лицо дяди под маской и накинуть сверкающий наряд. Эни помог застегнуть пуговицы и обуть Маттиаса. И троица покинула опочивальню.
Юноши сопровождали Его Темнейшество под руку до тронного зала. Эни гордо вел ослабленного Маттиаса, рассматривая висевшие в коридоре картины, написанные в теплых тонах. Взгляд скользил по крупным мазкам, соединяющимся в очертания королевских атрибутов: короны и ожерелья. Падшие боги настолько дорожили собственными украшениями, что увековечили их даже в позолоченных рамах.
Сердце дрогнуло, стоило дойти до трона. Эни невольно вспомнил первую официальную встречу с Маттиасом. Мурашки пробежались тогда по телу от величия короля, и как горели алым пламенем его глаза сквозь прорези маски, а теперь… Теперь Эни помогал Лу усадить исхудалого господина в царское кресло. Маттиас был подобен солнцу, чей светящийся диск проглотила Тьма. Сияние померкло.
Чиновники – низкорослые огненосцы в одеяниях чуть пышнее, чем у королевского слуги, не заставили себя ждать. Они низко кланялись и рассыпались в похвалах Его Темнейшеству. Маттиас сидел неподвижно, как кукла. Молчаливо приняв поток приторно-сладкой лести, он грациозно взмахнул рукой и приказал племяннику забрать стопки бумаг высотой в половину его роста. Эни же не отходил от Маттиаса ни на шаг. Пальцы скользили по глянцевому подлокотнику. Как же хотелось, чтоб служащие скорее отвесили прощальные поклоны и покинули замок. И Эни не пришлось долго ждать. Чиновники поспешили к выходу после передачи отчетов королевскому слуге. Стоило подчиненным испариться из тронного зала, как Маттиас отдал очередной приказ племяннику:
– Поднимись и разбери их.
Лу не сильно обрадовался навалившимся обязанностям и возмутился:
– Почему я? Я же не твой слуга!
– Поднимись и разбери отчеты, – повторил Маттиас. Голос скрипел от строгости.
– Но, Ти, мы же договаривались… – упрямился Лу, как дядя перебил его:
– Я сказал, сделай! Хватит уже убегать от долга! Займись делом!
Лу разочарованно закатил глаза:
– Да понял я, ладно!
Маттиас покачал головой и снял маску. Та выскользнула из ладони и со звоном упала на пол. Эни наклонился поднять маску, но Маттиас одернул его, тяжело дыша:
– Не нужна она мне.
Пухлые губы пугали бледностью, а глаза напоминали два сверкающих обсидиана. Тревога ускоряла биение сердца и принятие решения.
– Нам надо поговорить! – вырвалось одновременно у обоих. Эни не стал терять ни минуты и вывел под руку Маттиаса из тронного зала.
«Я должен рассказать ему, я должен показать ему…»
Отходить далеко от замка было рискованно, но ноги сами вели к цветущему терновнику. Белоснежные лепестки манили красотой других миров, полных жизни. Маттиас завороженно остановился у сияющего кустарника, и темные глаза расширились от детского восторга. Он пытался коснуться хрупких бутонов, но слабость не позволяла. Эни потянулся к ним, чтобы сорвать для него.
– Не надо, – остановил его Маттиас, – не рви терновник. Пусть цветет.
Эни послушался. Цветущий куст служил памятью о предках Малиях, и Маттиас намеревался сохранить его.
Блеск в темных глазах исчез, уступая глубокой грусти. Маттиас вздохнул и обратился к Эни:
– Я признателен тебе. Теперь можешь возвращаться к матери, она ждет тебя под Мостом судеб в Мире заблудших душ.
«Мама», – от одной мысли кольнуло в груди. Но Эни знал, что не оставит Маттиаса, пока тот не поправится. Сам же Его Темнейшество покачивался, как ветка на ветру. Эни повел его к ближайшей лавочке. Усадив Маттиаса на кованую скамью, слуга наклонился к золотым туфлям-копытам.
– Прекрати мне прислуживать, ты мне больше не раб! – возмутился Маттиас. Пальцы тянулись к металлической застежке. Эни поймал его на слове:
– А кто я для вас, господин?
– Об этом я и хотел поговорить! – прорычал Маттиас.
– Вашим ногам сейчас нужен отдых, – улыбнулся Эни, освободив королевские стопы от обуви.
Маттиас напрягся, опустив пятки на пушистый блеклый газон, и продолжил:
– Ты не раб! И никогда им не был. Ты царской крови, Высшей крови, как и твой брат. И ваш влиятельный дядя Его Святейшество Ансиэль был, мягко говоря, недоволен, когда узнал, куда его племянника направил Совет, а точнее, советник, и попросил меня позаботиться о тебе в течение семи дней. Столько времени хватило бы, чтобы восстановить силы и вернуться к своей влиятельной стае. Да, именно советник и представляет для тебя угрозу, а не директор – он бесхребетный тупица. Вот только ты свалился на мои плечи совсем не вовремя!
Эни не удивился откровениям Маттиаса. Он тихо присел рядом, но король отвернулся, не желая смотреть на своего непутевого обидчика:
– Мне было совсем не до тебя! Проверка, жадная и извращенная Элита и ты, истекающий кровью у меня на руках. Прекрасно, замечательно! – наигранно воскликнул он. В голосе звучала ирония. – Эликсир тебя спас, а не я. Я нашел его в кармане. И что же мне делать с Его юным Святейшеством? Куда прятать и под какой личиной? На тебя даже формы простой не было! Я не знал, во что тебя одеть! Я что тебе – нянька?!
Эни молча слушал, боясь взглянуть на Маттиаса.
– И я спрятал тебя, а твой дурной характер укротил муляжом контракта и временной печатью подчинения. Она действовала всего шесть дней. Ты думал, я навсегда тебя заберу в рабство? Сумасшедший?! Ты мне вообще не сдался! Я ждал момента, чтобы сбагрить тебя обратно. Я отправил тебя к Септиме. Она должна была вернуть тебя ненаглядному братцу и Первому хранителю, и вы счастливо упорхнули б на свои Небеса! Счастливый конец! Хотел бы я так сказать, но нет. Септима снова подвела меня! Не будь она дочерью моей наставницы, я бы сжег ее! Тупая дрянь!
Ругательства Маттиаса резали слух, но Эни и сам догадывался о ненадежности Лиз Септимы. Она нарочно утаила сведения о Дэвиане и расследовании на Святой горе, но попалась в глупую ловушку других огненосцев, оставив уязвимого принца в Мире людей.
– И то, что произошло по ее вине. Твое похищение… Я приношу извинения тебе лично. Как и за незапланированное путешествие по Бездне. Я просчитался, Эни, просчитался вдвойне, прошу меня простить и не рассказывать ни Первому, ни Его Святейшеству о моих ошибках. Мне и так хватает позора перед своими.
Эни молчал. Услышать извинения не от искреннего Октавиана, а от гордого и лживого Маттиаса приравнивалось к чуду. Теперь настала пора Эни преклонить голову за причиненные обиды.
– Я прощаю, – вздохнул он. Голос дрожал. – Но и вы меня простите за дерзость. Я вел себя неподобающе. Я…
– Я не договорил. Если Его Святейшество спросит тебя об обучении, то я водил тебя на судебное заседание. Как дарующий покой ты, как я вижу, прекрасно справился.
Но похвала не обрадовала Эни. Он застыл, расширив глаза. Суд – для простого небесного слуги это определение ничего не значит. Но Эни напрямую относился к роду судей-владык. Кусочки мозаики сложились в пугающую картину. Светлый Владыка – Эниан Альвах. Да быть такого не может!
Эни ничего не ответил. Маттиас подводил серьезный разговор к завершению:
– Все, что мог, я для тебя сделал. Я свой долг выполнил. А теперь прошу отправиться на мост и больше не появляться в моем мире. Никогда.
«И не надейся, я не брошу тебя, пока ты не поправишься», – хотел возразить Эни, но из уст вырвалось другое:
– Вы сказали про советника. Кто этот советник? И чем я ему так не угодил?
Маттиас ответил резко, словно затронули уязвимую сторону его темной души:
– Понятия не имею. Членов совета, что Небесного, что Темного, никто никогда в лицо не видел. Но совершенно ясно, что это – Элита. Говорят, в день выборов каждому из знати раздали по маске и мантии. И все пришли одинаковыми. Каждый получил свой порядковый номер. Выбирали Совет путем жеребьевки. Так и определили председателя Совета и советников. Но и Совет не может быть в вечном составе. Дети могут продолжать дела отцов, только каких – держится в строжайшем секрете. И сами Владыки не знают о советниках.
– Это несправедливо, – возмутился Эни. – Какой-то советник знает обо мне, подвергает опасности, пытается изжить. И продолжит это делать безнаказанно!