– Или мои? – подхватил отец.
– Лучше пусть все будет как есть, – сказал Яцек, – такой порядок вещей.
Все смолкли, будто сговорились.
Что стало с людьми, так трудно разговаривать. Вот сидят самые близкие… И что?
– А как с тем делом? – спросила Сара, желая нарушить гнетущую тишину.
– Каким делом? – Отец посмотрел на нее удивленно и взял еще один кусок лазаньи…
– Отлично, – сказала в тот же момент Хелена.
Слова родителей слились в один непонятный звук.
Яцек отложил вилку и нож, культурно, как положено, когда кончают есть обед, вытер губы и бросил салфетку на тарелку.
– Мне говорил Ежи, тот юрист, что искал ваше дело в хозяйственных разбирательствах и в перечне вас не нашел.
Хелена посмотрела на Станислава, тот приглядывался к лазанье на столе, как бы не узнавая ее.
– Но действительно… потому, – Хелена толкнула бывшего мужа, – ответь ты…
– Я? Снова я? – Станислав обвел всех недоуменным взглядом.
– Дело закрыто, – сказала Хелена, – кому еще положить? Яцек, могу я тебя этим соблазнить?
– Нет, спасибо. – Яцек сделал отрицательный жест рукой, салатница снова вернулась на стол. – Сняты обвинения?
– Нет, не совсем. – Станислав замялся, а потом уверенно закончил: – Эта Новак оказалась вообще ему не жена…
– А все думали, что она жена, – Хелена поддержала его слово в слово, будто бы эта новость была не только удивительной, но и радостной.
– Вот, она не была. Ни на секундочку, – так же обрадовался Станислав.
Сара ничего не понимала. Родители явно оживились, но то, что они говорили, звучало невразумительно.
– Это значит, что она не имела права подписывать эти фактуры? – спросила она.
– Какие фактуры? – Хелена была по-настоящему удивлена.
– А действительно, она вообще не была его партнером. – Станислав триумфально обвел всех взглядом. – Коротыш, ко мне!
– Я ему дам в кухне, – сказала Хелена и стала тут же прибирать со стола.
– Я ничего не понимаю. – Саре все это дело казалось странным. – Что вы имеете со всем этим общего?
Яцек отодвинулся вместе с креслом от стола.
– А, я начинаю понимать. Фирма-однодневка, уход от налогов, левые фактуры, папа, вы что-то подписывали?
– Кому? – Станислав решил напрочь отпираться.
– Ну, той фирме, – Яцек правда был заинтересован.
Хелена неожиданно разнервничалась.
– Действительно, что ты там вообще подписывал?
Станислав смотрел на нее ошарашенно.
– Папа? – Сара дотронулась до его руки.
Незачем переживать, Яцек хорошо знаком с фактурами, с бумагами и управлением фирмой, а папа производит впечатление испуганного, напрасно, мы не оставим его одного с этими проблемами.
– Ну да, что-то там подписал… – выдавил из себя Станислав.
Яцек поднялся, встал возле окна, после чего повернулся ко всем:
– Папа, я тебя должен из этого вытащить. Ежи к тебе заскочит, и ты ему все объяснишь, – он сказал это тоном, исключающим сопротивление.
Сара смотрела на Яцека с благодарностью.
– Осталось еще немного той водочки? – Станислав поднялся и пошел к бару.
Он вынул две рюмки и посмотрел на Хелену.
– Возьми те, хрустальные, и для меня тоже, я с удовольствием выпью, – попросила она и сделала вид, что не видит изумленного взгляда дочери.
Они вышли от родителей поздно, Сара села за руль.
– Отпусти ручник, – сказал Яцек, – и будь осторожна, сзади машина.
Сара отпустила ручник и была осторожна.
Ну, что говорить, он отвык от того, что раньше Сара водила часто и хорошо. Тут ездила только тогда, когда возвращались к себе от родителей. Это ли неудивительно, что здесь они не имеют знакомых. У Яцека есть партнер и, наверное, множество коллег на работе. А она еще ни с кем из них не знакома…
– Может быть, когда-нибудь ты бы пригласил к нам своего партнера, – предложила Сара и двинулась с места.
Наверное, он был усталый, спешил вчера с этих Мазур на важную служебную встречу и вернулся очень поздно. Сара уже спала, до часу она смотрела какой-то идиотский фильм ужасов.
Она посмотрела на улицу перед собой. Ряд лип по правой стороне сверкал свежей зеленью, солнце садилось на западе, тучи ушли с неба, теперь только на западе они перешли в узкие разноцветные линии. Варшава уже не была таким страшным городом. Они остановились перед светофором. Еще не так поздно, могли бы пойти куда-нибудь погулять в город, сегодня воскресенье, люди в воскресенье что-то делают, этот день отличается от других, он необычный…
– Посмотри, как хорошо, – Сара посмотрела перед собой, солнце осветило деревья и отбрасывало длинные тени на маленькие домики, стоящие по левой стороне. – Может, пошли бы прогуляться?
– Зеленый, – сказал Яцек, и Сара послушно поехала на светофор в сторону дома.
Нелегко прыгать вниз головой
– Она живет где-то тут, я уверен, – утвердительно сказал Ендрек и обвил шею полотенцем.
– Где-то тут – это где?
– Ну, не знаю, в Варшаве.
– Откуда ты знаешь? – Юлиуш стряхнул с волос воду и надел шапочку.
– Не знаю. Мне так кажется. Выглядела как варшавянка.
Юлиуш посмотрел на приятеля с любопытством.
– Интересно, как выглядит варшавянка? – Ему действительно было интересно.
– Что ты цепляешься к человеку! – Юлиуш тоже надел шапочку, и они вошли в бассейн.
– С точки зрения наблюдателя, твоя оценка действительно любопытна. Я лично не различаю, кто местный, а кто нет, – Юлиуш направился за Ендреком.
– Я тоже нет, но мне так казалось.
– У тебя задание облегченное. Полтора миллиона людей, из них пятьдесят два процента – это женщины, примерно, конечно, то есть каких-то восемьсот тысяч, среди них дети и старушки, это…
– Послушай, старик, я рассказываю тебе не для того, чтобы ты подорвал мою веру, а чтобы что-то посоветовал. Я должен ее найти. Я должен с ней познакомиться. Я настроен решительно.
А вот это Юлиуш видел.
– Ты настроен решительно, поскольку объект недоступен. Это повышает твою решительность, потому что ты азартен.
Ендрек задержался в конце бассейна, бросил полотенце на лавку и повернулся в сторону Юлиуша.
– Я люблю азарт? Это ты любишь азарт, – он показал рукой на трамплин. – Ты хотел сюда прийти. С какой высоты будем прыгать?
– Я должен отсюда прыгнуть? – Юлиуш пригляделся к лестнице, она вела, по его мнению, в небо, это означает под крышу, которая находилась очень высоко, слишком высоко, определенно высоко.
– Сам хотел.
Юлиуш не припоминал, чтобы он хотел прыгать с трамплина. Даже точно не хотел.
– Не хотел, – сказал он, так как ему казалось, что четкая позиция очень важна в жизни.
– Хотел, ведь ты ходишь в бассейн.
– В бассейн да, – подтвердил Юлиуш. – Плавать. Не прыгать.
– Когда прыгнешь в бассейн, у тебя не будет выхода, ты должен будешь плавать.
– Если я просто войду, то тоже буду плавать.
– Ну, боже, посмотрите на него, почему ты такой трус? Сказал, что гольф тебе скучен. Что бассейн интереснее. Ну все, я иду, ты ведь можешь хотя бы с трех метров, попробуй. – Ендрек схватил полотенце Юлиуша и бросил на свое, потом зашагал к ступенькам.
Юлиуш минуту подумал. Он хорошо плавал. Прыгал, конечно, с тумб. Под водой выдерживал достаточно долго. Можно прыгнуть, почему нет.
– Идешь? – Ендрек отвернулся.
Никто его трусом обзывать не будет. У него больше смелости, чем у Ендрека.
Лестница была из металла, а расстояние от земли увеличивалось с каждым шагом вверх прямо пропорционально и даже в геометрической прогрессии. Всего на одну ступеньку выше, а как бы на три. Следующая ступенька, а как бы шесть, черт побери!
Когда первый раз он приостановился и посмотрел вниз, ему стало нехорошо.
– Это три метра? – он посмотрел еще раз.
– Три.
– А с виду будто…
– Сколько?
– Больше, чем три метра, – ответил Юлиуш и посмотрел еще раз. Даже бассейн был меньше, чем обычно.
– Да это трамплин для детей, иди. Только входи в воду как надо, чтобы не удариться головой.
Юлиуш придержал рукой лестницу. Ендрек стал на конце трамплина и распростер руки.
– Нет, я не прыгну, – заявил Юлиуш.
– Ну чего ты, черт побери, ты же…
– Не валяй дурака, смотри, на нас пялятся. Знаешь, что о тебе подумают?
– Это не мое дело, – решительно сказал Юлиуш и стал по лестнице сходить вниз. Не будет он прыгать ни с каких трех метров, ни больших, ни маленьких. Не должен он никому ничего доказывать, его не касается, что подумают те болваны внизу. Это он решает, прыгать или нет, а не Ендрек, не надо ему никакого натиска извне. Вот так поступает взрослый человек. Он не ребенок, чтобы кому-нибудь или что-нибудь доказывать. Может, прыгнет еще, но не сегодня. Сегодня то, что он увидел, для него решительно высоко.
Ендрек оттолкнулся и прыгнул, рассек воду легко, вошел в нее, как нож в масло.
Юлиуш смотрел на него с удивлением.
Он оставил за собой ступеньки и поднялся на тумбу, поправил очки. Поднял руки вверх, оттолкнулся и прыгнул головой вниз.
Сара ходила по рынку и разглядывала людей. Желтого сладкого перца, то есть такого, как любит Яцек, не было, но был слегка коричневатый и слишком дорогой для этого сорта. Она могла бы приготовить что-нибудь вкусное, только не знала что. И зачем.
– Мед хороший, липовый. Или падевый, – молодой продавец улыбнулся ей. – Падевый хорош для сердца. Или гречишный.
Сара тоже улыбнулась ему.
– В другой раз.
Она остановилась около следующего прилавка, апельсинов нет, зато есть грейпфруты. Купи себе грейпфруты. И ешь с сахаром. Сахару должно быть много. Сделай себе приятное.
Прошла мимо соседки по этажу. Пожилая сгорбленная женщина кивнула в ответ на «день добрый» Сары. В авоське с прошлого века у нее лежали хлеб и кусок творога. Сара и раньше встречала эту женщину на рынке.
– А яблоки коштели у вас есть? – услышала Сара за спиной.