Не успела я выйти к берегу, как вдруг в кустах услышала низкое рычание. В ответ на него раздались не очень понятные мне звуки, но тоже явно угрожающие. Я отбросила корзину, приготовила лук и стрелы и осторожно выглянула из кустов.
Посреди небольшой поляны на туше только что зарезанной коровы сидел снежный барс. Он плотно приложил уши, грозно оскалился и глухо, утробно рычал, а перед ним стоял огромный дикий кабан-секач.
Оба животных были сильны и очень опасны и обычно не трогали друг друга. Но кабана, видимо, что-то очень разозлило, и он, ослепленный яростью, решился напасть на барса, защищающего свою добычу. Барсу же вовсе не хотелось драться с яростным врагом, и он пока просто пытался отпугнуть его.
Кабан ковырнул клыками землю и пронзительно завизжал. Он был много тяжелее барса, могучий старик с тяжелым загривком и длинными клыками. Барс взвыл и прыгнул, но не на кабана, а назад. Кабан же продолжал наступать, и барс, не принимая боя, припустил вверх по склону горы. В одну секунду он оказался вне досягаемости, но и оттуда продолжал шипеть и рычать на своего огромного победителя. Кабан наклонил морду к земле и, казалось, с интересом слушал, как бессильно ругается эта большая кошка.
Не задумываясь, я двинулась вперед. Я знала, как опасен раненый кабан и как мало шансов у меня убить его с первого выстрела, но просто не могла равнодушно смотреть на эту гору мяса. К счастью, кабан был слишком занят, чтобы увидеть меня, и я смогла подобраться на расстояние выстрела и выбрать удобную позицию.
Я выстрелила и тут же бросилась без оглядки под защиту кустов. Мне вдогонку донесся дикий рев, но я так и не рискнула остановиться или оглянуться. Если я только задела его стрелой, эта клыкастая смерть непременно бросится за мной в погоню. И я бежала. На полдороге к лагерю я наткнулась на Рудо и Инофара и все им рассказала.
— Если кабан не догнал тебя, леди, — сказал Инофар, — значит, он мертв, иначе его бы ничто не остановило. Это настоящие злобные дьяволы. Видимо, тебе повезло и выстрел оказался смертельным.
— Ты очень рисковала, леди, — добавил Рудо, — и вдобавок, глупо рисковала. Что стало бы с нашим отрядом, если бы ты так жестоко погибла?
Пришлось объяснить, что заставило меня стрелять. Он, конечно, прав, и рисковала я глупо, но кто бы из нас, вечно полуголодных, смог устоять перед таким искушением?
Мы вместе двинулись назад, тщательно осматривая на пути все, на случай, если эта тварь решила устроить засаду. Мы даже не пошли на эту поляну прямо, а поднялись немного в гору и сверху все осмотрели. Только тогда рискнули выйти на поляну. Там так и осталась лежать зарезанная барсом корова, а рядом на вспаханной клыками и копытами земле валялся мертвый кабан. Моя стрела прошла ему меж лопаток и вонзилась в сердце.
Все были поражены таким метким выстрелом, который редко удавался самым опытным охотникам. Кое-кто решил приписать эту удачу сверхъестественным силам, и даже пошел слух, что леди Мет передала мне свои знания и у меня тоже есть часть ее силы. Об этом вслух не говорилось, но я видела, как изменилось их отношение ко мне и с какой готовностью принимались теперь все мои распоряжения.
Только Ингильда раздражала меня, как заноза в пальце. Но я решила выполнить свое обещание, и когда вечером все собрались на ужин и зажаренное на костре мясо притягивало глаза, я встала и произнесла речь.
Я напомнила, как еще в начале похода мы решили делить все поровну, поэтому тот, кто не берет свою долю работы, не имеет права и на свою долю пищи. Конечно, это не касается больных, детей и стариков. А вот молодые и здоровые бездельники пусть посидят голодными или обеспечивают себя сами. Сегодня все работали хорошо и старательно, кроме Ингильды, значит, и мясо есть будут все, кроме нее.
Ингильда вспыхнула и закричала, что у меня перед ее родом долг крови и я обязана… Я прервала ее и спокойно объяснила, что долг мой только перед леди Ислаугой. Это ее сын отдал жизнь за меня, а кроме того, она больна и беспомощна, и я, разумеется, буду заботиться о ней, как смогу, и сделаю все, чтобы помочь ей.
— А ты, — закончила я, — молода, здорова и вполне можешь сама позаботиться о себе. Я не признаю на себе никакого долга перед тобой.
Если бы было можно, она, скорее всего, вцепилась бы мне когтями в лицо, такое бешенство излучала вся ее фигура, но она знала, что здесь ее никто не поддержит. И, справившись с собой, она молча повернулась и ушла в свой шалаш, а через некоторое время оттуда послышались рыдания. Но ни один человек не вызвался пойти утешить ее, так как все понимали, что эти слезы не горя или раскаяния, а бессильной ярости. Я ее не жалела. Жаль только, что теперь я уже окончательно приобрела врага, который никогда не простит своего унижения.
К счастью, Ингильда наконец поняла, что от нее требуют, и стала работать наравне со всеми. Делала она все, конечно, без особой охоты, но хоть не бездельничала. Она даже согласилась помогать разделывать тушу коровы и развешивать на солнце куски мяса, чтобы они завялились.
Мы решили заготовить впрок все мясо, а сейчас варили только кости и потроха обоих животных. Мартина уже почти оправилась от родов, люди отдохнули и набрались сил, и я надеялась, что еще до осенней распутицы мы сможем тронуться в путь. Я уже мечтала, что все мои люди будут в безопасности в Норсдейле и я наконец не буду никем командовать и отвечать буду только сама за себя.
Леди Ислауга стала все чаще уходить из лагеря; как я поняла из ее бормотания, она искала Торосса. Приходилось кому-то постоянно наблюдать за ней, чтобы она не потерялась, и приводить ее в лагерь, когда силы оставляли ее.
Тимон, сын Нальды, смастерил отличные рыболовные крючки и оказался удачливым рыболовом. Но и я продолжала ходить на рыбалку, хотя мои успехи были более чем скромными. Во мне возникло упрямое желание покорить реку. Но если первый же мой шаг на поприще охотника оказался так удачен, то рыба никак не хотела идти на мои снасти. В прозрачной воде я прекрасно видела крупных, жирных рыбин, а на удочку мне лезла досадная мелюзга: то ли я не умела выбирать место, то ли все-таки снасти были неподходящие.
И вот когда я очередной раз бродила по берегу, выбирая место, вдруг почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Я просто кожей ощущала чужой взгляд и сразу потянулась к ножу. Несколько раз я останавливалась и внимательно оглядывалась, пытаясь уловить хоть малейшее движение, увидеть хоть краешек тени, но все вокруг было тихо, спокойно и неподвижно.
Между тем это чувство было настолько неприятно и тревожно, что я решила вернуться в лагерь и предупредить всех. Не исключено, что нас выследил вражеский разведчик, тогда нужно немедленно поднимать на ноги всех и во что бы то ни стало перехватить его, прежде чем он доберется до своих, иначе мы погибнем.
Я повернула к лагерю, но тут кусты раздвинулись и передо мной оказался человек. Я мгновенно выхватила нож, но человек протянул ко мне пустые руки, показывая, что мне ничего не угрожает. Я с первого взгляда поняла, что это не ализонец. Капюшон его был откинут на плечи, и я хорошо видела его лицо. Он был в кольчуге, выкрашенной в зеленый цвет, очевидно, для маскировки, но никакого герба или знака его рода я не заметила.
Я еще раз внимательно осмотрела его и… просто окаменела. Он был босиком, и штаны до колен затянуты шнурками, а вот ступней у него не было! Вместо обычных человеческих ног из травы выглядывало что-то вроде козлиных копыт.
Я снова взглянула ему в лицо, ожидая и здесь увидеть что-то необычное, но нет, лицо как лицо: загорелое, худощавое, с жестко очерченным ртом. Разумеется, он не был так красив, как Торосс, но лицо было благородным. Тут он вскинул на меня взгляд, и я невольно отступила. Таких ног, да и таких глаз у человека быть просто не могло. Ярко-желтые, теплого янтарного оттенка, и зрачок не круглый, как у людей, а вертикальный, как у кошки или змеи.
Он сразу заметил мой испуг, и мне показалось, что это его огорчило, но он ничем не выдал своих чувств, только грустно улыбнулся, словно жалел о нашей встрече.
— Приветствую тебя, леди! — сказал он.
— И я приветствую тебя… — я на секунду запнулась, не зная, как к нему обращаться, но тут же попрааздась, — приветствую тебя, лорд.
— Я вижу, ты не слишком обрадована нашей встречей, — сказал он, — или ты считаешь меня врагом?
— Я слишком мало знаю о твоем народе и не решаюсь судить, — ответила я, ни минуты не сомневаюсь, что встретилась с одним из Древних, бывших хозяев этих мест. Но он оказался удивлен и озадачен.
— За кого ты меня принимаешь, леди?
— Мне кажется, ты из народа, жившего здесь раньше, до прихода людей.
Он грустно улыбнулся.
— Значит, я — из Древних? Ну что ж, думай, как тебе нравится, я не отвечу ни «да», ни «нет», но мне кажется, что ты и твой отряд попали в трудное положение. Не могу ли чем-то помочь вам?
Я слышала, что в старые времена Древние не раз помогали людям. Но ведь были среди них и такие, кто шел по Темной Дороге, и иметь с ними дело было смертельно опасно. Их вмешательство никогда не приносило людям ничего хорошего. Я задумалась. Если я сейчас ошибусь, пострадать можем мы все, но если он и вправду может помочь, а я его оттолкну? И еще, что-то в этом человеке подсказывало мне, что он не имеет дел с Темными.
— Какую помощь ты нам предлагаешь, лорд? Мы собирались идти на запад, в Норсдейл, но дорога такая, что я не уверена…
Он прервал меня.
— Путь на запад сейчас очень опасен. Я могу проводить вас в защищенное место, там в округе достаточно пищи.
Настороженно смотрела я в его темно-золотые, нечеловеческие глаза, и так мне хотелось верить ему! Но со мной были люди, за которых я отвечала. И что я, собственно, знала о Древних, чтобы довериться одному из них?
Он видел мои колебания, и улыбка его исчезла. Лицо сразу стало холодным, словно я чем-то обидела его. Я встревожилась еще больше. Если он искренне предлагал помощь, моя нерешительность, так похожая на недоверие, вполне могла оскорбить его.