На утро пятого дня я выехал на край Пустыни, недалеко от того места, где начиналась старая дорога, и я уже совсем не удивился, что и эти всадники направились к ней.
И вот снова копыта моей лошади застучали по древним каменным плитам. Я вспоминал свое первое путешествие, и мне казалось, что это было словно в другой жизни. Словно это не я, а кто-то другой, очень далекий от меня сегодняшнего, ехал тогда по этой дороге. А сейчас мне очень не хватало Ривала. Он знал о Древних больше, чем любой, с кем я встречался, и многое мог бы объяснить мне, но его, увы, не было со мной, а те, кого я преследовал, вероятно, владели более глубокими знаниями.
Вечером я съехал с дороги и остановился передохнуть. Кругом поднимались утесы с высеченными на них письменами. Я долго разглядывал их, и мне показалось, что они похожи дна те, что нанесены красным на мой браслет. Я смотрел на них со странным ощущением, что что-то всплывает в моей памяти, и еще одно усилие, я пойму и прочитаю их. Но я не знал, что нужно делать, и чувство это пропало. Письмена остались тем же загадочным и таинственным узором. Как и в прошлую поездку, я все время чувствовал, что за мной наблюдают, но теперь я знал, что это не опасно, и не обращал внимания. Вскоре я доехал и до загадочного каменного лика, у которого мы останавливались в прошлый раз, и тут наткнулся на явные следы деятельности тех, кого догонял.
На плоском камне перед ликом стоял сосуд с какой-то маслянистой жидкостью и две курильницы, которые, похоже, погасли совсем недавно. Все это было сделано из черного камня или металла, я так и не смог определить точно.
Трогать руками эти явно ритуальные предметы какой-то мистической службы я не решился, так как браслет на моей руке предупреждающе светился. Мне не хотелось оставлять эти колдовские штуки у себя за спиной, поэтому я подобрал увесистый камень и разбил им и сосуд и курильницы. Жуткий вой прошелся по ущелью после первого же моего удара, словно эти вещи были живые и не хотели погибать. А когда я доехал до звезды, которая так восхитила тогда Ривала, то не заметил никаких следов поклонения, а наоборот, всадники чуть не съехали с дороги, стараясь объехать ее. Похоже, они ее просто боялись. На всякий случай я остановился и внимательно рассмотрел эту звезду, но так и не понял, что в ней могло напугать Роджера.
Я знал, что впереди глухая каменная стена и тупик, значит, здесь я и встречусь с ними, хотя так и не решил, что же мне делать. Единственное, что оставалось, — это положиться на судьбу и идти вперед, что бы меня там ни ожидало. Прежде всего я решил отпустить лошадь. Я спешился, снял поводья и сказал:
— Ты хорошо послужила мне, теперь можешь вернуться к своему хозяину.
Седло и сбрую я бросил прямо на дорогу, так как был уверен, что живым отсюда не вернусь, хотя отступать не собирался. Я решил хоть ценой своей жизни выполнить последний долг перед Джойсан. Если ей суждено погибнуть, пусть погибнет от честной стали в моих руках, прежде чем ее запятнает зло, которое несут эти люди.
Мои пальцы словно нечаянно коснулись браслета. Я знал, что в этой вещи заключена большая сила, которой я не умел пользоваться. Так стоял я перед звездой, положив руку на браслет, и думал, не удастся ли использовать его как-нибудь против Темных.
Мне вспомнились слова Нивора:
— Ты должен искать сам, и тогда найдешь. Только ты сам можешь узнать, кто же ты на самом деле, и тогда проснется твоя память, и ты будешь управлять всеми способностями, данными тебе от рождения.
Может быть, он просто хотел подбодрить меня? Или это все-таки предсказание? Ривал объяснял мне когда-то, что даже одно произнесенное имя Древних уже пробуждает тайные силы. Но я — то не знал никаких имен! Полукровка, как назвал меня Нивор, но все-таки, прежде всего, человек…
И тут, сам не понимая, что делаю, я вдруг произнес какое-то слово. Гулкое эхо прокатилось от него по утесам. Я встал перед скалой, положил руку прямо на звезду и начал просить ее наградить меня силой. Пусть это будет для меня смертельно опасно, но сейчас я должен иметь силу освободить свою леди и убить Роджера, который хочет всю страну отдать под власть Темных. «Пусть… в меня… войдут… тайные силы», — медленно и твердо повторил я про себя.
Неожиданно я ощутил какое-то движение в душе, неохотное и робкое, словно приоткрылась давно запертая дверь и оттуда до меня донеслось легкое дуновение. В моем сознании замелькали какие-то тени, обрывки воспоминаний, здания, незнакомые места и лица… Передо мной проходили понятные, полупонятные и совсем непонятные события спутанной, то и дело рвущейся лентой. Но я упорно пытался разобраться в них, в то же время ни на минуту не забывая, зачем пришел сюда. Густым туманом клубились во мне эти образы, и разум мой, словно солнечный луч, высвечивал в них зерна истины.
И я наконец понял! Образы развеялись, но я чувствовал, что знание, принесенное ими, осталось во мне. Правда, это не давало мне уверенности в победе, но теперь у меня были силы для борьбы. Все должно решиться в последнем сражении. И время его пришло.
Я быстро двинулся вперед, и тут до меня донеслось приглушенное пение. Оно накатывалось мерно и ритмично, словно морской прибой. Я преодолел еще один поворот дороги и увидел наконец тех, за кем так долго гнался. Однако они были так увлечены своим делом, что даже не заметили меня.
На земле была изображена звезда в круге, а сам круг был нарисован свежей кровью. Чуть в стороне валялся труп воина — это его кровь они использовали, — и по его позе было видно, что тут не обошлось без схватки.
Из каждого луча звезды к небу поднимались столбы маслянистого черного дыма, и на каждом луче стоял человек. Четверо смотрели внутрь звезды, а пятый невидящими глазами уставился на глухую стену.
Хлимер, Лизана, леди Тефана и Роджер. А пятая, лицом к стене, стояла моя Джойсан! Эти четверо пели, а она стояла молча, и у нее было лицо человека, который никак не может проснуться и прервать сонный кошмар. Руки ее были подняты к груди, и в ладонях зажат грифон. Хотя я раньше никогда не слышал об этом, но почему-то сразу понял, чего они добиваются. Они стояли перед закрытой дверью, а в руках Джойсан был ключ. Почему-то открыть эту дверь могла только она, и для этого-то они ее и привезли.
Я представления не имел, что может быть за этой дверью, но абсолютно точно знал, что не имею права позволить им открыть ее.
Меня они все еще не замечали.
Сосредоточенные на своей задаче, они вообще не видели ничего за пределами кровавого круга, а я видел, как возле круга началось какое-то движение, замелькали какие-то тени: иногда вдруг появлялась омерзительная морда и жадно нюхала кровь, или тянулись туда чьи-то лапы. Запах свежей крови вызвал к жизни эти остатки зла, но прошедшие века превратили их в жалкие тени. Их я не боялся.
Кое-кто из них заметил меня и начал подбираться поближе. Я хорошо различал жуткий красный блеск их глаз. Но как только я махнул на них рукой, они тут же отскочили, испуганно косясь на мой браслет. Я подошел вплотную к кровавому кругу. И хотя меня сразу замутило от жирного дыма и запаха крови, я старался держаться твердо.
Медленно, жестко и отчетливо начал я произносить их имена, разрушая мелодию заклинания.
— Тефана, Роджер, Лизана, Хлимер…
Я называл имена, указывая на каждого из них пальцем. Где-то в глубине памяти шевельнулась мысль, что все это когда-то уже было, только в другом времени и в другом месте. В другой жизни!
Все четверо смотрели на меня с выражением неожиданно разбуженных людей. Они уже не стояли, уставившись в спину Джойсан, а во все глаза смотрели на меня. По мере того, как до них доходило, кто осмелился потревожить их, лица их загорались гневом, злобой и яростью. Роджер, Лизана, Хлимер… И только леди Тефана улыбнулась.
— Здравствуй, Керован! — ласково сказала она. — Наконец-то ты услышал зов родной крови.
Я понял, что она хочет напомнить мне о тех кровных узах, что связывают мать и сына. Похоже, она считала меня совсем дурачком, если думала таким образом обмануть.
Снова прежняя память подсказала мне, что делать дальше. Я поднял руку с браслетом, и вылетевший из него голубой луч ударил прямо в затылок Джойсан.
Она вскрикнула и покачнулась. Качаясь, словно от жесткого удара, она повернулась лицом к кругу. Вот наконец она увидела меня, и глаза ее ожили. Она двигалась еще с трудом, но в глазах появились воля и ум. Заклятие было разрушено.
Я услышал звериный рев Хлимера, уже готового броситься на меня, но его остановила леди Тефана. Она подняла руки и начала делать медленные пассы, словно сплетая между нами невидимую сеть. Но у меня не было времени наблюдать за ней, так как Роджер неожиданно бросился к Джойсан, схватил ее и поставил между мной и собой.
— Игра еще не кончена, Керован, — крикнул он, прикрываясь Джойсан, как щитом. — Мы еще сразимся с тобой не на жизнь, а на смерть! — И наши взгляды скрестились над этим кровавым кругом.
— Надеюсь, что ты говоришь о своей смерти, Роджер, — спокойно ответил я, потом нарисовал в воздухе чистую звезду. Она вспыхнула зеленоватым светом, поплыла и остановилась прямо возле лица Роджера.
Я видел, как сразу побледнело и осунулось его лицо. Он оставил Джойсан и вошел в круг, сказав: — Пусть будет так!
— Нет! — неожиданно крикнула леди Тефана, оторвавшись от своего занятия. — Можно обойтись без этого! Он…
— Нет, леди! Без этого нам не обойтись, — возразил Роджер. — У него гораздо больше сил, чем мы могли представить себе. Если мы не покончим с ним сейчас, рано или поздно он нас уничтожит. Сейчас не время для твоих игрушечных заклинаний. Сражаться придется по-настоящему и до конца. Доверь мне свои силы.
Я заметил, что леди Тефана все еще колеблется. Она пристально взглянула на меня и тут же отвела глаза, словно что-то мешало ей смотреть.
— Ну что, — настойчиво продолжал Роджер, — ты будешь сражаться рядом со мной? На этих двоих, — он кивнул на Хлимера и Лизану, — сейчас можно не рассчи