Картинная галерея в Золоте Симфонии – это комната, столь обильно насыщенная роскошью, сколько позволяют границы вкуса и стиля. Нам предстали полотна написанные маслом, заключенные в деревянный багет, могучий дарить удовольствие от созерцания и без картин. Так же, в качестве исключительных ценностей, висят на стене два гобелена и один ковёр. Освещение, льющееся с богато украшенного потолка, даёт возможно окунуться как в палитру цветов, так и в совокупный изображенный образ, будь он на картинах или иных основах. Над потолком трудился не просто мастер-скульптор, а Бог, решивший вдруг порадовать смертный род предметом творчества. Здесь есть место солнцу, в центре, его лучам, звёздам и тверди Земли. Мы видим все важные сферы жизни, включая духовную, тесно переплетённые друг с другом. Лица людей и морды животных выполнены столь тщательно, что кажется они вот-вот оживут.
Пол укрыт богатыми орнаментами, напоминающими лабиринт. Паркет из разномастных пород дерева, тянет взгляд от одной вязи к другой, от фигуры к фигуре.
– Вы можете видеть, юные господа, как вся императорская семья собралась для совместного портрета. Посередине – Георг Хмурый, первый император Симфонии, по правую руку его жена, а ниже дети. Вокруг остальная кровная родня и их супруги. Могут возникать споры, а первый ли он Император, но я ответственно заявляю, что да. Ибо любой из предыдущих претендентов не имел той полноты власти, что впервые было сосредоточена в Ружияре при Георге Хмуром и осталась в последствии.
Мы успели рассмотреть ещё одну картину, выполненную с таким же мастерством, как и остальное, прежде чем Адриану сообщили о завершении приготовлений, и мы проследовали на террасу.
– Предпочтёте самим взять порцию или мне это сделать?
Мы отблагодарили и освободили его, оставшись наедине с прекрасным видом на город и серпиком на небе в окружении звёзд. Зеленые плетуны благоухающие в прошлый раз, уже поддались осени и начали желтеть, но атмосферу это не портит, а лишь добавляет некоего шарма.
Наконец пища попала в желудок и тот возликовал. Обменялись с Вероникой довольными взглядами и вернулись к потреблению еды.
Сегодня совпало, что и голодные, и Вероника планировала пожить в Золоте Симфонии, но по большому счёту я бы и с кружечкой кофе посидел здесь и даже без. Необходимо только общество волшебной Вероники и эта маленькая терраса. Ты вроде бы окидываешь лес высоток Ружияра, скользишь по угадываемому контуру космического корабля, но мысли возвращаются к прошлому. Всего каких-то три с лишним месяца назад я первый раз пришел на занятия, а сейчас смотрю туда и пропасть между. Неужели и впереди так же? Я, окончивший второй триместр, буду ли смотреть на себя сегодняшнего с края обрыва? Или понадобиться больше времени… год или все два…
Мы вновь у перил. Тишина вовсе не давящая, слов из уст не выуживает, а вот мысли голосят вовсю. Я поставил перед собой цель – снять заклятье, хорошо, допустим всё получится, а дальше как? Ведь сейчас я активен, мир широк, а за изгибом жизненного пути ждёт неопределённость. Всматриваешься вдаль, напрягая глаза и голову, а сам на всякий случай готовишься, вдруг прилетит чего. И вот, поворот пройден, а дорога просматривается в светлый день на многие километры. Я буду продолжать учиться, общаясь сразу с двумя детьми семьи Волох, читать комиксы, гонять на веле… Вроде бы ничего плохо нет, а настроение падает и уныние вползает внутрь, как промозглый туман в ущелье.
И тут подсознание или что-то за гранью осознанности напоминает о грядущем прибавление в семье, уже, в общем-то случившемся. О проекте, за который взялся отец, о новых экспедициях Трисмегиста… И следом – недавний разговор об отголосках могучих заклинаний в Симфонии и за.
Замечаю пристальный взгляд Вероники, сейчас тёмный и глубокий.
– Хорошее место – заводит в трясину размышлений, – хохтнул я в конце.
Девушка и сама рассмеялась, спрашивает:
– Почему трясину?
– Нельзя точно сказать – выберешься или затянет на дно депрессии, – пояснил я.
Веоника в удивлении взметнула бровки.
– Интересное наблюдение, – отметила она, – только почему в депрессию? Может в грусть или уныние?
– Да, конечно, но всё это ступени в один конец…– ответил я и смутился от собственной же философской интонации.
– Мне по душе твой слог и всё же я не думаю, что стоит красить в чёрный все эти чувства, – произнесла Вероника тёплым и приятным голосом. – Это как система координат – человек движется по жизни, принимая волевые решения и попадая под ответственность за них. Его положение, в конкретный момент, имеет проекцию на ось либо отвечающую за стадии отрицательного настроения, либо даже осей, каждая из которых соответствует состоянию.
Меня как молнией пронзила эта отзвучавшая модель мира. Даже воздуха по рыбьи схватил, перед вопросом:
– Это как понимание многомерности пространства, в обход тупика материального догматизма?
– Что ты, Матус, я не претендую на такое, – засмеялась она. – Высказался ты, как на конференции, хе-хе.
Я чуть смутился, поняв всю квадратность слов. Решил попытаться изъясниться иначе:
– Просто отделив духовное от материального... даже скорее плотно-материального, – поправился я, – человек попадает в ловушку неполной картины мира и не может принимать верные решения. А ты вносишь такое понимание, как новые мерности, но не в привычном смысле, а в духовном. Соединив в начальной точке координат духовное и материальное, можем видеть зависимости чуть ли не на уровне формул. Это очень интересный подход.
Мой взгляд исторгает глубочайшее восхищение. Девушка вдруг смутилась и, отвернувшись, отвечает:
– Спасибо, но ты перехваливаешь, Матус.
Даже раскаянье овладело, что так яро насел. Решил сгладить момент и рассказать кое-чего из соображений:
– Хех, у меня тоже были размышления на эту тему, не так давно, конечно, только веет от них какой-то детскостью. В общем, если четвёртое измерение это координата, показывающая за бесконечно малую величину времени положение объёмной материи, вроде слайд-шоу, то пятым можно считать ось координат, где отображено всё многообразие параллельных миров, подчиняющихся некой закономерности. Физика пространства у них одна, но вот разновидностей много, включая те самые, что уже во многих комиксах описали. Поступил так или эдак – уже два разных мира, на одной оси координат параллельных пространств.
Вероника кивнула и с сыграв бровями говорит:
– Или в фильме “Семь Возможностей”, да?
– Именно, там как раз…
Вошёл Адриан.
– Изволите ещё что-нибудь?
Я взглянул на спутницу, но председатель только милую и смешную рожицу состроила, мол, не знаю.
– Пару крепких кофе, молоко и сладкого на Ваш выбор, Адриан, – в итоге огласил я.
– Принято. Только выбор предоставлю кондитеру, – открыто и располагающе улыбнулся он и ушёл, забрав всё лишнее.
– Хороший выбор, – похвалила Вероника, – а ты мог бы продолжить?
– Спасибо, – несколько оторопев, ответил я, – неужели интересно?
– Очень! Прошу, Матус. Ты закончил на пятом измерении.
– Э-э… да, точно! – наконец вспомнил я на чём закончил. – В общем пятое как-бы закрывает границы Вселенной в привычном смысле и проводит в иное понимание Мира… Шестое, позволяет взглянуть на пространство с ракурса иных физических законов, то есть принципов организации материи вплоть до атомарной структуры и даже глубже. Я предполагаю, что знакомые нам простейшие геометрические фигуры там отсутствуют, но есть иное. И важно понимать, что шестая координата отнюдь не означает, что варианты реальностей ниже или выше наших, но они не параллельны, а значит имеют лишь единичные случаи пересечений.
Я прочистил горло, заодно поднимая в памяти подзабытый образ, вроде детской мечты о полётах в космосе.
– Седьмая ось координат самая глупая, потому, что трудно объяснить, – рассмеялся я. – Понимаю её так – даже в мире с иной физикой, есть общее, глубинное понимание… хотя нет – чувство, смутное-смутное, что задумка у нас общая. Общий Творец… э-э, Бог! Вот, а седьмая ось – это виды Задумок, виды Творцов, вписанных в некий иной объём – глупое и не подходящее слово, но тень понимания даёт – единицу восьмой оси. Вот такие были мысли…
Вероника чуть приоткрыла чувственный рот, всем видом показывая интерес – это вознесло меня на седьмые небеса счастья, хоть я и отношусь к сказанному, как к глупостям. Но разве можно устоять перед такой реакцией?
– Матус, – обратилась она и нутро сразу обожгло чувственностью момента, – я не плохо успеваю с учёбой, но мир магии более знаком и близок. Поэтому, судить авторитетно не имею права и всё же, как ты сказал, для догматичного научного материализма – эта теория прекрасна. Мне очень нравится.
Я бы точно сейчас упорхнул мотыльком, но не могу оставить спутницу. От столь ёмких и приятных слов, чувство собственной значимости возросло на порядок. Оценка председателя Бастиона может любого вернуть на путь гордости за самого себя, а в такой обстановке и такими словами – обратить в нарцисса.
– Очень приятно…– произнёс я. – Честно признаться, относился к этому как к простой фантазии, что буйствует после очередного комикса или игры.
От новых откровений отвлёк Адриан принесший кофе сладости. Устоять перед таким можно, но точно не в нашей реальности, поэтому беседа отошла на второй план. Имеет место быть обмен мнениями, касаемо восхитительных по вкусу пирожных и печенья. Кондитеру удалось подхватить нас на парусах наслаждения и унести в мир, где перелетаешь от одного островка к другому и вкушаешь на каждом уникальные и бесподобные сладости.
Насыщенный день и удивительный вечер напомнили о сне, начиная морить. Довольные настолько, насколько возможно, мы пошли к выходу, сопровождаемые немного гордым По Адрианом, что считает теперь делом чести устраивать нам истинный рай, пока гостим в Золоте Симфонии. Сегодняшний день похож на сон больше, чем полностью, но всё же осознание реальности происходящего, полнит меня глубоким чувством счастья, сравнимым с углями. Греть будут долго-долго. А впереди отнюдь не конец, ведь едем ко мне и Вероника останется. Автор дня превзошёл себя, насыщая его столь важными событиями, но я всё же задремал по пути.