– Ну, ну, зачем же так, – раздался за Сашиной спиной голос Бальби.
– Верни, верни ее сейчас же, слышишь, ты?
Саша яростно накинулась с кулаками на кентавра, но тот только загоготал и грубо оттолкнул девочку. Саша растянулась на земле, больно ударившись локтем, но опять вскочила на ноги и пошла на кентавра.
– Ты мне ее расколдуешь, понял? Иначе…
– Успокойся, мелкота! – Кентавр перестал смеяться, встал на задние копыта и угрожающе помахал передними ногами. – Я тебе не какой-нибудь вшивый колдун – я экспериментатор с большой буквы, ясно? Экспериментирую с биотрансформацией. Ха, расколдуй! – передразнил он, опускаясь на все четыре ноги.
Саша чуть отступила, но продолжала натужно дышать и все выглядывала, с какой стороны лучше подобраться к кентавру и вцепиться в его лоснящиеся бока. Или лучше в гриву? В хвост? Она совершенно не представляла, где у кентавров находятся болезненные места. Вот если бы у нее была длинная крепкая палка, или лучше вилы, она бы ему показала!
– Но, но, – попятился кентавр, будто распознал нечто недоброе во взгляде Саши.
– Расколдуй! – процедила Саша сквозь зубы и сделала шаг по направлению к кентавру, но тот скакнул вперед и сшиб девочку грудью.
Саша опять упала и зашипела от боли в разбитой коленке. Это же надо, второй раз рана на одном и том же месте!
– Что бы мне такое из тебя сотворить? – между тем вслух размышлял кентавр, гарцуя. Саша медленно встала, нога отозвалась ноющей болью. – Русалки у меня уже есть. Ходячие деревья – тоже. Может, статую из тебя сделать? Красивую такую, под гипс. Или мрамор?
– Перебьешься! – буркнула Саша, оправляя платье.
– Давно мечтал о статуе у пруда, – продолжал Бальби, словно не слышал. – Что-нибудь навроде маленькой купальщицы. Живая такая статуя, с фонтаном. Застенчивая купальщица в струях фонтана.
– А в глаз? – по-настоящему разозлилась Саша и крепко сжала кулаки.
– Ха! – недобро ухмыльнулся кентавр, упер руки в бока и грозно предупредил: – Не бузи, мы в разных весовых категориях.
Саша сделала шаг к Бальби, но тот произвел какие-то пассы, и в тот же миг девочка почувствовала, что не может двинуться, ноги ее словно приросли к земле. Сашу опустила глаза и ахнула – от ступней к коленям медленно расползалась каменная бледность, не очень быстро, сантиметров десять в минуту, но тех мест, где кожа уже приобрела фактуру мрамора, девочка не ощущала, а ступни и вовсе казались налитыми чугуном. Саша попыталась поднять правую ногу, но из этого ничего не вышло. В воде отчаянно забила хвостом, хрипло зашипела Чумазуля. Саша никак не сдавалась, продолжая отчаянно сопротивляться, но ноги все каменели и каменели, будто назло медленно, чтобы поиздеваться над своей хозяйкой.
– Ладно, пока и так сойдет, – произнес Бальби, наблюдавший за пустыми Сашиными потугами, и щелкнул пальцами. – Главное, не сбежишь, и проблем с тобой не будет. А будешь болтать…
Он не закончил фразы, но Саша и так поняла, что он хотел сказать. Ноги уже успели стать мраморными чуть выше колен, но дальше дело не пошло.
– А ничего статуя получилась бы, – прищелкнул языком кентавр, обходя несчастную Сашу кругом. – Но я еще окончательно не решил, нужна ли мне вообще статуя. Ну сама посуди: целыми днями будешь мозолить мне глаза, стоя на берегу моего прекрасного озера, и наблюдать за мной. Да-да, – развеселился Бальби, – ты станешь статуей, но при этом останешься живой, все будешь слышать и видеть – вот в чем фокус!
Саша надула щеки и ничего не ответила. Странно, но ей почему-то ни капельки не было страшно.
– Молчишь? – Бальби закончил кружить вокруг Саши и заглянул ей в глаза. – И правильно, молчи. Я хочу, чтобы ты поняла, где находишься, и сделала правильные выводы. Это, – кентавр широким взмахом руки обвел окрестности, – нечто вроде места отбытия наказания для сильно провинившихся. И еще возможность для меня поэкспериментировать.
Понимаешь, Им очень нужны свежие идеи, новые возможности менять реальность. Так что, как видишь, здесь все к обоюдному удовольствию: я не даю застаиваться реальности и одновременно избавляю Их мир от всяких пакостников, вроде вашей Чумазули, а Они получают то, что хотят – изменчивый, пластичный мир и отсутствие в нем проблемных элементов. Ты меня понимаешь?
– Урод, – прогудела Саша.
– Значит, понимаешь, – кивнул кентавр, ловко подхватил Сашу за талию и потащил в дом. – Постоишь пока в углу, а у меня еще куча дел.
Он дотащил девочку до правой стены и грубо опустил в углу у кучи вонючей соломы. Саша хотела поморщиться, но не получилось – лицо словно онемело. Руки тоже не слушались, хотя головой она по-прежнему могла вертеть. Обидно до чертиков – ни пнуть, ни ущипнуть, хотя враг вот он, рядом. И даже зубами не скрипнешь.
– Все, адью!
Кентавр удовлетворенно отряхнул руки и направился к выходу. Дверь за ним закрылась, наступила полнейшая тишина, если не считать беспокойного плескания русалки Чумазули в озере.
«И что теперь делать? – в отчаянии подумала Саша и еще раз оглядела себя. Ноги из мрамора, руки не двигаются, и на помощь не позовешь. Глаза заволокло мутной пеленой, и по щеке скатилась слеза, за ней другая, но Саша их не чувствовала.
«Так, все! – приказала она себе. – Хватит распускать нюни, нужно что-то придумать. Но что?»
Как назло, ничего путного в голову не приходило. Сделать крылья? Ведь у нее получалось отрастить прекрасные и очень сильные крылья. Но много ли от них проку, если она не может пошевелить ни руками, ни ногами?
«Стоп! – Саша вдруг задохнулась от внезапной догадки. – Раз я смогла отрастить крылья, выходит, я тоже могу делать подобные штуки! Как он их там называл, этот проклятый кентавр?… Биотрансформация! Впрочем, какая разница! Главное, чтобы получилось».
Саша закрыла глаза и сосредоточенно принялась думать о том, как она вновь становится самой собой, подвижной и с нормальными человеческими ногами. Тянулись тягучие минуты, но ощущение скованности не проходило, и Саша всерьез разозлилась на себя. Не может быть, чтобы какой-то там конь оказался сильнее ее.
«Ну, погоди у меня, я тебе еще покажу!»
Саша еще крепче зажмурила глаза, наморщила лоб и вдруг поняла, что может шевелить губами. От радости она едва не вскрикнула, но вовремя опомнилась. Победа была невесть какой, но лиха беда начало, и потому вовсе не стоило сообщать Бальби о своих достижениях. Кто знает, на что способен чокнутый кентавр – вдруг и вправду в статую обратит, тогда что?
Вдруг снаружи кто-то вскрикнул, и сквозь узкое оконце донесся шум возни.
– Мишка! – выкрикнула Саша и почувствовала, как с нее сходит оцепенение. – Я здесь!
Она рванулась, дрогнули пальцы рук, онемевшие ноги пронзили сотни иголочек и, превозмогая невидимые вязкие путы, девочка шагнула к двери.
– Что будем делать? – спросил Черныш, вглядываясь в унылый пейзаж с чуть перекошенным деревянным домом и кривыми уродливыми деревьями.
До дома Бальби оставалось метров триста, но Чернышу не хотелось рисковать попусту. Черныш с ребятами растянулись на земле, надеясь, что кентавр их не заметит раньше времени. Нужен был план, но ничего путного в голову не приходило.
– Нападем и… – начал Бука.
– Обратимся в каких-нибудь козлов, – не дал ему закончить Рыжик.
– Почему в козлов? – повернул к нему голову Бука.
– Ну, в баранов. Тебе от этого легче будет?
– Если успеет, – прошипел в ответ Бука, зорко выглядывая кентавра. Бальби нигде не было видно.
– Успеет, не переживай, – осадил геройствующего Буку Черныш. – А чем мы можем ответить? Здесь его земля.
– А я думаю, что лучше всего незаметно подобраться к дому, пока его нет, – сказал Мишка, – забрать Сашу и Чумазулю и слинять отсюда. Они, наверное, в доме, связанные.
– Почему связанные? – спросил Бука.
– Иначе они сбежали бы.
– Наивный ты как… не знаю кто, – фыркнул Рыжик.
– А чего? – обиделся Мишка.
– Бальби никого никогда не связывает, он их трансформирует. У него талант к таким штукам.
– Как это, трансформирует? – не понял Мишка.
– Ну как? Запросто: р-раз – и баран. Или козел.
– Да чего ты привязался со своими козлами да баранами! – разозлился Мишка, которому вдруг стало не по себе. Превращаться в кого бы то ни было ему вовсе не хотелось.
– Тихо! – одернул спорящих Черныш. – Нашли время грызться.
– А чего он?..
– Рыжик дело говорит: Бальби помешан на таких штуках, но козлы и бараны для него примитив.
– Да, – поддакнул Бука, – фантазия у него…
– Кто бы говорил, – усмехнулся Рыжик.
Бука замолчал и надул щеки.
– И что, теперь целый день будем здесь лежать? – вскинулся Мишка и погрозил дому кулаком. – Подумаешь, фантазия у него! У меня тоже фантазия ой-ей какая.
– Помолчи, – поморщился Черныш. – Его нахрапом не возьмешь. Эх, знать бы еще, где он.
– Может, в доме? – предположил Рыжик.
– Подождем, – пресек бесполезные догадки Черныш.
Время тянулось медленно. Ребята вглядывались вдаль, пытаясь заметить малейшее движение, но картина дома и деревьев у озера оставалась неизменной. Ни звука, ни дуновения ветра – ничего.
– Прячется где-то, затаился, – нарушил молчание Бука. – Зуб даю.
– Тс-с! – Черныш приложил палец к губам.
Бука вздохнул и взялся возить пальцем по земле. Потом буркнул:
– Или ушел куда-то.
– Я могу слетать и посмотреть, – вызвался Рыжик. Ему уже порядком надоело бездействие, от которого одолевала дремота.
– Только стань очень большим драконом, – посоветовал Мишка.
– Зачем?
– А чтобы Бальби не промахнулся, – хихикнул Бука. – И будет у него стоять перед домом прелестная статуя дракона.
– А ты что предлагаешь, валяться здесь до скончания времен? – вскинулся оскорбленный Рыжик.
– Слетай, только превратись во что-нибудь маленькое, незаметное, – сказал Черныш.
– Не хочу в маленькое, не люблю, – сказал Рыжик, оставив за собой последнее слово, и начал превращаться.