Они расходятся в том же парке, где встречались, и Яна вприпрыжку идет в сторону дома. Неужели выбирать работу не сложнее, чем десерты в кафе? Ответственности, конечно, больше, и далеко не всегда сразу видны плюсы и минусы, но в целом… Не терпится попытать удачи с какими-нибудь еще вакансиями!
Лия знает свое дело. Вот любопытно: она берется только за необычные задачки или, может быть, они смогут как-нибудь посидеть в кафе? Среди друзей Яны никогда не было хтоней, а ведь они ужасно интересные создания, которые совсем иначе видят мир и запросто научат смотреть на жизнь под новым, всё меняющим углом. Знакомство с Лией — чем не повод попробовать подружиться, а?
Такой день
— Воздух пропитан смертью! Мы ходим по костям! Вместе с водой по каналам течет страх!
— Гроб, гроб, кладбище, — кивает Лия, плотнее запахивая пальто. Уж очень холодные ветра сегодня пронизывают город, не иначе как и впрямь несут смерть.
Впрочем, когда они смерть не несли — и когда бы это не нравилось?
Вик останавливается на перекрестке и хищно прищуривается:
— Здесь кого-то убили.
— Если не отойдешь, убьют тебя, — обещает Лия, за руку оттаскивая его с проезжей части. Спасибо хоть не сопротивляется; впрочем, грань между театральностью и безрассудством он никогда не переходил. Даже в такие дни, как сегодня.
Сегодня у Вика настроение быть мрачным… ну, не то чтобы пророком — скорее капитаном Очевидность. Или чукчей из анекдота: что видит, о том и поет. А видит он смерть и ужас — хтонической частью, по крайней мере.
С людьми об этом не поговоришь, в каких бы близких отношениях ни состоял: послушают-послушают и спешно переведут тему. Далеко не всем по душе мрак, смерть и ужас, вот и приходится делиться с кем-нибудь настолько же хтоническим. По случаю совпавшего выходного Вик позвал на прогулку Лию, и она, конечно, не смогла отказать. Вернее, не захотела: рядом с Виком, говорящим о смерти, дышится удивительно глубоко и спокойно.
К перилам канала Вик кидается со спешкой отчаявшегося самоубийцы, и только давнее знакомство удерживает Лию от того, чтобы кинуться следом. Нет, Вик не станет прыгать: он не дурак и любит жизнь. Просто сегодня… Сегодня такой день.
— Постоим здесь. — Вик ложится грудью на перила. — Красиво.
Покосившись на воду, Лия разворачивается спиной и, массируя виски, интересуется:
— Что ты видишь?
— Черное, — с готовностью откликается Вик. — И серебристое. Течет, переплетается, вьется узорами. Страшно и красиво.
Страшно — да. Красиво — вряд ли. Но если Вику нравится…
— На тебя похоже, — вдруг заявляет Вик.
Этот кошмар — на нее?!
Лия складывает руки на груди и холодно, под стать ветрам, усмехается:
— Да ну?
— Когда ты пришла к нам работать: полупрозрачная блузка, черные стрелки-серпы и два ряда острых зубов, — я умер, так же как умираю здесь и сейчас. Но, — Вик выпрямляется и смеется, — попросил научить краситься, не чтобы подкатить, честное хтоническое!
Лия смеется вместе с ним и, оттолкнувшись от перил, кивает: пойдем дальше?
Два года назад знакомые знакомых принесли новость о некоем агентстве «Хтонь в пальто», и Лия не устояла: какая уважающая себя хтонь устоит? На собеседовании обещали самые разные задачки: от простого чаепития до чего-нибудь в духе «Пусть ваша хтонь покажет мне надчеловеческий мир». «Чем необычнее, тем лучше», — кивнула Лия и подписала договор. В конце концов, ей всегда нравились компьютерные игры-головоломки и пазлы на тысячу кусочков — наверняка рабочие задачки будут не скучнее.
На точке, куда ее отправили, уже работали двое постоянных хтоней: Вик и Слава. В первый день они сидели в офисе, пили чай, знакомились, а во второй Вик поймал в коридоре: «Научишь так же краситься?»
Лия, конечно, решила, что это подкат: зачем парню макияж? Но купилась на оригинальность и даже позвала к себе, хотя первый раз предпочитала встречаться на нейтральной территории. А потом благодарила умение держать лицо, потому что Вик, отказавшись от чая, заявил: «Я готов, давай приступим, но учти: в макияже я полный нуб».
Несколько дней он приходил на работу то с синими тенями, то с тонкими, как лезвие ножа, стрелками, то усыпанный блестками — и, главное, все удивительно подходило к его черным волосам. А однажды вечером, когда они с Лией вместе шли домой, позвал на свидание.
Лия согласилась.
Сегодняшняя прогулка ничем не отличается от первого свидания. Они с Виком ходят мимо дышащих ветром каналов и молчаливых кладбищ, сворачивают куда глаза глядят и читают надписи на стенах, оставленные энтузиастами с маркерами: «Улыбнись», «Звезды сегодня прекрасны», «Хаос — это я».
В конце концов улицы выводят их к центру. С тоской оглядев серое небо — ни единого намека на солнце! — Лия предлагает:
— Вон симпатичная кофейня с милой баристой. Хочешь зайти?
— Надеюсь, там все пропитано смертью? — кривится Вик, пиная камешек, не вовремя угодивший ему под ногу.
— Нет, там все пропитано жизнью. Зато бариста нас видит.
У Вика вспыхивают глаза.
— Видит? Тогда идем, конечно!
— Как мало тебе надо для счастья, — усмехается Лия. Неловко спотыкается о выбоину в асфальте, но Вик мгновенно подхватывает ее под руку и, глядя в глаза, шепчет:
— Ошибаешься. Мне надо очень много. Но многое состоит из малого, так почему бы малому не радоваться?
Этап киношных поцелуев в любой миг сближения они давно переросли — так что Вик лишь заботливо отряхивает пальто. И, сбросив дурное настроение взмахом головы, ухмыляется:
— Я не удивлен, что ты споткнулась.
— Неужели тут кто-то умер? — наигранно удивляется Лия. — Да быть того не может!
— Ой, иди ты! — фыркает Вик.
А Лия ловит его за руку:
— Вместе пойдем. Вон дверь, открывай.
Они заходят в кофейню под звон колокольчика, и девочка Лена вздрагивает за стойкой. Конечно, она узнает Лию, ставшую постоянницей. И конечно, она видит Вика — по-настоящему.
— Здравствуйте! — Лия подходит к стойке. — Мне, как обычно, раф с мятой и апельсином. А ему — капучино, пряный, как смерть.
— Я заплачу, — морщится Вик, вытаскивая телефон. — Блин, очки надо было взять, все такое яркое…
Лена заметно теряется: яркость лампочек и чужая нетерпимость к свету — явно не ее забота, но, когда над тобой нависает недовольное чудовище, попробуй возрази. Со стороны-то не видно, что Вик на самом деле лапочка и ничего не сделает.
— Не обращайте внимания, у него просто такой день, — советует Лия. — А кофейня у вас замечательная.
И пихает Вика в бок, чтобы не ворчал.
Они устраиваются в самом темном углу, и, судя по всему, пары глотков капучино Вику хватает, чтобы от ощущения жизни перестало тошнить. По крайней мере, он выпрямляет спину, встряхивает головой и с хищным прищуром оглядывается по сторонам.
— Девочка и правда милая. И правда нас видит. Вон, гляди, как таращится.
Лена вовсе не таращится — наблюдает исподтишка, притворяясь, что сидит в телефоне. Ее косой взгляд полон затаенного любопытства; казалось бы, уже насмотрелась на хтоней, та же Лия заглядывает в кофейню по три раза на неделе. А нет, все равно интересуется.
Впрочем, Лия понимает: при знакомстве она разглядывала Вика минут пять, не меньше. Будь ты хоть трижды хтонь — не каждый день встречаешь трехметрового зверя с шестью лапами и головой шакала! Как тут не засмотреться?
Смутившись, Лена поспешно отворачивается.
— Да ты смотри, смотри, — машет рукой Вик, не вставая с места, благо сейчас они единственные гости и ненужного внимания не привлекут. — Мы любим, когда нас видят.
— Вы же не люди-невидимки, — фыркает Лена. — Как можно вас не видеть?
— Ты прекрасно поняла, о чем я, — улыбается Вик. — Многие на нас смотрят, но это не значит, что они видят. А ты видишь. Такой потенциал!..
Действительно потенциал, Лия тоже сразу приметила. Наверняка Лена видит не только хтоней, но и всяких мелких существ, встречу с которыми обычные люди списывают на «показалось»; и уж точно знает, как это — доверяя ощущениям, оказываться в нужное время в нужном месте и делать то, для чего тебя позвали. А значит, вполне может стать проводником для разных потоков, текущих сквозь этот мир, — не таким, как хтони, но не хуже; просто иным.
Взяться бы за Лену, развить ее талант, но вначале — выжечь облепивший изнутри страх. И Вик, судя по вспыхнувшим глазам, ровно это собирается предложить.
Лена дергает плечами: мол, да, вижу, и что дальше? Столько в ней ершистого сопротивления, что Лия легонько щелкает Вика по носу:
— Не приставай к девочке и не парь ей мозги. Лучше скажи спасибо за кофе.
— Спасибо за кофе! — послушно объявляет Вик. — И прошу прощения за беспокойство.
Точно в доказательство благодарности он вытаскивает из кошелька несколько соток и, метнувшись к стойке, оставляет их в баночке для чаевых. А вернувшись за стол, двигается ближе к Лии и шепчет:
— Здесь много жизни, и это правильно, хоть и не для нынешнего меня. Такой уж день. Все равно спасибо, что привела.
Сердце привычно пропускает удар, когда Вик полусогнутым пальцем касается щеки — в тысячу раз интимнее любого поцелуя! Хотя первый их поцелуй, конечно, ничему не затмить.
Тогда они, уставшие от прогулки, опустились на скамейку в сквере у метро. Вик, помедлив, взял за руку и прошептал: «Можно тебя поцеловать? Только я не умею: сколько ни ходил на свидания, дело так и не дошло». «Люди убегали, когда ты начинал говорить про смерть?» — пошутила Лия, отвлекая внимание от дрожащих пальцев. А Вик без намека на улыбку пожал плечами: «Увы».
Для существа, насквозь пропитанного смертью, у него оказались удивительно теплые губы. И если бы он захотел поцеловать сейчас… Нет, только гладит по щеке. Лия, впрочем, ничего против не имеет.
— Поехали ко мне? Сам знаешь, у меня достаточно смерти, а еще есть вино. Завтра, конечно, на работу…
— Поехали, — кивает Вик. — Кофе, пряный, как смерть, — это хорошо, но мало. Хочется большего.