[1287]. Другие отзывы также свидетельствуют об исключительном успехе мероприятия. Присутствовавший на нем профессор Парижской Русской консерватории Виктор Вальтер писал: «Исполненные в концерте песни поражают своим музыкальным богатством, разнообразием и оригинальностью… Особую оригинальность этим напевам придает тот факт, что большинство из них построены на пятитонной гамме, которая в противоположность европейской и русской песне не имеет вводного тона… Эйхенвальд с полным знанием дела гармонизовал татарские песни и сделал из них, в точности сохранив рисунок, превосходные вокальные пьесы.
При разработке песен Эйхенвальд – очень тонко и искусно – избегает монотонности, пользуясь контрапунктическими приемами (очень изящные фигурации и имитации в аккомпанементе), иногда прибегая к модуляции, создавая различные тембры фортепианной звучности…
Прелесть и эмоциональная глубина исполняемых народных песен была прекрасно выявлена исполнителями… Публика, наполнившая зал, живо приветствовала всех артистов…»[1288] По свидетельству автора статьи, наибольший успех выпал на долю А. Тихоновой, обладающей «сильным и очень теплым меццо-сопрано».
Французская пресса также отнеслась к концерту очень благосклонно[1289].
Интерес к концерту оказался настолько значительным, а отзывы столь доброжелательными, что А. Эйхенвальду было предложено его повторить. Второй концерт состоялся спустя два месяца, 30 июня 1926 года, уже в большом зале Гаво. В программу концерта был внесен ряд изменений. Отчасти это было продиктовано тем, что изменился состав участников: наряду с уже выступавшими в предыдущем концерте А. Тихоновой, А. Лабинским и А. Эйхенвальдом, в нем приняли участие известная певица Зоя Ефимовская (сопрано) и француз Ив Тинэр (тенор). Часть прежних номеров из программы исключили, вместо них были исполнены новые (турецкая, грузинская песни и татарский шуточный дуэт «Жизнэкэй»).
На концерте присутствовало много иностранных музыкальных деятелей и критиков. Французская и русская пресса Парижа откликнулась рядом хвалебных статей. «Публика устроила горячую овацию как талантливому композитору, так и артистам… По окончании концерта А. А. Эйхенвальда благодарили видные представители Парижской Консерватории», – сообщалось в «Последних новостях»[1290]. Другая газета писала, что в исполнении участников концерта «отразились разнообразные настроения восточной души» и слушатели «горячо приветствовали исполнителей и композитора»[1291].
Таким образом, концерты из обработок народных песен А. Эйхенвальда сыграли большую роль в популяризации в Европе образцов музыкального фольклора восточных народов, населявших территорию СССР, и ознакомлении с ними широкой музыкальной общественности Парижа.
Еще одним важным направлением творческой деятельности Эйхенвальда во Франции явилась его работа в качестве оперного и симфонического дирижера в Ницце. Как известно, с марта 1926 года в Париже начали систематически устраиваться постановки русских опер в концертном исполнении. Основной целью, которую ставили перед собой организаторы этого нового дела, было ознакомление французской публики с лучшими образцами русской оперной классики. С марта по июнь 1926 года в форме концертов А. Д. Александровича в Париже были исполнены оперы «Жизнь за царя» М. И. Глинки, «Евгений Онегин» П. И. Чайковского, «Руслан и Людмила» М. И. Глинки. В июне 1926 года под управлением К. Д. Агренева-Славянского была исполнена опера «Князь Игорь» Бородина. В июле в Гранд опера состоялась премьера «Сказания о невидимом граде Китеже» Н. А. Римского-Корсакова под управлением дирижера Э. Купера с участием русских певцов и русского хора.
Спектакли в Париже имели выдающийся успех. По их примеру концертное исполнение русских опер решено было провести и в Ницце. На сей раз устроителем мероприятия был француз граф Милеант, построивший в Ницце театр под отрытым небом и посвятивший русской музыке первые же дни после его открытия. Основу оперной труппы составили бывшие артисты Мариинского и московского Большого театров. Среди исполнителей вокальных партий отметим Е. Садовень, М. Гонич, А. Яковлеву Л. Коротневу М. Д'Ариаль, Дм. Смирнова, К. Кайданова, К. Запорожца, В. Браминова, Гр. Раисова, Б. Попова, Г. Дубровского, Г. Поземковского. За дирижерским пультом стоял А. Эйхенвальд.
Открылся театр 18 сентября 1926 года оперой «Князь Игорь» А. П. Бородина. Спустя несколько дней состоялась премьера «Сказания о невидимом граде Китеже» Н. А. Римского-Корсакова. Газета «Возрождение» 30 сентября 1926 года писала: «В Ницце с большим успехом проходят русские оперные спектакли, устроенные графом и графиней Милеант. Выступают русские оперные артисты, недавно участвовавшие в Гранд-Опера в «Граде Китеже»»[1292]. Другая парижская газета сообщала в тот же день: «Труппа… составлена превосходно. В нее вошли лучшие артисты… Оркестром дирижировал А. А. Эйхенвальд. Даны были три спектакля «Князя Игоря» и три «Сказания о граде Китеже». Несмотря на то, что спектакли шли без декораций и костюмов, впечатление было огромное, и переполнившая театр публика все время восторженно принимала исполнителей, а графу Милеанту устроила овацию. Местная печать отозвалась об этих спектаклях как о празднике искусства, которого не помнит Ривьера за последние 20 лет»[1293].
10 октября 1926 года на той же сцене состоялся концерт симфонической музыки. Его программу составили произведения Р. Вагнера, Ф. Листа, а также дирижировавшего концертом А. Эйхенвальда («Восточная сюита», восточные народные песни и танцы)[1294]. В мероприятии приняли участие певица А. Тихонова и пианист В. Сапельников. Успех концерта был оценен французской прессой, отметившей дирижерское дарование А. Эйхенвальда[1295].
Этот концерт стал одним из последних выступлений композитора во Франции. Судя по всему, он так и не смог найти в этой стране постоянную работу, которая смогла бы обеспечить ему безбедное существование. Жил он здесь очень скромно. Подтверждение этому мы находим в письме Никиты Балиева, адресованном давнему знакомому жены А. А. Эйхенвальда актеру и режиссеру Ю. Л. Ракитину[1296], а также в небольшом фрагменте письма самого Эйхенвальда Глиэру из Парижа от 16 августа 1926 года, в котором он пишет об отсутствии средств к существованию, просит найти работу и вызвать его в Россию[1297]. Возможно, именно благодаря ходатайству своих российских коллег в конце лета 1926 года он получает приглашение работать режиссером и дирижером в Государственном Академическом оперном театре Грузии. Газета «Заря Востока» от 24 августа 1926 года пишет, что дирекцией Грузинской Госоперы «ведутся переговоры с… находящимся сейчас в Париже Эйхенвальдом»[1298]. Та же газета 16 октября (т. е. спустя всего 6 дней после симфонического концерта во французской Ницце, проведенного под управлением Эйхенвальда) сообщила, что он «выехал уже из Парижа и недели через две ожидается в Тифлисе»[1299]. Таким образом, в октябре 1926 года в надежде заработать денег на существование Эйхенвальд отправляется в СССР. Театральный сезон 1926–1927 года он проводит в Тифлисе.
Летом 1927 года Эйхенвальд возвращается во Францию и живет несколько месяцев в Париже и Ницце. Согласно сообщениям в прессе, он устраивает здесь несколько концертов[1300]. Каких-то дополнительных сведений о данном периоде его жизни мы пока не имеем. Известно лишь, что, будучи во Франции, он принимает приглашение дирекции Сибирского Государственного театра на работу в качестве главного режиссера и дирижера и в сентябре 1927 года снова выезжает в Россию. Сезон 1927-28 года композитор проводит в Томске и Новосибирске.
Уезжая, Эйхенвальд не предполагал, что покидает Францию навсегда. Он надеялся, отработав сезон в России и поправив свое материальное положение, вернуться обратно. Так, в письме актера Е. П. Студенцова Ю. Ракитину (от 15 марта 1930 года) читаем, что Эйхенвальд из Франции «поехал на сезон куда-то в Россию, и его теперь не выпускают»[1301] (в конце 1920-х – начале 1930-х годов Е. Студенцов вел переписку с женой А. Эйхенвальда Евгенией Ивановной Залесской, которая оставалась во Франции после очередного отъезда мужа на работу в СССР).
Доказательство тому, что Эйхенвальд намеревался вернуться во Францию, мы находим и в упомянутом выше следственном деле композитора 1937–1938 годов. Сообщив на допросе следователю о том, что, вернувшись в конце 1927 года в СССР, он больше из страны не выезжал, Эйхенвальд дополняет: «… хотя я и еще собирался, но мне визы не дали». И далее: «Причины выезда те, что у меня был заключен контракт по дирижированию симфоническим концертом и русской оперой в г[ороде] Ницца»[1302]. Как справедливо полагает театровед В. Иванов, «судя по всему, в парижском далеке он (Эйхенвальд. – М. З.) не в полной мере оценил значение «великого перелома» и то обстоятельство, что он может сказаться на возможностях пересечения границы, на протяжении 20-х гг. остававшихся весьма вольготными»[1303].
Таким образом, подчиняясь требованиям действующей в стране власти, в конце 1920-х годов Эйхенвальд был вынужден остаться жить в СССР. К счастью, связанные с этим трудности морального и личного плана не сломили его: к тому времени он был уже зрелым музыкантом, довольно отчетливо определившим свои творческие приоритеты. В 1930–1940 годах композитор переживает период интенсивного творческого роста: много сочиняет, дирижирует оперными спектаклями и симфоническими концертами. В эти же годы он осуществляет постановку своих опер «Степь» (1931, Самара), «Мерген» (1940, Уфа), «Ашказар» (1944, там же), основанных главным образом на национальном – татарском и башкирском – фольклорном материале. В 1942 году в Куйбышеве состоялась премьера его музыкальной комедии «Табачный капитан». Не ослабевает интерес композитора и к музыкально-этнографической работе: в разные годы он заведует фольклорными кабинетами в Ашхабаде, Казани, Уфе. Ведет педагогическую деятельность. В 1940-х годах работ