Место было знакомое. Когда-то я готовился стать здесь художником-оформителем для Автодорожного техникума, но не срослось. Похоже, не срослось не только у меня, потому что сейчас это помещение больше напоминало какую-то свалку старого хлама. Обнаружил я ее совершенно случайно, когда проходя мимо, решил заглянуть внутрь. Если бы она действовала, сказал бы что ошибся дверью, но о том, что здесь когда-то была художественная мастерская, не было даже намека. Скорее склад всякой рухляди, которая никому не нужна, но выбросить ее почему-то жалко. Единственное более или менее свободное место здесь находилось в сломанном еще в те времена, душевом отсеке. Впрочем, электричество здесь до сих пор работало, в чем я и убедился, нажав на кнопку выключателя. Старенькая засиженная мухами и пылью сороковаттная лампочка, засветилась желтоватым светом, разгоняя тьму.
Глава 26
Я же сделав шаг назад вновь оказался в кабинете нотариуса, и изобразив скорбное выражение лица несколько испуганно воскликнул.
— Извините, но он вдруг упал и потерял сознание, я не знаю, что делать?
Нотариус, вскочил, и бросился к двери. Я же открыв ему проход, подошел к столу, и отобрал из лежащих на нем документов договора с моими подписями, которые тот не успел убрать, решив, что наличие этих бумаг, даст хоть какой-то намек на то, в чем заключается афера, произведенная этими двумя мошенниками. А в том, что это именно афера, я ничуть не сомневался. Оставалось только понять, в чем же она заключалась, и какую ответственность эти двое решили возложить на меня. Нотариусу, повезло чуть больше. Я отправил его на крохотный островок, лежащий в Бассовом проливе, между материком и островом Тасмания. Когда-то на этом острове жил монах отшельник, и от него остался небольшой домик больше похожий на крохотную часовню. Островок лежит в стороне от обычных морских маршрутов, и потому посещается довольно редко. Я и сам-то попал на него совершенно случайно, когда возвращался с Тасмании на материк. Просто во время перехода на нанятом катере, вдруг заметил крохотный островок и попросил хозяина пристать к нему, услышав от капитана историю о том монахе. Заодно и зафиксировал точку телепорта, которая сейчас пришлась, как нельзя кстати.
Собрав все необходимые бумаги, касающиеся этого дела со стола нотариуса, я вышел из кабинета, прошел по короткому коридору и вышел на улицу. Где поймав такси, отправился в снятый мною дом. Сейчас разговаривать с моими подопечными не стоило. Они пока бодры, счастливы, и ничего кроме угроз я от них не добьюсь. А вот когда они спустя денек другой слегка оголодают и достаточно сильно накрутят сами себя, вот тогда можно будет и поспрашивать. А пока, наверное, стоит обратиться к знающему юристу.
Зайдя в снятый мною в Австралии дом, я удалил с договора все подписи и печати, тем же способом, что когда-то проделал с документами, переписывая их на свое имя, и сохранил, поправил полученные документы, пропустив их через лист бумаги. После чего решил проконсультироваться с юристом.
Конечно, юриста можно было найти и здесь в Австралии, вот только имелись некоторые сомнения, что дело будет решено пусть и не в мою пользу, а скорее меня правильно проконсультируют. Поэтому на всякий случай, предупредив девочку, что отъеду по делам, и оставив ей денег на мелкие расходы, взял все документы, и перешел на остров Оаху. Здесь, не заходя в дом, посетил собственного адвоката и попросил проконсультировать меня по этому вопросу, рассказав, практически правдивую историю.
Мой рассказ звучал следующим образом. Находясь в Австралии, захотел сделать очередной благотворительный взнос, в пользу детей сирот. Учитывая недавний, похожий взнос на Филиппинах, никакого недоверия со стороны юриста это не вызвало. Вполне нормальное явление, в том, что обеспеченный американец занимается благотворительностью. Мало того, что подобные добрые дела, дают плюс к карме дающего, но вдобавок к этому еще и на сумму вдвое большую снижаются налоги. При этом не важно, где этот взнос был произведен, все идет в плюс например к той же репутации причем не только того, кто этой благотворительностью занимается, но и для страны, чьим гражданином я являюсь.
Так вот, в приюте святого Патрика, который я посетил, оказалась девочка, как две капли воды похожая на мою погибшую когда-то сестру. Будучи вполне обеспеченным человеком, мне захотелось оформить опекунство над ребенком. Но условием передачи девочки под мою опеку, стал отказ, от предназначенных ей в качестве наследства земель, и расположенного на них ранчо, которое должно было ей достаться после ее совершеннолетия. Учитывая то, что ферма находится под внешним управлением уже более четырех лет, вряд ли там можно было бы отыскать хоть какую-то прибыль, скорее пришлось бы гасить сделанные за это время долги. Поэтому я с легким сердцем пошел на этот договор, и он был подготовлен к заключению. Но возникли некоторые сомнения, поэтому я и решил получить консультацию опытного человека.
Мой адвокат взял день на размышление, после чего мы встретились вновь. Как оказалось, я поступил очень верно, обратившись с договором к нему, перед тем, как его подписать. Боюсь, если бы он узнал, как все происходило на самом деле, его выводы были бы совсем иными. Как оказалось данное ранчо уже давно разделено на десяток частей и продано. Причем последняя часть ушла с молотка еще год назад. Но согласно документам, которые сейчас находились в моих руках, ранчо числилось единым, и неразделенным поместьем. Это могло произойти только в том случае, если все эти документы были как бы утеряны, и ни разу не всплыли на поверхность до того момента, пока все ранчо не было распродано по частям.
Другими словами, все эти документы были уже недействительны, но если бы под ними стояла моя подпись, то меня смело можно было бы объявлять мошенником. Тем более, что в документах имеется место специальная графа, где отмечена оценочная стоимость данного ранчо, в сумме пяти миллионов Австралийских фунтов. Это разумеется еще не указывает на то, что будущий хозяин приобрел данное предприятие за эти деньги, но уже вызывает некоторые сомнения в благонадежности. Опять же указанная дата о том, что все это оформлено месяцем ранее говорит скорее о том, что помимо представленных мною документов, возможно уже имеется и чек, о том, что оплата была произведена и получена продавцом.
Другими словами, подпиши я эти документы, и вскоре я бы получил приглашение вернуть указанную сумму с набежавшими не нее процентами. А если бы я отказался, ведь я ничего не продавал, на меня бы подали в суд, и мало того, что сняли бы указанную суму, так еще вдобавок ко всему, я бы оказался за решеткой, по объявлению в мошенничестве, за продажу несуществующего в природе поместья.
— И, что же мне теперь делать?
— А в общем ничего. Документы на ребенка находятся у вас на руках, и если вы еще не забрали девочку из приюта, можете сделать в любое удобное для вас время. А обо всем остальном, либо просто забыть не подписывать, либо обратиться в полицию и предоставить, все эти документы, сообщив о шантаже, против вас при удочерении ребенка. Я бы поступил именно так.
На этом мы и распрощались. Наверное, я бы тоже поступил точно так же, находись Яна в том приюте. Но дело в том, что девочка, которой все эти документы принадлежали, уже умерла, и воскрешать ее ради наказания двух подонков, не имело смысла. Тем более не имело смысла вмешивать сюда Яну. Другими словами, обратись я в полицию, то и документы, что сейчас находились у меня на руках, объявили бы недействительными. Поэтому гораздо проще, было оставить все как есть и просто забыть об этих людях. Смогут выбраться из мест, куда я их забросил, их счастье. Нет, значит, такова их судьба. Лишние документы, были просто сожжены, а я перешел в пригород Мельбурна, где вручил документы моей случайной подруге.
Вот сроду не думала, что вопрос с документами может решиться столь быстро. Ведь с момента моего появления здесь, в доме Андрея, и вручением документов, прошло всего две недели. Но еще больше меня вначале изумило, а затем заставило расхохотаться имя, указанное в паспорте, выписанного на меня. То что этот паспорт мой, не было никакого сомнения, потому что с фотографии на меня смотрело именно мое лицо. Но если лицо и вызвало удивление, потому что я просто не помню, чтобы меня кто-то фотографировал, но вот имя.
— А чем тебя оно не устраивает? — Спросил Андрей.
— А ты прочти повнимательнее, что там написано.
— Барбара Джага фон Урвальд. Обычное немецкое имя, вдобавок, судя по приставке «фон» имеющее дворянские корни. Чем тебя оно не устраивает.
— Как раз наоборот, оно устраивает меня более чем, особенно если его правильно прочитать.
— В смысле? Я что, не правильно прочёл?
— В самом прямом. Ладно, Барбара. Вполне нормальное имя, но второе. Где ты слышал имя Джага?
— Мало ли. — Несколько смутился Андрей.
— Ну, посмотри внимательнее, Андрей. Какая на фик, Джага? Обычная Яга.
— Блин, и правда — Яга. — Удивился он.
— Я тебе скажу даже больше. Урвальд — с немецкого языка, переводится как — Дремучий лес. Так что имя звучит как Яга из Дремучего леса. Если конечно не учитывать Барби, то есть Барбару. Хотя Барби мне тоже нравится. Да и потом Яна недалеко ушла от Яги, а моя прошлая фамилия Лесных. Так что я довольна. И даже очень. Большое тебе спасибо!
Сделав несколько шагов вперед, положила ему руки на плечи и от души поцеловала парня. При этом он так сильно смутился, что покраснел до самых корней волос, и почему он не рыжий? А мне было почему-то очень весело и приятно.
«The Sun-Herald» — «Вестник солнца» — бульварная газета, выпускающаяся в Мельбурне.
Спешу сообщить моим дорогим читателям о невероятном приключении, произошедшем с одним, достаточно известным в определенных кругах нотариусе, имеющим собственную контору на Батлер-стрит, в Северном Ричмонде — районе нашег