Я покосилась на Радху: сестре нравился наш сосед, и она, чего доброго, примется его защищать. Радха залилась румянцем, но продолжала сосредоточенно натирать маслом руки Шилы.
Запел Элвис Пресли; девица у патефона сказала:
– Панди-сагиб гений. Благодаря ему за этот год я научилась петь гораздо лучше.
Шила поморщилась.
– И это ты называешь пением, Нита?
Девушки захихикали; Нита покраснела.
– Идиотка! Мне больно!
Я вздрогнула и посмотрела направо. Шила сверлила Радху злым взглядом. Радха на миг подняла глаза, промямлила извинение за то, что слишком сильно сжала руку Шилы, и снова потупилась. Шила моргнула, точно припоминая, не видела ли Радху прежде. У меня участился пульс.
– Шила. – Я похлопала по стоящему передо мной креслу. – Садитесь ко мне. Вы сегодня звезда, и я приготовила для вас особый узор.
Девушки загомонили: «Повезло тебе, Шила!», «Ваа! Ваа!»
Шила тут же забыла о Радхе и с самодовольной улыбкой вскочила с кресла, опрокинув бутылочку с гвоздичным маслом, которую сестра не успела закрыть. Похоже, Шила сделала это специально. Радха проворно подхватила бутылочку и со слезами покосилась на меня. Чуть не испортили бархатное кресло!
Я ободряюще улыбнулась сестре и кивнула на девушек, дожидающихся своей очереди: мы еще не закончили работу.
Сестра вела себя безупречно. За неполные два месяца в Джайпуре она узнала массу нового. Во мне забрезжила надежда, что отныне все будет хорошо. Рави Сингх и Шила Шарма поженятся. Самир рекомендует меня во дворец. Хари даст мне развод. Я выплачу долг строителю, и он закончит мой дом. Мы съедем от хозяйки. И для меня начнется по-настоящему независимая жизнь.
Утешаясь этими мыслями, я изобразила на руках Шилы крупные розы и надушила их чистым розовым маслом, пробуждающим сердечное влечение. Обычно я приберегала драгоценное масло для свадебных мехенди, но сегодня мне хотелось, чтобы Рави потянуло к Шиле, как пчелу к цветку чамели.
Наконец мы с Радхой обслужили всех девушек, они ушли к родителям в сад, мы же собрали судки и направились по длинному коридору на кухню. Сквозь высокие окна коридора виднелась веранда за домом – на пол-этажа ниже нас. В саду, по краям бархатистой лужайки, горели факелы. Официанты в красных тюрбанах и белых пиджаках разносили гостям напитки и закуски на серебряных подносах. Джентльмены держали в унизанных золотом пальцах стаканы шараба со льдом. С плеч дам струились блестящие паллу, расшитые золотом и серебром.
Радха замедлила шаг, заглядевшись на это великолепие. Мне случалось бывать на подобных приемах, но даже я не видывала такой роскоши. Почему бы не позволить Радхе полюбоваться? Я поставила судки на пол и жестом велела ей сделать так же. Обхватила сестру за плечи, подвела ее ближе к окну и кивнула на собравшихся внизу джентльменов:
– Видишь того, в очках? Узнала?
– Да! По фотографии. Это муж тети Канты?
Я кивнула. Ману Агарвал, в щегольском костюме и галстуке, беседовал с седовласым господином в белой пилотке на манер той, что носит Неру, и шерстяном жилете поверх курты. Впрочем, почти все гости оделись легко: вечер выдался теплый, окна в доме были открыты, и мы слышали, о чем говорят в саду.
Седовласый господин взмахнул стаканом скотча.
– Вам придется побеседовать с моим другом из министерства транспорта мистером Измаилом. Он выдаст вам все необходимые лицензии и пропуска на автобусные маршруты. Без проволочек.
Муж Канты поправил очки.
– Махараджа будет доволен.
– Зарур. Мне достаточно попросить – и все будет сделано. Кстати… – Белая Пилотка пригладил усы. – Быть может, махараджа продлит маршрут до Удайпура? Вы там бывали? Красивый город. И если вы вложите, к примеру, пол-лакха, вашему проекту, так сказать, дадут зеленый свет. – Он отпил глоток из хрустального бокала и посмотрел на Ману.
– Взятки, – прошептала я на ухо сестре. – Без них ничего не строится: ни дороги, ни бензоколонки, ни мосты, ни кинотеатры. До независимости этот человек был сапожником. Читать не умеет, но считает прекрасно.
Радха улыбнулась.
– Джиджи, а почему тетя Канта не пришла?
Я тоже заметила, что Канты на празднике нет.
– Может, она предпочла общество саас.
Радха захихикала.
Мы перешли к следующему окну. Две пышнотелые матроны в ярких шелках, обе – мои клиентки, беседовали с Парвати, чье розовое атласное сари, должно быть, стоило больше, чем я в год плачу за квартиру. Дамы оживленно жестикулировали, энергично кивали, так что серьги плясали в ушах, и посматривали по сторонам – не подслушивает ли кто.
– То есть шофер махараджи просто подъехал к дому твоего друга и оставил там «Роллс-Ройс» его высочества? – недоверчиво спросила Парвати.
Дама в расшитой бисером шали кивнула.
– Но мой друг не просил одолжить ему машину. Ему это не нужно. У него четыре кинотеатра в Джодхпуре, и он зарабатывает такие деньги…
– Его высочество не для того прислал машину, – перебила третья. – Твоему другу намекнули: раскошеливайся.
– И что сделал твой друг? – поинтересовалась Парвати.
– Заплатил махарадже Биканера десять тысяч рупий.
– Хаи Рам! – воскликнула Парвати.
– Я тебе говорю, махараджи все нищие. Профукали деньги на пони для поло, охоту на тигров, шикарные машины!
Парвати, принадлежащая к знати, охотящейся на тигров и играющей в поло на пони, вздернула подбородок.
– Но больше всех отчудил махараджа Бхаратпура. Купил двадцать два «Роллс-Ройса». Теперь возит на них городской мусор. Что само по себе неплохо, согласны?
Матрона с шалью фыркнула.
– Надеюсь не увидеть у своих ворот машину нашего махараджи.
Парвати рассмеялась.
– Его высочеству хватит ума, чтобы не разориться. – Она скривила губы. – В противном случае он баллотируется в парламент.
Дамы расхохотались.
Радха вопросительно посмотрела на меня.
– Политика и недвижимость. Две излюбленные карьеры знати, – пояснила я.
Я подвела Радху к следующему окну. Она ахнула: казалось, в саду собрались все монаршие особы. Махараджу Джайпура легко было узнать по фотографии в доме Канты: длиннополый парчовый пиджак, белые обтягивающие брюки, нарядный головной убор. Выправка у него была спортивная: махараджа стоял, выпятив грудь, расставив ноги с мускулистыми икрами; казалось, он занимает больше места, чем его собеседники, среди которых были два набоба в тюрбанах и не уступавших в пышности нарядам махараджи кафтанах, инкрустированных драгоценными камнями. Был здесь и Самир, который оживленно размахивал рукой со стаканом скотча – судя по всему, рассказывал историю. Едва он закончил, мужчины расхохотались.
Махараджа спросил что-то у Самира, тот повернулся к устроенной в саду сцене и сделал кому-то знак. К нему подбежал Рави, переодетый в Отелло – дхоти из желтого шелка, золотистая корона. Лицо, шею и обнаженную грудь покрывал темно-синий грим. Рави поигрывал мускулами.
– Это кто? – прошептала Радха, указывая на Рави.
Я мягко опустила ее руку.
– Рави, сын Парвати и Самира Сингхов. Красивый Отелло, правда?
– Это была любимая пьеса Питаджи, – с улыбкой сообщила Радха.
Я этого не помнила.
– Акча?
– «Отелло» и «Укрощение строптивой». Он часто просил меня почитать их вслух. Снова и снова. Так что теперь я помню их наизусть… ну, почти наизусть.
– Тебе они тоже нравятся?
Радха шаловливо ухмыльнулась.
– Я их обожаю! – пропела она, подражая британскому выговору девиц, которым я сегодня рисовала мехенди.
Мы расхохотались, Самир и Рави подняли головы и увидели нас. Я тут же потянула Радху прочь от окна.
– Пора мыть судки.
Мы завернули за угол и столкнулись с Самиром.
– То-то мне показалось, что я тебя видел!
Я улыбнулась, представила Радху; та опустила судки на пол и сделала намасте.
– Добрый вечер, сагиб. У вас прекрасный дом.
Если Самир и помнил ее с той страшной ночи с Джойс Харрис, то ничем этого не выдал. Он приложил руку к груди и тепло улыбнулся.
– Вы разбили мне сердце.
Я удивленно приподняла бровь. Вот уж не думала, что Самир решится флиртовать с Радхой, она ведь совсем ребенок.
– Не обращай на него внимания, Радха.
Самир притворился обиженным.
– Я устроил Лакшми аудиенцию во дворце, и так-то она меня благодарит!
Я моргнула, не веря своим ушам.
– Кья?
– Завтра ты идешь к махарани.
Радха повернулась ко мне и проговорила, слегка прикрыв рот рукой:
– Джиджи! Махарани! Мы увидим дворец!
Я положила руку ей на плечо, чтобы успокоить сестру и самой устоять на ногах. Наконец-то!
Самир рассмеялся и ткнул пальцем в потолок.
– Берите тарелки с едой и идите на крышу. Посмотрите оттуда спектакль, потом расскажете, понравилось ли вам, как играет мой сын. Ведь Рави просто мнит себя актером.
– Ой, джиджи! Давай? Это же «Отелло»! – взмолилась Радха.
Я не планировала оставаться, но сестра сегодня весь день была паинькой. Я улыбнулась.
– Сперва судки, потом спектакль.
Она вежливо попрощалась с Самиром, взяла судки и едва ли не бегом побежала на кухню. Наверняка ей не терпится поделиться новостью с Маликом. У них друг от друга нет секретов.
Самир проводил Радху взглядом.
– Красивая девочка.
Он жестом пригласил меня зайти в библиотеку.
Это была любимая комната Самира – со встроенными полками, уставленными книгами на английском, латыни и хинди, с красными кожаными креслами. По случаю вечернего времени в библиотеке горел камин.
– Есть и другие хорошие новости. Гупта согласился нанять Нарайю, и тот готов подождать, пока ты отдашь долги. Довольна?
Я так обрадовалась, что готова была обнять Самира, целовать ему ноги, но удержалась и лишь расплылась в улыбке.
– Спасибо, Самир. Вы так меня выручили…
– Вот и ладно. Жду не дождусь, как ты покажешь себя во дворце.