– Ага, – кивает растерянно Тася. – И спрашивает, когда мы снова увидимся…
Я молча пялюсь на Козырь. И плевать, что происходит на экране. Пускай сосед справа хоть уревется в три ручья… Здесь, в двенадцатом ряду, разворачивается драма похлеще, чем в долгожданной премьере.
Мы с Тасей молча обмениваемся телефонами. Я долго пялюсь на последнее входящее сообщение, а затем быстро проматываю переписку вверх, особо не вчитываясь. Но от эмодзи в виде сердечек и поцелуйчиков рябит в глазах… Это точно Олег. Его манера. А с последним сообщением он вообще не заморачивался… Просто отправил нам одинаковое послание. Массовая рассылка… Как унизительно! Наверное. Потому что я внезапно чувствую не разочарование, а облегчение…
– Ка-пец, – громким шепотом говорю я.
– В себя пацан поверил, – соглашается Тася вполголоса.
– Нет, ну ты представляешь?
– Я его убью.
– Интересно, а Коробкина знает?
– И их троицу тоже.
– Вот козел!
– Кобелина!..
– Я вас сам сейчас убью! – извещает сосед, перевесившись через подлокотник моего кресла. От неожиданности я вздрагиваю и жмусь к Тасе.
Козырь хочет его послать куда подальше в ответ, но потом лишь тяжело вздыхает и первой поднимается со своего места. Я вскакиваю на ноги. Мы берем сумочки и вдвоем протискиваемся к выходу.
Выползаем из зала. Яркий свет с непривычки бьет в глаза. Сначала мы недовольно щуримся, словно совсем недавно проснулись и отдернули шторы на окнах, а потом переглядываемся. Обе находимся под впечатлением и не знаем, что и сказать… Молчим.
– Я думала, такое только в кино бывает, – наконец говорю я.
– Как он все ловко провернул, а? – возмущается Тася, тряхнув кудряшками.
– Да уж. А мы с тобой чуть не подрались из-за него, – вздыхаю я.
Тася сдавленно смеется.
– Не представляю, как ты дралась бы… Прости, Алька!
Я вдруг начинаю хихикать, представив себя, непривычно воинственную, со стороны…
– Ага!
– А знаешь, кто самые большие дуры? Не Коробкина с Митрофановой… А мы! Поссориться из-за куска собачьего дерь…
Тася говорит слишком громко, и я на нее привычно шиплю. Тогда Козырь опять смеется и негромко добавляет:
– Узнаю старую добрую Макарову.
– Я и не менялась…
– И это хорошо, – широко улыбается Тася. – Потому что я – тоже.
Вдвоем мы молча бредем к гардеробу, каждая осмысливая случившееся. Действительно, угораздило нас вляпаться… Я осторожно кошусь на довольную Козырь. Мне кажется, ее не особо опечалил тот факт, что Дымарский оказался лгуном и последним козлом на земле. Неужели она сейчас испытывает такое же чувство облегчения? Но если Олег, как выяснилось, обеим нам был и не особо интересен, почему мы в него вцепились? Наверное, из принципа…
На улице бесшумно падает крупный снег. Мы переглядываемся с Козырь. У Таси такой восторженный вид, будто она приехала из Африки и видит снегопад впервые. Я не сдерживаю смешок.
– Мне тебя не хватало, – вырывается у меня.
Тася смотрит на меня с теплотой и вместо ответа раскидывает руки в стороны, крепко обнимает и пытается приподнять от земли.
– А-а-а-! – верещу я. – Тася! Дурында! Надорвешься!
Прохожие смотрят на нас с нескрываемым интересом. Козырь со смехом выпускает меня из крепких объятий. Снег хаотично летит, кружится в воздухе, и белые снежинки облепляют темные кудряшки Козырь. Я натягиваю вязаный берет.
– Нет, ну я не могу! – продолжаю я истерически и счастливо хохотать. Давно я не испытывала таких чувств: будто огромный груз упал с плеч. – Как нас угораздило вляпаться в этого… Дымарского?
– Хрюкаешь уже? – поддевает меня подруга.
– Не то слово! – еще звонче смеюсь я, не в силах сдержать дурацкий смех. – Прости меня, Тася. Я такая дура… Ведь было бы из-за кого! Я – худшая подруга!
– Перестань, – морщится Козырь. – Мы с тобой обе хороши… Лучшие худшие подруги.
– Точно…
Припаркованные машины прячутся под шапками снега. Вокруг метет – не видно противоположную сторону улицы. Снег кружится и искрит в свете автомобильных фар. А мы с Козырь, как в старые добрые времена, беремся за руки и бредем вдоль нарядного проспекта, украшенного веселыми огнями.
– Я пока болела, столько думала обо всем, – говорит Тася. – О нас с тобой… И вообще…
Чувствую, что Козырь хочется поделиться со мной чем-то очень-очень сокровенным. И кажется, не об Олеге… Да и мне не терпится рассказать подруге о своих муках. Чего только стоят постоянные навязчивые мысли о Бойко. Вот Тася удивится переменам…
– Сильно болела? – с сочувствием спрашиваю я. – Очень о тебе беспокоилась. Но Колобок сказала, что ты идешь на поправку… Как ты сейчас?
– Ты ведь знаешь, я ненавижу болеть. Валяешься целыми днями, как овощ… Или бродишь за лекарствами по квартире со спутанными волосами…
– С прической, как у Хагрида, – снова смеюсь я.
– Иди ты! – хохочет в ответ Козырь, и мы, остановившись посреди дороги, крепко обнимаемся.
Снег продолжает лететь крупными белыми хлопьями… И мне кажется, что мы с Тасей попали в новогоднюю сказку, в которой зло должно быть обязательно наказано.
– Что будем делать? – спрашиваю я.
– Ты о Дымарском?
– Конечно! Не оставим же мы это просто так.
– Разумеется! – Глаза Таси воинственно блестят. – Он еще пожалеет, что с нами связался.
Глава 10
Тася
Ну и метель! Будто зима наконец-то поняла, что между мной и Макаровой больше нет холода, и решила поднапрячься. Пыльные улицы и тротуары укрыты чистым одеялом, а голые деревья красуются в мягких белых шапках. Ледяной ветер свистит за спиной, морозный воздух щиплет щеки и нос.
Мы с Алькой после недолгой прогулки становимся похожи на двух симпатичных снеговиков. Вваливаемся в первое попавшееся кафе и стряхиваем друг с дружки снег, налипший на головы и плечи, тихонько хихикая.
И пусть на улице зима, в душе у меня настоящее лето. Солнце жарит так, что сердце пылает от счастья и облегчения, когда я смотрю в яркие и довольные глаза лучшей подруги. Такое ощущение, что мы сто лет не виделись и последние пару месяцев это были совсем не мы, а злые инопланетяне, поработившие наши дурные головы.
– Капец! Посмотри, макияж не потек? – просит Аля, стреляя взглядом по сторонам, чтобы оценить обстановку.
– Что ты там спросил, мини-Джокер?
– Блин! А у тебя даже стрелки целые! Что за магия? – бурчит Макарова и лезет пальцами к глазам, чтобы вытереть растекшуюся тушь, но я вовремя ее останавливаю.
Хуже ведь сделает! И как она выживала без меня в эти ужасные дни? Думаю, так же фигово, как и я без нее.
– Водостойкая подводка – лучшее изобретение человечества, – серьезно отвечаю я и пихаю ей в руки косметичку с экстренным набором для наведения красоты. – Потом дам тебе попробовать. А теперь иди в дамскую комнату и все поправь, а я пока сделаю заказ.
– Я бы выпила чего-нибудь очень горячего и сладкого. Нужна энергия, чтобы все обдумать.
– Понял. Принял, – шутливо отзываюсь я.
Аля направляется к уборным, а я к небольшой стойке, за которой стоит молодой приветливый бармен. На его макушке красуются оленьи рога, а над головой в украшении цветных гирлянд висит черная табличка: «Новогоднее меню! Горячий шоколад со вкусом праздника!»
– Добрый вечер. Чай, кофе, перекусить? – выдает заученную речь парнишка.
– Добрый, – задумчиво отвечаю я, разглядывая витрину с десертами. – Сможете сделать горячий шоколад на банановом молоке?
– Конечно, – с готовностью отвечает бармен.
Ох, парень, это еще не все… Выпрямляюсь и смотрю ему в глаза, четко выговаривая каждое слово, потому что от этого зависит хорошее самочувствие подруги:
– Без меда, без орехов, без сахара. С сиропом топинамбура или агавы. И никакой корицы и других пряностей.
Парень шире распахивает глаза, словно я заговорила на иностранном языке.
– Какие-то проблемы? – уточняю я.
– Никаких, – вздыхает он. – У вас все?
– Нет. Еще лавандовый раф. Большой. Веганский «Баунти» и два… Нет! Три эклера: малиновый, манго и фисташковый. Теперь все, – широко улыбаюсь и разворачиваюсь, чтобы выбрать самый лучший столик.
У нас сегодня праздник. Нечего скромничать. Хотя мы с Макаровой никогда подобным и не страдали.
– До сих пор не могу поверить, что этот слизняк нас легко провел! – возмущенно говорит Аля, грея руки о теплые края белой чашки. – Надо устроить ему разнос. Такой, чтобы навсегда запомнил. Может, назначим ему встречу и придем на нее вместе? Послушаем, как он тогда запоет о любви к нам обеим.
Болтаю трубочкой в высоком стакане, перемешивая густую пенку, и усиленно размышляю. Дымарского нужно вывести на чистую воду и заставить заплатить за наши с Алей мучения. Это даже не обсуждается. Однако чего-то не хватает.
– Хороший вариант, но недостаточно унизительный, – наконец отзываюсь я. – Он должен страдать так же, как и мы. Да мы чуть с ума не сошли, зато Олежа наслаждался обществом сразу двух лучших девчонок на планете. Нет, такое непростительно. Он просто… Он…
Сдавливаю пальцами пластиковую трубочку, и она сгибается пополам, а я представляю на ее месте шею Дымарского.
– И что ты предлагаешь, Тась? Устроить темную? Мы же не в боевике.
– Нет, но я бы с удовольствием дала ему по морде. Даже Глеба бы подключила, чтобы наверняка. Хотя это уже невозможно… – Упоминание о друге звенит грустным колокольчиком в груди.
– Почему? – удивляется Аля.
– Потом расскажу, – отмахиваюсь я. – Сейчас важно другое. Олег нас развел, как последних дур. Заставил чуть ли не возненавидеть друг друга. Нас! Причем действовал уверенно и умело. Но как он?.. – нервно поджимаю губы, раздражаясь все больше. – Меня с самого начала насторожило, что Дымарский понравился нам обеим. Ладно внешность, но по характеру и манерам мы представляем себе идеальных парней совершенно по-разному. Ты ведь тащишься от милых, романтичных и возвышенных, а я – от смелых, дерзких и веселых. Как так получилось-то?