– Ну да, – отвечаю я.
В зале – гробовая тишина.
– В смысле – «ну да»? – откликается Тася. – Я встречаюсь с Олегом!
– Ага, Козырь, мечтай! Может, и встречаешься, только в своих снах.
Теперь из зала доносятся шепот и смешки. Олег поочередно смотрит то на меня, то на Тасю. И кажется, готов прямо сейчас шмякнуться в обморок.
– Офигела, Макарова? – довольно правдоподобно возмущается Козырь. – Сама лишь об Олеге мечтаешь! Мы вообще-то с ноября встречаемся.
Я смеюсь, а затем хватаю растерянного Дымарского за руку.
– Ну-ну. Какое совпадение. И мы!
Тася берет Олега за другую руку, и я чувствую, какая мокрая ладонь у Дымарского. У него даже нет сил высвободиться. Сначала стоял красный как рак, а теперь бледнеет, словно мертвец. Я на мгновение пугаюсь, как бы с ним не случился сердечный приступ прямо на сцене. Такой поворот событий явно стал для него шоком. Как и для всех присутствующих…
– Олег – мой! – упрямо говорю я.
– Нет! Мой! – вторит Тася, сверля меня сердитым взглядом. Но я-то вижу, как у нее в глазах пляшут чертики.
Я тяну на себя растерянного Дымарского. Тася не отступает. А потом мы внезапно, не сговариваясь, отпускаем Олега и хватаем друг друга за волосы. Точно так же синхронно, как час назад любовно поправляли друг дружке ободки. В зале творится что-то невообразимое. Ребята галдят и что-то выкрикивают. Еще и Макар вопит в микрофон:
– Погодите! А кому сертификат-то на пиццу?
– Ой, Бойко, отвали!
– Сам ешь свою пиццу! – отзываемся мы, увлекшись представлением.
– Ладно, ладно! – продолжает кричать Макар и заявляет: – Тем более женские драки очень возбуждают! Вы на кого ставите, народ? Я сегодня букмекер!
Отстав от Таси, я не удерживаюсь и, привстав на цыпочки, влепляю Макару шуточный подзатыльник. А Тася забирает у Бойко микрофон и сертификат в пиццерию заодно.
– А мы его поделим, да, Олег? – спрашивает она у совершенно отрешенного Дымарского, который стоит в сторонке и рад бы сбежать, да только кто его теперь отпустит.
Тася передает микрофон мне и рвет липовый сертификат сперва пополам, а потом еще на несколько частей. Положив клочки бумаги на ладонь, подходит к Дымарскому и неожиданно сдувает их ему в лицо. Листочки плавно опускаются на сцену.
– Этого ты добивался, Олег? – спрашиваю я. – Чтобы мы рассорились? Подрались из-за тебя?
В зале снова становится тихо-тихо…
– И ведь мы повелись… Как последние дуры. Таким честным, искренним, правильным ты нам казался…
Глядя на потухшего Дымарского, меня вдруг захлестывают эмоции. Я вспоминаю темные осенние вечера, когда я переживала и горько плакала в подушку из-за Таси и Олега.
Голос предательски дрогнул, хотя несколько минут назад, когда мы понарошку делили Дымарского, я была готова расхохотаться. Макар обнимает меня за плечо, а Тася спасительно берет из рук микрофон.
– Взгляните на экран, – поставленным голосом говорит Тася. За нашими спинами на проекторе вспыхивают скриншоты сообщений. – Все эти признания наш дорогой Олег Дымарский писал мне. А эти… – слайд меняется, и Тася продолжает: – В то же самое время – моей лучшей подруге Але Макаровой.
В зале неодобрительно гудят. Я смотрю на Дымарского – на нем совсем лица нет.
– А мы, не разобравшись в ситуации, едва не потеряли самое дорогое – нашу дружбу. Дружбу с первого класса!
Голос Таси внезапно начинает подозрительно дрожать.
– Но самое интересное, дорогие мои, – добавляет она сердито, – что Олег промышлял подобным и в прошлой школе. Встречался с несколькими девчонками и выпрашивал у них фотографии… А одну из жертв, узнавшую об обмане, даже такой фоткой шантажировал!
Рассерженная Козырь резко поворачивается к Олегу:
– Дымарский, что с твоей самооценкой? Ты самоутверждаешься за счет бедных девушек? У тебя какая-то травма? Тебя недолюбили в детстве или бросила девушка, поэтому ты решил мстить всему женскому роду? Обратись к психологу!
Олег стоит, опустив голову, и теребит край рубашки.
– В прошлой школе Олега жертвы тоже узнали об обмане…
На следующем слайде должен был появиться Дымарский без штанов. Не знаю, кто их с него спустил и успел сфотографировать парня, но перепуганное лицо Олега надо было видеть. В зале явно ощущается недовольство. В основном, конечно, возмущаются девчонки. Но и некоторые парни готовы начистить Дымарскому рыло. Теперь Юдин сидит за ноутбуком вместо Кости и готов в любое время переключить на самый интересный слайд, но почему-то медлит. Ждет отмашки от Козырь. Мы с Тасей встречаемся глазами, и во взгляде подруги я читаю то же, о чем в эту секунду думаю сама. Качаю головой, и Тася в ответ кивает. А затем поворачивается к Глебу и скрещивает руки. На сегодня с Дымарского достаточно.
– В общем, – подытоживает Тася, – теперь вы в курсе, что из себя представляет Олег Дымарский. Выводы делайте сами. Спектакль окончен.
Во вновь воцарившейся напряженной тишине Тася первой спускается со сцены. Я собираюсь идти за ней, но Макар говорит мне на ухо:
– Почему вы не показали его во всей красе?
– Макар, это слишком жестоко, – качаю я головой. – Мы не хотим никого травить.
– А морочить вам обеим головы – не жестоко?
Мы смотрим друг другу в глаза, а после Макар притягивает меня к себе и целует в макушку.
– Добрая, благородная Алечка. И как ты дошла до жизни такой?
– И ты когда-нибудь дойдешь, – говорю я, уткнувшись носом в его грудь.
– У самурая нет цели, – важно отвечает Бойко, не разжимая объятий. – Есть только путь.
Тогда я, фыркнув, тычу Макара пальцем под ребра, и он в ответ громко смеется. Замечаю, как Дымарский спускается со сцены и бредет к выходу. Зрители провожают его разочарованными взглядами. Тася устремляется за Олегом. Точно. У нас осталось кое-какое неоконченное дело.
– Жди меня здесь, Макар, – говорю я. – Сейчас вернусь!
Выскакиваю из зала вслед за Тасей и Дымарским. Они стоят посреди пустого темного коридора и молчат.
– Я тут, – шепчу я Козырь, встав за ее спиной.
Тася, обернувшись, кивает.
Олег вымученно смотрит на нас. Вид у него жалкий.
– Ты ведь понимаешь, это не все, что мы хотели показать на сцене? – спрашивает Козырь.
Дымарский молча утвердительно трясет головой.
– И если узнаем, что еще пострадала хоть одна девушка… – продолжаю я.
– Простите! Я не хотел. Меня заставили! – перебив, начинает оправдываться Олег. – А фотки… Я не представляю, как они к ней попали… И как она вообще узнала о той позорной истории. Да я бы сам снова никогда…
Мы с Тасей переглядываемся и хором восклицаем:
– Коробкина!..
Тася
Вижу, как у Али подергивается глаз, и до боли стискиваю зубы. Значит, догадки подтвердились. Дымарский всего лишь пешка в игре, а главный злодей скрывается в тени. Ну конечно! Весь смысл выходки Олега был в том, чтобы рассорить нас с Алей, разрушить нашу дружбу. Ему это без надобности, зато «Коробкиной и Ко»…
– Девчонки… – мямлит Дымарский.
– А ты реально тупой?! – рычу я, поворачиваясь к Олегу. – Мозгами пораскинуть не пробовал?
– Что мне оставалось? – злится он, затравленно поглядывая из-под нахмуренных бровей на нас с Макаровой.
– Например… – Аля разочарованно всплескивает руками. – Рассказать все нам с самого начала, а не играть в раздвоение личности!
– И что бы вы сделали?! Да вы две тусовщицы, повернутые только на себе и своем положении. Вы ведь никого не цените, ни с кем не считаетесь. Строите тут…
– Уверен, что хорошая идея злить нас и дальше? – холодно перебиваю я, и Олег услужливо замолкает. – Ты нас совсем не знаешь, Олежа. Может, мы и тусовщицы, но точно не бездушные стервы. Обратись ты к нам сразу, мы бы придумали, как выйти из положения. Всем!
Дымарский опускает голову и печально вздыхает:
– Я просто хотел спокойно закончить одиннадцатый класс. А из-за вас меня втянули в дебильные разборки. Что вы не поделили с Лизой? Помаду? Парня? Корону? Это вы виноваты! – злобно выплевывает Олег. – И теперь еще удивляетесь? Неужели считаете, что все должны любить вас за красивые шмотки и постоянные придирки? Серьезно? Я вам больше скажу – половина школы вас презирает. А если заводите себе врагов, ждите удара в спину.
– Ты сейчас дождешься удара по роже, – едко произношу я и дергаюсь вперед, но Аля ловко хватает меня за руку.
Встречаюсь взглядом с Макаровой, и меня прошибает холодной волной. В глазах подруги трогающая душу боль. Олег, конечно, идиот, но кое в чем прав. В том, что случилось, есть наша вина. Аля это понимает, и теперь я тоже.
А может, нас и впрямь ненавидят? Может, наши короны на самом деле пластмассовые?
– Уходи, Олег, – просит Макарова.
– Спасибо, что отпустили, – презрительно усмехается он, но замирает вполоборота, стерев эмоции с лица. – И спасибо, что не показали фотки… Хотя теперь это может сделать Лиза…
Дымарский выглядит таким разбитым и сломленным, что мне становится его по-настоящему жаль. Он проиграл в чужой войне и пострадает больше всех. Он не святой, но каждый имеет право на ошибку. Важно уметь их вовремя исправить.
– Не сделает, – решительно заявляю я, скашивая взгляд на подругу.
Макарова одобрительно кивает, и ее поддержка придает уверенности. Мы закончим войну – да так, что все останутся целы. Хватит уже! Достало!
– Что? – переспрашивает Дымарский, оглядываясь.
– Ты же наш бывший парень…
– Ага… – хихикает Аля. – Мы своих не бросаем.
– Вы серьезно? – Олег, кажется, не может поверить в происходящее.
– Если ты клянешься, что никогда… – цежу я, пристально глядя ему в глаза, чтобы выловить хоть каплю лжи.
– Никогда! – твердо говорит он, вытягиваясь по струнке и задирая подбородок. – Клянусь!
– А еще ты должен сказать, кто из нас тебе нравится больше? Кого бы ты выбрал? – выдвигает условие Макарова.
Удивленно смотрю на подругу, и она пожимает плечами, мол, что такого? Интересно все-таки…
Утвердительно киваю. И правда. Не заканчивать ведь наш бой без результата. Ловлю себя на мысли, что ни капли не расстроюсь, если Олег выберет Алю. Наверняка она думает о том же. Ее глаза блестят чистым любопытством, а не огнем соперничества. Это в прошлом.