нул, и мы заснули.
Утро встретило меня хмуростью и дождём. Я осмотрелась в поисках Влада, но в комнате его не было, и я пошла в кухню. Он стоял у окна в одних трусах и, видимо, только-только дозвонился до кого-то.
— Привет, спишь? — Он провёл рукой по волосам. — Володя, у меня проблемы.
Я навострила уши.
— Машку вчера зажали трое у подъезда. А? Нет, всё обошлось. Да, я не успеваю благодарить Бога. Они не успели её тронуть, — его голос дрогнул. — Я вернулся, увидел это безобразие. А? Да, конечно. Один, гад такой, успел сбежать, ссыкло трусливое. Но двоим крепко досталось. Да, ты же знаешь. Я себя не сдерживал, не в этой ситуации. Что? Ну я же не ребёнок! Володя, будто я бы позволил хоть одному из этих ничтожеств ударить себя! Руки? Ну а как ты думаешь? В мясо, конечно. Тише, не ори! Я помню про Британца. Выкручусь. Если меня не выкинут с ринга, ты же знаешь условия договора. Да, поэтому и звоню. Они явно обращались за медицинской помощью, найди их. Убедись, что они не полезут на рожон. Я понимаю, что это не в их интересах. Просто прошу тебя, убедись. Я пока не готов остаться без работы. Собирался. Не знаю, смогу ли, учитывая обстоятельства. Да, конечно. Нет, не нужно никому сообщать. Да, всё. Спасибо, брат!
Он отключился и с силой сжал край подоконника.
— Влад? — Позвала я. — Что случилось?
— Проснулась? — Он обернулся и неуверенно улыбнулся. — Садись пить чай. Как ты?
— Уже лучше, — отмахнулась я и напомнила. — Ты не ответил.
— Ничего такого, о чём стоило бы переживать. — Он посмотрел в мои глаза. — Честно.
Глава 7
ОН
Последнее, чем я хотел загружать сейчас Машку — это собственные проблемы. Хотя она и выглядела отдохнувшей и усиленно делала невозмутимый вид, затравленное выражение её лица просто кричало во всеуслышанье — «не трогай меня!».
Я корил себя на чём свет стоит: что послушал упрямицу, что уехал, не проводив до квартиры. Меня бесило понимание: если бы не случайность, эти кретины заломали бы её и надругались, и я не смог бы её защитить. Эти мысли не выходили из моей головы всю ночь, как и чудовищное воспоминание о чужих руках на теле моей женщины. Я сдерживался, чтобы не найти их и не закончить то, что начал. Если бы не Машка, прижимающаяся ко мне в поисках успокоения, видит Бог, я бы ушёл и бил бы их до самого конца. Эти сукины дети пожалели бы, что вообще появились на свет!
Кое-как я сумел заснуть, а утром, едва проснувшись, я понял, что нарушил один из верхних пунктов своего договора: я не имел права участвовать в драках, потасовках, причинять вред другим лицам. Если меня кто-то видел и узнал, я потеряю все договорённости, ещё могу и на деньги попасть. Но разве у меня был выбор? Разве я мог поступить иначе? Нет, чёрт возьми, я сделал бы это ещё столько раз, сколько могло потребоваться!
Машка устроилась напротив и пила чай.
— Какие планы у нас на сегодня? — Поинтересовался я.
— Я поеду в офис, — вздохнула она. — Работу ничто не отменяет. А ты, как и обещал, навестишь родителей.
— Нет, — покачал я головой. — Не могу тебя оставить, Маш.
— Я поеду на машине, всё будет хорошо. Мне правда необходимо на работу, Влад. И чем быстрее мы вернёмся в прежнее русло, тем лучше. Поэтому не спорь, я подвезу тебя до дома и поеду на несколько часов в офис, а ты съездишь на тренировку, к родителям и Свете, встретишься с Володей… Я позвоню, как освобожусь, и сразу приеду к тебе. Жизнь не остановилась, Влад. Я просто не могу сидеть и оплакивать себя. Мне не будет легче, понимаешь?
— Да, блин, — я бесился. — Я понимаю! Дай мне слово, что не задержишься допоздна и не станешь выходить на безлюдных улицах.
— Обещаю, — она поднялась и быстро обвила руками мою шею. — Я люблю тебя.
— И я тебя, — извернулся и поцеловал её в щёку.
Я думал, она опять отпрянет, боялся её реакции — страх, что отражался в глазах Маши, разбивал мне сердце; но она кривовато улыбнулась и поцеловала меня. Я не торопил её, просто не посмел бы, но так отчаянно хотел, как прежде, смело касаться тела этой девушки, не боясь, что она замкнётся в себе, не причиняя ей страданий. Поэтому я отвечал на поцелуй, держа руки при себе.
Но она опять поразила меня в самое сердце: взяла меня за руку и повела в спальню. Там я был предельно неторопливым, осторожным и бережным, осыпая её поцелуями, лаская её сквозь тонкий шёлковый халатик. Я гладил грудь, слегка сжимая сосочки, и она изгибала спину навстречу этим прикосновениям.
— Шестопалов, я не могу! — Всхлипнула она, и я замер, внутренне напрягаясь, но вот она продолжила, и я мягко рассмеялся, — если ты сейчас же не возьмёшь меня, я попытаю удачи с кем-то более сговорчивым!
— Даже не надейся, — отрезал я и резким быстрым движением вошёл в девушку. — Ты — моя. Только моя! И точка!
Я яростно врезался в её маленькое тело, доводя нас до наивысшей точки наслаждения. С каждым проникновением мне казалось, что я никогда больше не смогу остановиться; в этой безумной гонке я возвращал свою собственность, помечая её от поползновений и посягательств. Только потом, остыв, я понял, что таким образом она утешала меня.
Она! Меня!
Маша, нуждающаяся в моём понимании, обиженная на весь мир, утешала меня, успокаивала, возвращала мне уверенность в себе самом и наших отношениях, вверяя мне своё тело, буквально заставляя меня заняться с неё любовью.
— Машка, — недовольно проворчал я. — Знаю, что ты делаешь.
— Что? — Невинно распахнула глаза. — Не понимаю, о чём ты.
— Ты не должна…
— Влад, я хочу тебя. — Перебила она. — Иначе я бы не попросила.
— Тебе нужно было отдохнуть, прийти в себя, — я покачал головой. — Спешка ни к чему.
— Я в себе, Влад. — Она расстроенно прикусила губу. — Мне не поможет то, что я запрусь на все замки и буду сторониться тебя. Не ты меня обидел. Я не хочу страдать, не хочу терять более ни секунды своей жизни на воспоминания и тревоги. Ты прав — этого не произошло. Я не собираюсь тратить своё драгоценное время — время с тобой — на мысли и страхи, что могло бы случиться. Ничего не случилось, поэтому сейчас я соберусь и поеду на работу, ты — займёшься своими делами, а вечером мы пойдём в ресторан на свидание! И больше я не хочу обсуждать то, чего не произошло. Хорошо?
— Хорошо, — поспешно отозвался я. — В какой ресторан я могу сводить свою любимую девушку на свидание?
— Я хочу есть мясо и пить вино, — капризно надула свои губки Машка и тут же рассмеялась. — И танцевать. Ты справишься?
— Конечно, родная.
— Тогда ты можешь забрать меня в шесть часов вечера.
— Как скажешь, — ответил я, внутренне содрогаясь.
Как, хотел бы я знать, я должен пересилить свои страхи и позволить ей вернуться к нормальной жизни, не думая о том, что чуть было не произошло?
ОНА
Мы попрощались с Владом до вечера, и я помчалась в редакцию.
По дороге я всё думала, правильно ли поступаю, скрывая от Влада правду? Для меня был слишком очевиден тот факт, что вчерашнее нападение — о котором я не могла думать без накатывающих приступов паники, но ни за что не призналась бы в этом парню — не случайность.
Обидчики не искали случайную жертву, они поджидали меня. Знали, что я прилетаю, надеялись, что после полученного письма я захочу вернуться домой, скорее всего, специально перекрыли въезд в глухой двор… Страшно представить, что было бы, если бы не Влад. Я никогда не думала, что стану жертвой насилия, я не читала специальной литературы, я не знала, как себя вести в такой ситуации, я боялась представлять, как смогу справиться, перебороть в себе омерзительные чувства от их первой попытки. То, что будут и другие, я не сомневалась.
Меня запугивали, хотели показать — это они управляют моей жизнью, и весь этот бардак напрямую связан с Шестопаловым. Только вот они совсем не знали меня — рано или поздно я докопаюсь до истинных мотивов, тогда все получат по заслугам.
Как это сделать, где искать ответы, я пока не знала, но надеялась, что смогу, что успею к тому дню, когда книга выйдет в тираж. Возможно, тогда я смогу оправдаться перед Владом и не потерять его. Пока я могла, я надеялась. А что ещё мне оставалось?
Я ворвалась к Арсению без стука.
— Добрый день, шеф, вызывали?
Он забавно повращал глазами, что должно было значить «не ляпай лишнего, Ромашина, а то я тебя знаю!»
— Мария Алексеевна, душенька! Как дела со статьёй? А с книгой?
— Работаю в поте лица, Арсений Аркадьевич. Сами знаете, работа в полевых условиях требует большой отдачи. Вот, недалече как вчера, на меня совершили злостную попытку нападения, насколько мне удалось понять мотивы нападавших — с целью совершения насильственных действий сексуального характера. Так вот, сообщаю, быть жертвой мне не понравилось, поэтому в моей колонке в ближайшем номере я хотела бы обсудить с читателями сей вопиющий факт.
— Что ты несёшь? — Прошипел Арсений. — Что Шестопалов?
— Я несу свет, начальник, и просвещаю столь же недалёких барышень, что подобный беспредел может случиться нежданно-негаданно с любой из нас. А Шестопалов, как и подобает герою нашего времени, отстоял мою почти поруганную честь и защитил моё достоинство. К всеобщей радости, никто не пострадал, и все разошлись миром по разные стороны переулка.
— Ромашина, прекрати сейчас же паясничать! — Гаркнул Арсений. — Ты что тут устроила?
— Арсений, — устало вздохнула я. — У тебя есть новости?
— Нет, — рявкнул он. — Если все твои новости сводятся к этому бреду, то можешь скрыться и не появляться до пятницы.
— А можно до понедельника? — Попытала я счастье.
— Не наглей! — Прикрикнул он, но потом смягчился. — Это правда?