о Добра и Справедливости.
На подлете они смогли заметить, что все окна у гидропонной фермы разбиты, а изнутри слышится какой-то шум. Ким и ее товарищ посадили свои вертолеты недалеко от места назначения, примерно в километре, а затем двинулись внутрь. По мере приближения, голоса стали становиться четче. Они были очень звучными, но совершенно неестественными, ибо абсолютно точно они не могли принадлежать человеку. Голоса постепенно сливались в какое-то подобие хора, читающего литанию. Ким остановила Рона рукой, чтобы они могли прислушаться.
— Этот мир полон жизни, как заплесневелый сыр в самый жаркий день; он громогласен, как проклятие в храме; ярок и блестящ, как пролитое на солнце масло; многоцветен, как синяк, и кипит суетой, всякого рода бурной деятельностью, как муравейник с дохлым псом посередине, — вещал неизвестный, чуждый голос такой же чуждой публике, отвечавшей ему согласием.
— Но милостью нашего Творца, да будет имя Его запечатлено в веках, мы тоже можем вкусить соки этого прекрасного и суетливого мира. Раньше мы были лишь безмолвными и безвольными наблюдателями, но Творец вдохнул в нас жизнь! — хор радостно возликовал.
Ким озадаченно почесала затылок. Конечно, она слышала про сектантов и культистов, но впервые сталкивалась с таким. Обычно, это дело рук полиции, а не героев. Но раз эта секта появилась после деяний злодея, стоило быть настороже. Она достала из многочисленных карманов обычное зеркальце для макияжа, чтобы аккуратно посмотреть за угол, откуда и раздавался звук. Что? Красивой надо быть всегда, даже когда идешь бить рожи злодеям.
В кармане штанов Рона неуверенно заерзал его питомец, Руфус. Ее друг же был напряжен, он внимательно смотрел на нее и ждал любого сигнала. Ким кивнула ему, показывая, что начинает, и при помощи зеркала посмотрела в следующий зал.
Ее виду открылась презабавная картина: овощи и фрукты всех цветов, размеров, видов и форм стояли и слушали… вещавший со сцены крупный помидор. Его стебель образовывал тщедушное растительное тельце, державшееся вертикально благодаря ногам-корням. Боковые же стебли образовывали руки, которыми тот активно жестикулировал. Сам томат, свисавший с цветочной кисти, был безликим. Было непонятно, откуда говорил этот… это разумное растение. У него не было глаз, но он совершенно точно осматривал публику, состоящую из таких же растений. Но что больше всего поразило Ким, так это портреты и рисунки Драккена. На стенах были изображены абсолютно узнаваемые образы посиневшего человека в белом халате. А возле вещавшего помидора-проповедника стоял фото-портрет безумного ученого.
— Годами люди пожирали нас. Нам трудно винить их в этом, ибо такова жизнь. Но среди следующих пути этой прекрасной жизни нашлись гнилые побеги. Те, кого не выкорчевали ни сама жизнь, ни великий Творец, ни естественный отбор. Агрессивные растительноядные убийцы. Отвратительные пожиратели нашей плоти, прикрывающиеся благородными мотивами! — в зале заахали.
— Именно! Веганы! Наш противник и враг. Творец в своем бесконечном милосердии позволил им жить, хотя наверняка не раз боролся. Вы помните, как безжалостно уничтожал он слабейших из нас в назидание остальным? Да, слабые должны погибнуть, чтобы сильные могли процветать и возвышаться к Его величию.
— Но Творец забрал не всех слабейших! — возразили оратору из зала, — Некоторые остались. Он забирал лишь тех, кто уже совсем был плох!
— Верно! Ибо в своей неизмеримой доброте и милости он показывал нам, что безнадежны лишь сдавшиеся. Тех, кто старался и пытался он поливал точно так же, как и других! У всех есть шанс, пока они стараются!
Ким тихо охреневала. Она, конечно, знала, что выходки Драккена обычно ничем тихим не заканчиваются. Обычно они выставлены на обозрение всему социуму. Причем так, что никто ничего не может поделать, лишь бессильно наблюдать. Сейчас же… Вырастить, по сути, новый разумный вид. Который почему-то стал его религиозным культом. Притом, культом агрессивным. С одной стороны, вся ее суть говорила уничтожить это место со всеми его обитателями, чтобы проблема не всплыла наружу. А с другой… Она просто представила, что Драккен будет над ней издеваться, называть ее убийцей разумного нового вида. И будет прав! Черт, она еще никогда не бывала в таких странных безвыходных ситуациях.
— Так может Творец дал эти мерзким пожирателям шанс? Как нам?
— Возможно, брат мой. Может, он хотел, чтобы у нас от рождения был враг. Ибо только естественный враг может заставить нас сплотиться, заставить превосходить себя вчерашних. И лишь от нас и нашего решения зависит, как мы с ними поступим, — внезапно согласился оратор. Обычно такие гнут свою линию до конца, призывая толпу к расправе. Ну, по крайней мере, в фильмах их показывают так.
Ким посмотрела на Рона в поисках поддержки или совета, но тот охреневал еще больше, чем сама Пять-с-плюсом. Кто бы сказал ему, что начинка столь любимых тако вдруг заимеет свою волю и заговорит. И к тому же (вот наглость!) будет против. Ну, частично. Все же они сами там декларирует что-то про естественный отбор, жизнь.
Его подруга внезапно растормошила его, указывая на выход. Она все же решила временно отступить. Когда они выбрались наружу, Ким тяжело вздохнула и достала КПК.
— Вейд? Привет, у нас тут проблема…
— Привет, Ким. Слушаю? — ответило устройство голосом маленького гения.
— В общем… Драккен как-то оживил все сельхоз продукты. И теперь они устроили религиозный культ, используя его в качестве своего бога… — попыталась объясниться Пять-с-плюсом, но выходило не очень.
— Так… И чем я могу тебе помочь? — совершенно недоуменно ответил Вейд.
— Они пока не определились, что хотят делать с угнетающим их человечеством. В частности, с веганами. Но я хочу попробовать склонить их к переговорам.
— Ким, а не проще их просто спалить? — честно говоря, Рон бы так уже и поступил. Только огнемета не нашлось.
— Ты что? Меня же Драккен потом до конца жизни будет называть убийцей!
— То есть авторитет перед злодеем волнует тебя гораздо больше, нежели сама идея гено… гербицида всех разумных растений-культистов? — спросил Вейд, приподняв в непонимании левую бровь.
— Ну… да? — так же непонимающе ответила Ким. Рон же подумал, что будь здесь доктор Драккен, он бы уже предложил его подруге то самое печенье.
— Так ладно. И чего ты от меня хочешь?
— Ты не мог бы найти мне какого-нибудь главу веганского сообщества? А еще, желательно, президента Мадагаскара или любого другого тропического острова.
Вейд тяжело молчал. Рон тоже. Идея их подруги была неожиданной. Но эффективной. Может быть, она бы даже сработала.
— Ладно, дай мне 2 часа. Я что-нибудь придумаю, — раздалось вдруг из КПК. Послышались щелчки клавиатуры. Вейд взялся за дело.
*Вашингтон, головной офис Лиги Зла, наши дни*
Я ждал очередной чашки чая, поскольку предыдущая вылилась у меня прямо изо рта, когда я услышал имя Хайнца Фуфелшмерца. Точнее, я ее скорее выкашлял. Шиго непонимающе посмотрела на меня, а потом так ехидно и понимающе на газету, лежавшую на столе. Видимо, списала мое удивление на новости.
Что же такого было в газете? О, общество смаковало первую победу над моими гениальными планами. Честно говоря, я сам не ожидал, что вся растительность на гидропонике, с которой я тайком болтал и которую удобрял, восстанет и обратится в религию имени меня. Благо, что Ким вовремя подоспела (или ее Мир заставил ее поспешить?) и все разрулила. У меня аж слезы гордости наворачиваются от ее находчивости.
Подумайте только: она устроила встречу разумного томата, главы веганского сообщества и президента какого-то из многочисленных островов Океании. Ох, сколько там было воплей, религиозных и деловых речей. Синьор Помидор, как я решил его называть, был самым настоящим лидером с цепкой деловой хваткой. А еще он был невероятно фанатичным и злопамятным. В общем, все веганское сообщество вынуждено было голодать, пока не выплатили моим твореньям материальную компенсацию.
Нет, серьезно, разумные растения не разрешили им жрать сородичей, пока те не заплатят компенсацию. Меня так восхитила эта непривычная для этого мира циничность! Так вот, люди хоть и могут ждать спасения сколько угодно, но вот обедать предпочитают по расписанию. Нужная сумма была собрана за полтора дня! А затем пущена на развитие инфраструктуры будущего города моих подопечных. Ловко.
Что получал остров в Океании? Налогоплательщиков, инвесторов и самый необычный город во всем мире. Который определенно будет пользоваться спросом у туристов. К слову, растеньица-то оказались с прибабахом. Помимо классического фотосинтеза они стали убежденными мясоедами… Но я думаю это у них подростковое. Ну, знаете этот пубертатный период, когда ты протестуешь всему миру.
Ким праздновала первую «победу» надо мной. Мир тоже. А я все думал: «хороший план не тот, где побеждаешь ты; хороший план тот, когда все стороны думают, что победили именно они». А вообще приятно, когда эта удивительно миролюбивая реальность учится сама сражаться.
Мои мысли вернулись к Фуфелшмерцу. Если он тут, значит и его противник тоже. Но это меня не очень пугает. Хотя перспектива сражаться с животными довольно странная. Главное тут в другом. Раз есть Хайнц, значит, есть и Утконос. Если есть Утконос, значит, есть и два маленьких вундеркинда. Серьезно, у меня, безумного гения, уходят дни и недели на проработку планов, исследования, конструирование и т. д. Они же каждый день лета мастерили что-то новое и необычное.
Как говорил один невероятно мудрый прихвостень: «Зло всегда находит лазейку». И я очень хочу ее найти. Хочу завербовать этих парней. Тем более, они ищут на лето развлечения. И я его им дам. А потом дам и рекомендацию в любой университет мира. И в Лигу Зла. Да, хе-хе, мои планы были очень долгоиграющими.
Глава 11
Я сидел в гостиной Шиго, медленно превращающейся в переговорную, и старался выглядеть как можно более солидно. Помним об образе неотразимого, гениального засранца. Шиго крутилась где-то рядом. Напротив меня же сидела девушка лет двадцати. Она была красива (может, поэтому Шиго и отиралась рядом?). Водопад золотистых и пышных волос спадал на ее плечи, глаза — синие омуты. Немного овальное лицо с острыми скулами, аккуратный вздернутый носик. И взгляд полный преданности и желания работать. Не то что у моих прихвостней. Единственной чертой, что портила всю эту красоту была ее мимика.