- И не говори, Сёма! Сам чуть не помер от страху.
- А ты бы предупреждал, что у тебя такие знакомые! - повернулся Семён к Коле выговаривая ему обиды. - То Ратенфенгеры, то сейчас этот... Гассан Абдурахман ибн Хаттаб!... чтоб он был вечно здоров и доволен жизнью!
- А я что, знал, что Сам Дедушка Хаттаб на нас вот так из Тени выпрыгнет, да ещё здесь, да ещё при таких... - Коля чуть запнулся от волнения, но справившись с ним закончил. - ...Обстоятельствах!
- Да уж! На всю последующую жизнь впечатлениями обеспечен! - ядовито заметил Михаил. - Да и ты хорош друг... Ведь чуть не подставил же!
- Так ведь не подставил! И не я первый начал. Ведь это вы тогда надо мной шутки шутить принялись... - ехидно прищурившись отбрил Коля.
- Какие? - с подозрением и возмущением спросил Семён.
- Как какие?! - возмутился Коля. - А с церквой?! Ведь не предупредили что там...
- Но ты ж справился. И рекорд мировой поставил! Ведь всем доказал! И согласился ведь!
- Так уж и мировой? - хмыкнул Коля.
- Да фигня всё это. - решил закруглить скользкую тему Михаил. - Пошутили и будя. Квиты.
- И то верно. - нахмурился Семён и полез скрести затылок.
- Тока вот у нас тут... Проблема. - вымолвил Михаил. - Ты как-то говорил, что у вас в семье только один Баюн. А этот чей?
И кивнул на Василису. Та аж надулась от возмущения.
- Дурень ты Миха! - почти обиделся за Баюна Коля. - Им нельзя говорить «Чей ты!». Это оскорбляет. Только «С кем ходишь?».
- А! Извини, не знал. - Немедленно и искренне повинился Михаил, с опаской посмотрев на надувшуюся Василису. - Так... это-о... С кем ходишь?
Василиса медленно уложила вздыбленную шерсть и всё ещё находясь в мрачном виде ответила усаживаясь.
- Серебровы мы.
Причём ответила именно так: во множественном лице. По отношению к себе и...
- З-знаменитые! - Кивнул Михаил. - Да. Очень. Бабушку Милу знаем. Хорошая тётенька.
Василиса таки успокоилась и, видно уловив почтение в мыслях Михаила и Семёна, благосклонно муркнула. Даже «мур» как-то по-царски у неё вышел.
«Ну и дела! - меж тем думал про себя Коля. - Вот я себя хулиганом считал. Сейчас сей статус подтвердил. В настоящей уличной драке стенка на стенку поучаствовал! А оказывается я, по сравнению с некоторыми, так, мелкотравчатый. Да даже эти, которые Соколовы, и то... такие же. А вот что дедушка Гассан выдал! Вот это... да-а! Вот это сила! Вот это слава! Мне бы так!».
И завистливо покивав своим мыслям Коля кивнул братьям, намекая, что стоило бы и убраться подальше от...
- Их уже давно след простыл! - заметил Семён. - Знаю я Петрилу! Да ещё и цыгане тут... их наверняка тоже зацепили и страху добавили.
- Да всё равно... Что нам здесь делать? - вклинился Михаил.
- И то правда... Вот если бы ещё по мороженке... Обещанной.
И тут из воздуха, с лёгким хлопком, перед каждым возникли по рожку любимого «Эскимо». Кошакам же достался «Пломбир».
- Я-ж говорил! - воскликнул Коля, подхватывая сочащуюся прохладой прелесть и начиная раскручивать обёртку. - Дедушка Гассан всегда слово держит!
И в сторону: «Спасибо, дедушка Гассан!».
Глава семнадцатая. Где рассказывается о том, что взламываются не только квартиры и сейфы.
Взлом квартиры Зориных взбудоражил не только пострадавших. Для «Подразделения К», хоть и было такое происшествие «рабочим моментом», но то, что пытались обворовать не абы кого, а обладателей древнего фолианта с весьма тёмным происхождением, полностью исключало передачу дела в обычную милицию. Более того! Следовало очень серьёзно проверить саму книгу на предмет чего такого в ней есть, если за ней так гоняются. Ведь воры могли знать куда и почему забрали всю семейку. А раз могли знать и понимать, то это могло означать что они сами из колдунов.
Кстати на то, что взломщики таки из колдунов указывало ещё одно обстоятельство, которое подтвердила приехавшая на место бригада экспертов — взлом был с применением волшбы. Ведь простой взломщик, магическую «сигналку» просто бы не обнаружил. И на этом бы попался .
- О! - изобразил удивление Саблезубый, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь. - Людмила Михайловна! Помощь не требуется?
Проявить участие к эксперту заставило её сильно озабоченное лицо, с которым она тащила в руках нечто, хорошо замотанное в изолирующий плащ.
Зверева остановилась и смерила с ног до головы куртуазно изогнувшегося сотрудника. Правда всю его куртуазность немного портила острозубая улыбка. Но к этому она уже начала как-то привыкать. Всё-таки не вампир. Хоть и похож.
- Я так понимаю, что вас товарищ Котов мне в помощь направил?
Вы, как всегда, проницательны! - Не меняясь в лице, и сверкая клыками высказался Саблезубый.
Игру, в которую регулярно играл Саблезубый, Людмила давно уже раскусила. Из-за повторов.
Ведь как получается: если скажешь «не надо помощи», Саблезубый притворно вздохнёт и сообщит, что «к сожалению, начальство послало в помощь». Если скажешь «да, нужна», - так и вообще ничего не скажет про указание Котова, а снова улыбнётся во все свои зубищи и пойдёт помогать с видом, будто делает великое одолжение.
Что и говорить — игра примитивная и, как сожалела Зверева, распространённая.
Она молча кивнула следовать за собой и двинулась по коридору в сторону спецлаборатории.
- А в изоляции... - с подозрением покосился Саблезубый на свёрток. - Книга Зориных?
- Она самая. - пребывая в том же хмуром состоянии буркнула Людмила. И, предупреждая следующий вопрос добавила — Кусается!
- Хм... Давно не сталкивался с Родовыми Книгами с хорошей защитой... - снова попытался проявить участие Саблезубый. - Может мне её понести?
- Не стоит. Не тяжёлая и изоляция достаточная.
Забежавший чуть вперёд Саблезубый открыл дверь, пропуская вперёд Звереву и также тихо, как обычно и ходил «прокрался» в лабораторию. Людмилу всё подмывало расспросить Саблезубого с чего это он такую привычку имеет. Ведь видно, что не кто-то его научил, а благоприобретённая. Ведь все, кого именно что учили, умели переключаться с одного режима на другой — вот идёт обычным шагом, а вот уже крадётся. Саблезубый всегда «крался».
Подойдя к столу возле рентгеновского аппарата, Зверева грубо бросила книгу на жестяную поверхность и обернулась к завлабораторией.
- ...Вот такая проблема Михалыч! - завершила она свой рассказ, проводя рукой в перчатке, покрытой светящимися рунами по страницам открытой Книги. - Если пытаться разбирать что там в дремучем прошлом накрутили владельцы, то это на месяц копаться. А надо срочно. Надо выяснить что находится в скрытых разделах. Там, где листы магией слеплены.
Михалыч, завлабораторией подцепил пинцетом страницу, которую придерживала Зверева и посмотрел его на просвет.
- Ух как они его! - покачал головой Михалыч. - Давненько я не сталкивался с таким...
- Параноидальным?! - подсказал замявшемуся коллеге Саблезубый.
- Во-во! Именно! Параноидальным колдовством! Ведь и на просвет ничего не видно. А у меня глаза сам знаешь! Магией просвечивает.
- Вот у меня и возникла идея, что не просветить ли нам эти склеенные листы рентгеном? - вставила своё Зверева. - Ведь в таких книгах, я знаю, многие в краску для чернил добавляли соли свинца. И до двадцатого века, никто из волшебников про рентген не знал.
- Я сам в нетерпении узнать что же они там такого скрывали... - зажёгся интересом Михалыч. - И много там страниц таких... склеенных?
- Четыре пакета.
- Оу!... И что же это нам такое интересное попало?!
Следующие полчаса прилаживали книгу на столик под рентгеновским аппаратом.
Отсняли довольно быстро.
Потом пили чай, пока лаборант проявлял пластины. Но посмотреть не успели. Раздался рык телефона.
Михалыч поморщился, отставил кружку с исходящим паром ароматным напитком и просто телекинезом притянул аппарат в руки.
- Да! Лаборатория!
Саблезубый и Зверева переглянулись, почуяв, что как бы ни по их души звонок.
Через секунду подозрения подтвердились.
- Людмила Михайловна. - протянул трубку завлаб. - Вас. Из больницы.
Зверева проявила вежливое удивление, но убрав эмоции с лица взяла трубку и осторожно приложила к уху. В это время подошёл лаборант со свежеотпечатанными на фотобумаге снимками.
Обычно такие снимки рассматривали прямо с фотопластины, в негативе, но сейчас, так как необходимы несколько экземпляров с каждого снимка, лаборант распечатал всё на фотобумагу. Самым простейшим способом из всех — просушенную фотопластину, накладывал на фотобумагу и просто засвечивал светом из фотоувеличителя с последующей проявкой, закреплением изображения. Видно было просушивал бумажные фотоснимки не в сушилке, а по-быстрому, магией.
Саблезубый, заметив это, поморщился, на что лаборант тут же поспешил заверить, что ещё одна партия сушится нормальным образом а это лишь экстренные экземпляры.
Зверева только глаза скосила, кивая на слова льющиеся ей в ухо. Но вдруг напряглась. Взгляд стал колючим. И так как он был направлен на Михалыча, тот поёжился и вернул вопросительный.
- Ещё раз уточни — сказала она в трубку. - Кто-то пытался «стереть» память?...
- ...
- Сейчас же выезжаю. Постарайтесь продержать до моего прибытия....
- ...
- Ах уже вывели? Но...
- ...
- Проклятье... Да. Снятие проклятий... Хорошо!
Зверева. Аккуратно положила трубку на рычаг и посмотрела на коллег вопросительно смотрящих на неё.
- Представьте себе, у нас в городе ЧП. Очередное. - Чуть обдумав полученную информацию начала она. - В больницу поступили две библиотекарши. В коме. Сначала думали, что они обе отравились. Чаем с травами. Но прибывший специалист — из наших — никаких следов яда не обнаружил и заподозрил колдовство. По характеру воздействия — попытка заблокировать память. Выполненная изрядно... топорно. Как когда-то, ещё в девятнадцатом веке, пытались «стирать» память.