Что еще было? Копья? Копья метал. Не на спор, еще не хватало! Просто разные ухватки показывал. По сути, и сам почерпнул новое, умеют, собаки, метать, кисть интересно ставят при этом деле, только силенок не хватает. Потом еще топоры метали. Потом спорили, что еще подлежит метанию. Вон на дереве штаны висят — это тоже его работа, это он их туда закинул, вместе с гноллом, что в них был всунут. Гнолл счел, что проще из штанов высунуться, чем их отцеплять. Так это же его личные трудности! Потом еще дошло до объяснения канонов рукопашной, так и то он никого не повредил особо… кажется?..
Сокрушенно качая головой, генерал вернулся к приютившему его на ночь сараю, где нашел корзину с эльфийским рационом, приспособил найденную под крышкой книгу с чеканной похабелью на обложке под зад и теперь, болезненно морщась, разглядывал рыбьи яйца, которые икра. За этим философским занятием его и застали примчавшиеся на всех парах эльфийка и скорбный образованием гоблин.
— Вот же гад! На что сел! — сразу вникла в ситуацию Тайанне и, налетев, энергично пнула генерала под зад. Сделала это зря. Совсем, должно быть, нюх потеряла среди своих гуманитариев. Генерал никогда не страдал ни щепетильностью по отношению к дамам, ни великой терпимостью, ни даже осмысленностью поведения, предпочитая последней годами отточенные рефлексы. Не успел разукрашенный эльфийский сапожок приложиться к его мощному седалищу, как гоблин перебросил банку с икрой в одну руку, а второй не глядя махнул навстречу агрессии. Запыхавшийся Хастред не успел ни возразить, ни иначе помочь эльфийке — ее отброшенная в сторону нога нелепо ушла вверх, а генерал, будучи просто не в силах обуздать отработанные до автоматизма боевые навыки, легонечко двинул рукой обратно, вышибая из-под нападающей и вторую ногу. Кто покрепче, может, и отделался бы легким испугом, но невесомую эльфийку снесло, как смерч, закружив в страстных объятиях, сносит забытый в поле сноп. С коротким визгом эльфийка взбрыкнула ногами и шлепнулась наземь, потеряв при этом последние остатки дыхания.
— Не буянь, — миролюбиво посоветовал ей генерал. — Слушай, вы, без балды, это едите? Понятно, почему такие никчемы.
— Я! Я тебя!.. — пропыхтела Тайанне настолько свирепо, насколько доступна свирепость существу, которого только что без малейших усилий положили на лопатки. — Гад зеленый!
— Гад зеленый — это снейкмен. Потому что он вообще по природе своей гад, вроде змеи. А зеленый он потому, что… — генерал призадумался. — Потому что зеленый. А я зеленоватый немножко, но разве ж виноват? И не змей вовсе.
— А с книжки правда, встал бы, — пропыхтел Хастред, наблюдавший за злоключениями Тайанне не без злорадства. — Книжка — вещь полезная, а ты ее задницей. А если бы кто на твое знамя сел?
— На знамя — это негоже, — нахмурился генерал. — Разве ж знамя для того? Сморкнуться в него мимоходом — еще куда ни шло. Ввиду, так сказать, насущной необходимости. Но уж прямо садиться! Забирай свою книжку. Кстати, ты как превзошедший науки можешь объяснить, почему мы, гоблины, все ж таки зеленые, если не гады?
— Да потому что гады! — прошипела эльфийка яростно, извиваясь всей спиной словно в надежде обнаружить повреждения, на которые можно будет попенять вредителю.
— Да ни разу же! Гадам хорошо, у них чешуя, в ратном деле оно полезно. Помню, как одного снейкмена в сабли взять пытались, так только клинки портили, покуда не подошел отрядный штурмовик с алебардой. Но вот зеленость такая наша? Ладно еще лесные, — Панк кивнул на дрыхнущего в углу друида, — этим для маскировки надобно. А мы, горные, отчего тоже эдакие зеленые?
Хастред прикинул, когда в последний раз ляпал лишнее, и уверенно объяснил:
— Фотосинтез.
— О, — генерал с уважением покивал. — Тогда да. От такого не то что зеленым станешь — вовсе пойдешь узорами. Где были, чего видели? Ты опять девку поленился отъестействовать? Вишь, до чего довел воздержанием — на офицеров бросается.
— Ты ж видишь, как бросается, — скривился книжник, в инкунабулу вцепился обеими руками и прижал к груди. — Безыскусно и опрометчиво, на что тут зариться? Генерал, а мы ведьму нашли, и она помочь пообещала!
— Еще одну? Тоже бросается?
— Не знаю, тебя же с нами не было, а на меня вообще никто не бросается. Даже, как правило, чаще бросаются от меня. Сказала, что к ночи откроет нам тропку в нужную сторону!
Генерал покривился.
— И на драконе не полетим?
— А где ты его найдешь-то? Тут, как ведьма любезно сообщила, один только древний красный, а это, насколько я слышал, зверушка примерно настолько же годная под седло, как наш старый друг Альграмар.
— Ну, по крайней мере, не так быстро свалится. А до ночи нам бы ноги не протянуть на таких-то харчах! Что-то сдается мне, гноллы нас кормить раздумали, а востребовать с них репараций, как с побежденного племени, кажется мне идеей политически неверной. Они ж к нам с душой поначалу!
— Вово надо к ним послать. Обладает редкими способностями к уговариванию.
— Эгей, голова книжная, я ж сказал — без репараций! Вот потом пойдут байки, что-де генерал Панк с собаками посреди леса за завтрак ратился! Тебе чего, а мне жить с такой-то репутацией.
— Ты не поверишь, но ему и так дадут. Не знаю уж чем объяснить, но то умиление, с каким его принимают, никакими алебардами не выбьешь.
Генерал немедленно уронил не внушающую доверия банку в корзину, одним рывком добрался до мирно сопящего посреди сарая Вово и наподдал ему, напрочь забыв о давешнем печальном опыте эльфийки. Впрочем, и пинок у него был поставлен лучше, и цель попалась поспокойнее — пинок прошел гладко, без сучка без задоринки. Придись в булыжник, хромать бы генералу не одну неделю, да и Вово оказался не намного податливее, так что Панк тихо охнул и затряс босой ногой в воздухе, поджимая отшибленные пальцы.
— Я сплю! — обиженно проплямкал гобольд, переворачиваясь со спины на бок.
— Отставить сплюн! — гаркнул генерал, нависая над ним подобно утесу. — Вово, для тебя есть спецзадание!
Вово на мгновение прервал свое вращение, застыл, даже чуток повернул к генералу заспанную физиономию. Глаз, впрочем, открывать пока что не стал.
— Задание?.. — переспросил он недоверчиво.
— Специальное задание, — уточнил генерал. — Подвиг, я бы даже сказал. Во благо всей нашей концессии. Не подкачай! Мы в тебя верим.
— О да, — поддержал Хастред. — Менестрели сложат о тебе песни, юные воины выбьют на щитах «во имя великого Вово», женщины отсюда и до Замзибилии будут бросать в воздух кружевные чепчики, и в твою честь назовут какой-нибудь занюханный форт на границе восстановленной в былых размерах Гобляндии.
— А. В задницу.
— Волшебное слово забыли, кретины, — просипела Тайанне. К неудовольствию своему, никаких повреждений в позвоночнике она не обнаружила, инкриминировать грубому Панку оказалось нечего. Эльфийка села, потрясла головой, восстанавливая нарушенную напрочь координацию, затем вовсе поднялась на ноги и, бросив на Хастреда испепеляющий взгляд, отобрала у него книгу.
— Волшебное? — озадачился генерал. — И не знали никогда. Вово, ээ… штангенциркуль!
— Кретины! — добавил Хастред с выражением. Вово не шелохнулся. — Нет, рыжая, что-то неправильно подсказываешь.
— Идиоты зеленые. Вово, поднимайся! Завтрак!
Вово мигом очнулся ото сна, уселся на расползшейся охапке травы и даже ухитрился голодно квакнуть желудком, словно бы не он вчера прошелся по гнолльим запасам, как Чумп по замковой сокровищнице, а потом еще к свежепринесенным тушкам проявил живейшее внимание.
— Где завтрак? — полюбопытствовал он наивно, хлопая ясными глазами.
— Агааа! — радостно взвыл генерал, потрясая в воздухе указующим перстом. — Вот за завтраком тебе и идти. Как самому соне. Бери на всех, не ленись!
— Уж я не поленюсь, — Вово сосредоточенно вытянул пару длинных травяных перьев, увязших в плотном войлоке пончо, и генерал с завистью вспомнил, что сам он до сих пор гол по пояс, а с кого теперь спрашивать хотя бы и остатки старой доброй рубахи — не имеет ни малейшего представления. Правда, помнит, где лежит шериф, но рубах с того на Панкову гору мускулов надо штуки три. Генерал с тоской похлопал себя по брюху — никаких ценимых чахлыми эльфами кубиков на нем не водилось, было гладкое зеленое навыкате, навроде дварфийского мифрильного панциря, и примерно такое же податливое. На таком не сойдется всякое, что можно снять со случайного встречного! А с голым пузом наступать даже на гномов есть грубейшее нарушение воинских традиций.
Вово подобрался и бодро прошлепал наружу. В дверях задержался, загородив проем могучей тушей, спросил через плечо опасливо:
— А за домик не сердятся? Я ж его того… деревом-то…
— Не, ничуть, — успокоил его генерал. — Я уж прошелся поутру, так мне никто ничего не сказал. Веселый народ, эти гноллы, ценят добрую шутку!
— Я б обиделся, если б мой дом деревом!
— Так ты тупой, как валенок, и шутки понимать неспособный.
— Тогда ладно, — Вово счастливо заулыбался, утер нос лапищей и заспешил на розыски завтрака. Генерал с облегчением перевел дух — мог бы и не купиться! Посчитал дрыхнущего Зембуса, от Хастреда пренебрежительно отмахнулся и остановил взгляд на эльфийке.
— Ты! Признавайся, куда еще двух дела.
— Больно мне нужны твои неумытые, — задрала нос Тайанне. — Грубые и неопрятные, вот еще, девать их куда-то. На черного, по счастью, польстилась ведьма. Хорошо поменялись, я так думаю. Мы ей гоблинского прихлебателя, который ни личной принцессы не уберег, ни, как я погляжу, рассудка — иначе стал бы с вами связываться. Она нам — скатертью дорожку до самого гномьего логова.
— Это еще как получится, — напомнил Хастред. — Но ты, генерал, не волнуйся. Кижингу мы ей тоже во временное пользование, в аренду, так сказать. Правда, предвижу что загоняет его та тетка… Но, в конце концов, такова она, суровая паладинская доля. Подумал я тут — не пойду в паладины.
— А Чумп куда подевался? Вот уж за кем глаз да глаз нужен!