— Сикль больше не стоит, — голос эсора завораживал, мягкий, вкрадчивый и душевный. Так делали цыганки на вокзалах: заговаривали зубы и отнимали последнее.
— Верни мой сикль, — отодвинул стопку ше.
— Ты не из этих мест, — я различил угрозу в голосе эсора. Боковым зрением заметил, как несколько человек направилось к нам.
— Этаби, — хуррит понял с полуслова: загородив подход ко мне, он скрестил руки на груди. «Вышибалы» трезво оценили шансы, мускулы кузнеца бугрились как натянутые канаты. Оценил ситуацию и эсор, выудив из глубин своего халата три монетки.
— Это из уважения к твоему воину, не встречал среди хеттов таких могучих.
— Почему вас все не любят? — на мой вопрос эсор усмехнулся:
— Не любят, но без нас не могут.
— Что вы за племя? — Слово народ я не смог произнести, старик производил неприятное впечатление.
— Мы те, кто везде. Приносим знания, но нас не любят, боятся и без нас не могут, — козлобородого понесло. Его подручные, убедившись, что контакт наладился, довольные вернулись к прерванной беседе — речь шла о Инанне. Причём эти ребята были её явными почитателями. Посетителей на рынке было мало — редкие мужчины проходили мимо нас, одарив неприязненным взглядом.
— Видишь, как они смотрят? — эсора, похоже, не очень заботили взгляды местных. — Но когда надо узнать о судьбе, одолжить ше или сикль — они идут к нам. Мы умнее, мы живём лучше — поэтому они нас не любят. Но ты не из этих мест, ты не хетт, я видел таких светлых, как ты, они поклонялись солнцу.
— Мы уходим, — забрав свои двадцать один ше, потерял желание к общению с этим типом.
— Ты ещё придёшь, — захихикал старикашка, — у тебя есть вопросы, у меня есть ответы. Один ответ — один ше.
«Мразь ростовщическая, тварина, задушить бы тебя там же», — сыпал мыслено эпитетами и угрозами. Но кое в чём старик был прав — у меня были вопросы, но задавать их ему я не хотел.
Узнав, что праздник Достам Кам черездесять дней, у меня созрел план спасения Ады. Точнее концовка плана была — вырвать её из рук хеттов и ускакать. План созрел, когда в городе увидел лошадей на продажу — здесь они были дорогие, в Кулише стоили вдвое дешевле. План пока был только в общих чертах и был связан с этим хеттским праздником, оставалось продумать детали.
Мы заранее купим трёх лощадей, Этаби будет ждать наготове, а я, используя пистолет, отобью Аду. Выстрелы приведут к панике, начнётся неразбериха и хаос, что должно помочь нам скрыться. Главное — вырваться из города до того, как стража закроет ворота, а там уже мы помчим на восток к хурритам. Присутствие Этаби давало беспрепятственный пропуск на земли хурритов — так уверял сам кузнец.
Это был набросок плана: надо было купить лошадей, выковать стремена, чтобы Аде, да и мне было удобнее ехать и даже немного изменить конфигурацию седла. Хетты не знали стремян, не знал их и хуррит. Я чертил палочкой на глиняной дощечке, объясняя их предназначение.
— Зачем? Если можно сесть как обычно? — недоумевал хуррит, пожимая плечами. Сами сёдла тоже мне казались странной формы — я таких не видел даже в кино. Как-то Ада обмолвилась, что брала конные уроки ещё до выхода на работу. Хурриты являлись прирождёнными всадниками, что касается меня — нет той сферы, какую бы офицер спецназа ГРУ не должен освоить, включая и конную езду.
Нерешённым оставался главный вопрос: как происходит празднование Достам Кам, где должна появиться Ада, изображая богиню Инанну? Сколько человек будет рядом с ней из жрецов, воинов?
До самого праздника оставалось девять дней, сутки в Хаттуше прошли не бесплодно: была получена полезная информация. Первую ночь на соломе провели ужасно — прелый запах забивал ноздри, вызывая желание чихать без остановок. Дал себе слово с утра заставить Мунтала поменять солому и дать нам пару кусков ткани, чтобы можно было накрыться. Здесь, в высокогорье было ночью прохладно, да и днём уже чувствовалось, что зима не за горами.
Вчера мы не закупились продуктами, когда спохватились было поздно. Завтракать отправились в «закусочную» — сегодня в меню был сыр, лепёшки иснова молоко. На вопрос про мясо Сарпи покачал головой — за десять дней до Достам Кам хетты начинали пост: рыбу и мясо запрещалось употреблять. Пост касался только хеттов, но мы решили не привлекать внимание, хотя Этаби нуждался в белке — такая гора мышц не наедалась сыром и лепёшками.
Лошадей сторговали по семь ше — один я уже отдал за завтрак, остался должен продавцу. Попросил его подержать нашу скотину у себя, пока не принесу ше. Пришлось идти на рынок к эсору, чтобы разменять сикль. Монет достоинством сикль оставалось ещё две, потом придётся переходить на пит сикль.
Эсор был на месте, увидев меня, осклабился:
— У тебя есть вопросы…
— У меня есть сикль, — повертел кусок серебра в руках, — сегодня такая же цена?
— Для тебя цена будет хорошей, — меняла отсчитал двадцать три ше, сделав из них горку. На мой незаданный вопрос, улыбнулся:
— Хорошая цена притягивает хороший человек, — вчера этого не заметил, но говорил эсор не лучше меня. А меняла неглупый человек — он разменял по максимуму, давая понять, что дорожит мной как клиентом. Зачем мне искать другого менялу, если курс хороший. Мой повторный приход давал понять, что сикли у меня есть. Редко кто тратит сикль меньше чем за сутки с учётом невысоких цен на продукты и товары. Эсор решил привязать меня к себе, понимая, что получит прибыль из-за оборота, а не обдирания клиента.
Надо присмотреться к нему — такие люди иногда обладают ценной информацией, но эсор зря думает, что я не понимаю его психологических трюков. Вернул ему один ше, глаза старика просияли, — всегда приятно получить обратно то, что ты уже потерял:
— Ты тоже должен есть лепёшки как и мы, — фраза получилась странная, но старик понял. Приложив ладонь правой руки к сердцу, эсор важно заметил:
— Ашшур видит, Ашшур знает, Ашшур слышит!
Подумал, что это имя эсора, но в следящую минуту, старик представился:
— Я Инлал из Нанави, — название местности мне ни о чём не говорило, но я изобразил заинтересованность.
— Нанави?
— Да, — эсор махнул рукой на восток, — это там.
— Знаю где это, — Этаби клокотал, таким я его ещё не видел. Глаза Инлала блеснули и сузились:
— Твой воин из хурре?
Отрицать было бесполезно, пусть между хеттами и хурритами в настоящее время мир, но оба народа сильно недолюбливали друг друга. И теперь от этого эсора с именем Инлал, возможно, зависела наша судьба. Зевак в этой части рынка не было, один удар ножом и проблема решена. Но эсор словно читал мысли:
— Тогда ты не получишь ответы на свои вопросы! — Инлал смотрел смело и прямо.
— Какие вопросы? — он уже второй раз говорил это.
— Ты же пришёл за Инанной…
Глава 2
Услышав имя Инанна, Этаби ринулся на Инлала — я, ухватив его за пояс, притормозил, отчаянно прося остановиться.
— Подлый эсор, говори, что знаешь, или оторву тебе голову, — хуррит прислушался к моим словам, остановившись в последний момент. Его рывок не испугал старика — он улыбался, слушая кузнеца.
— Инлал, надо поговорить. — На мои слова меняла отреагировал:
— Здесь камни шепчут хеттам, идите за мной, — сгорбленная фигура выпрямилась, плечи расправились — перед нами стоял зрелый мужчина, а не дряхлый старик. Не дожидаясь согласия, эсор прошёл к выходу из рынка и свернул направо. Переглянувшись, мы с кузнецом последовали за ним. Определённо этот старик был непростым менялой, его слова так и звучали в моей голове: — «ты пришёл за Инанной».
Для своего возраста Инлал шёл быстро — мы едва поспевали за ним: поплутав по узким улочкам, эсор вышел к ремесленной части города и остановился у гончаров. Его приветствовали многочисленные ремесленники, на минуту, оторвавшись от работы. Показав жестом, чтобы шли за ним, Инлал вошёл в полутёмное помещение. Придержав меня своей ручищей, Этаби нырнул в тёмный проход, опередив меня.
В комнате больше никого не было — эсор пригласил сесть на деревянную циновку и хлопнул в ладоши. Буквально через пару секунд в комнате появился подросток, выслушал указание на незнакомом языке и вышел. Я нащупал рукоять пистолета на поясе — в любой момент могли ворваться вооружённые люди. От Инлала не ускользнул этот момент:
— Оставь свой нож в покое, я послал сына своего сына за едой. Говорить можно только после еды, это уважение к Эа, нашему богу плодородия и мудрости.
Этот пантеон богов меня начинал напрягать — каждый городок, каждое многочисленное племя или община имели целый ворох богов, а иногда и не только своих почитали, но и чужих.
Инлал словно погрузился в медитацию — на улице были слышны человеческие разговоры, шаги, шум работы гончарного круга. Наконец, я наткнулся на круг, но сейчас меня волновало другое.
— Почему ты сказал…
Эсор прервал меня жестом, требуя тишины. Через две минуты появилась женщина с таким же тюрбаном на голове. Она расстелила на полу лоскут чистой ткани, куда парнишка выложил лепёшки, напоминавшие лаваш. От лепёшек шёл запах пшеничного хлеба, на минуту мне показалось, что это самообман. Но запах был пшеничного хлеба. Не ячменный, к которому я привык за год, а именно запах выпечки из муки. Следом принесли лопатку козы, так, по крайней мере, она выглядела. Я хотел задать вопрос про пост, но вспомнил, что Инлал не хетт.
Эсор взял «лаваш» и разорвал его на три части, протягивая мне и Этаби. Хуррит презрительно повёл плечами, отказавшись принять угощение. Инлал словно и не ожидал иной реакции, глазом не моргнув, протянул мне лаваш. Достав из-за пояса бронзовый нож, хотел срезать мясо с лопатки.
— Подожди, — вытащив, протянул ему свой железный. Эсор взял и надавил пальцем на лезвие — выступила кровь.
— Ия, — в этот раз эмоции у него взяли верх, словно не веря своим глазам, надавил пальцем на свой: крови не было. Бронзовые ножи лучше, чем костяные или каменные осколки, но их нереально наточить, чтобы малейшее надавливание резало.