План с тихим бегством не имел никаких видимых вариантов использования.
— Переходим к плану Б, — пробормотал себе под нос, укладываясь на место. Днём во время обеда, заверил Этаби, что без него не уйду, на что хуррит удивлённо воззрился на меня:
— Я знаю, Арт! Ты мой брат, ты хурре, а не мелухх!
Мне даже стало стыдно — такая детская наивность была трогательной. На пятую ночь у камнетёсов план побега стал принимать очертания. Ночью у камнетёсов сторожили четыре хетта, ещё четыре хетта сторожили пещеру, больше надеясь на камень, закрывающий проход. Рабы могли легко сдвинуть камень, для этого хватало усилия семи — восьми человек. Но процесс занимал время, да и хетты, вооружённые луками, просто перестреляли бы выбегающих из пещеры.
Казарма, так я окрестил дом, в котором спали свободные от дежурства хетты, находилась между камнетёсами и пещерой на расстоянии пятидесяти метров от нас. Две ночи мне понадобилось для того, чтобы убедиться в своей догадке — хетты не сменяли дежурных за ночь. Дежурные хетты сторожили всю ночь, днём отсыпались. И смены менялись, уже четвёртую ночь я видел разные лица. Вчера ночью не спал вообще, периодически поднимая полог и наблюдая за стражей.
Любой человек, бодрствующий всю ночь, под утро начинает дремать, и наша стража не была исключением. Нести вахту они начинали бодро: жарили мясо, разговаривали, смеялись. Спустя пару часов, двое хеттов укладывались у костра, завернувшись в шкуры. Двое других продолжали сторожить, прислонившись спиной к валунам. Под утро, положение тела одного из хеттов говорило о сне, позицию второго мешал разобрать высокий валун.
Перед окончательным подведением итога решил провести и эту ночь в наблюдении. Попросив Эслу разбудить меня незадолго до рассвета, моментально заснул. Вторая бессонная ночь мне ни к чему. Меон разбудил меня по моим прикидкам за пару часов до рассвета. Вчерашние наблюдения получили подтверждение — отблески почти погасшего костра высветили две спящие фигуры. Третий хетт дремал, сидя на камне и опираясь на копьё. Мне даже удалось рассмотреть силуэт четвёртого, сидевшего спиной. Судя по его неподвижной фигуре, хетт либо дремал, либо занимался медитацией. Медитацию я отмёл, чувствуя внутреннее удовлетворение увиденным.
План был прост: пользуясь своим умением бесшумно ползать, подползаю к страже и умерщвляю их, прежде чем они успеют поднять тревогу. Захватив оружие убитых и не производя шума, мы блокируем выход хеттов из «казармы». Этот момент ещё предстояло проработать, потому что я не придумал, как заблокировать внутри строения почти двадцать здоровых мужчин.
— И мы убегаем? — спросил Уичин, вылизывая ладони после обеда. Мясо уже давно кончилось, нас кормили чечевичной похлёбкой, среди которой иногда попадались жилы и куски жира.
— Нет, мы бесшумно прокрадёмся к пещере и перебьём стражу, чтобы выпустить остальных, — Элсу удовлетворённо кивнул при этих словах.
— А не лучше раньше убить стражу в доме? — задал вопрос меон.
— Нет, шум привлечёт внимание стражи у пещеры. Они лучше знают этот карьер, и они хорошие лучники. Если они нападут на нас с тыла — мы будем в окружении. Когда мы убьём дозорных стражников, надо придумать, чем заблокировать выход из дома хеттам.
— Можно их богами, — я не сразу понял, о чём речь. Лишь после напоминая мелухха, вспомнил, что у входа в «казарму» стражи стоят две огромные скульптуры, изображающие бога Тешуба. Если бесшумно передвинуть их на полметра, выход из дома будет заблокирован. Хетты, конечно, смогут их опрокинуть, но мало кто рискнёт лезть наружу под стрелы. Двух человек хватит, чтобы держать два десятка в здании.
— Мы с тобой, — показал на Элсу, — прокрадёмся к пещере. Ты хорошо стреляешь из лука?
Вопрос удивил меона, какой воин не умеет стрелять.
— Уичин с остальными будет держать стражу в доме. Умеешь стрелять?
Мелухх сверкнул белоснежными зубами, его тоже позабавил мой вопрос.
— Завтра ночью, но никому ни слова, — предупредил Элсу и Уичина. Мне ещё предстояло поговорить с Этаби — их помощь с пещеры не будет лишней, когда мы с меоном нападём на их стражу.
Глава 14
Я даже пожалел, что посвятил Этаби в свой замысел. Узнав, что ему придется ждать, пока снаружи не послышится шум схватки, хуррит вышел из себя. Повышая голос, начал доказывать, что они могут самостоятельно решить вопрос со своей стражей.
— Как?
На мой вопрос Этаби посмотрел на меня как на идиота.
— Отодвинем камень и нападём на хеттов!
— А они в это время лысого будут гонять? — Кузнец не понял метафоры, но горячность его поведения привлекла внимание Арами.
— Хурре, — окрик стегнул словно кнутом, — ты что кричишь? Задумал недоброе? — Нависая над нами с лошади, Арами сверлил взглядом. «Только промолчи», — беззвучно просил про себя. В этот раз Этаби не подвёл, даже выдержал грязное хеттское ругательство, сравнивающее мать хуррита с «ослицей, доступной любому ослу». Я вспотел за ту минуту, что Арами сыпал оскорблениями. Вены на шее хуррита вздулись, мне даже показалось, что слышу, как рвутся его жилы в попытке обуздать свой гнев. На наше счастье, Арами воспринял молчание хуррита за покорность и проследовал дальше, громко понося на чём свет стоит «никчёмный народ хурре».
— Он мой, я сделаю, как ты сказал, — прошептал Этаби, едва хетт переключил внимание на других рабов.
— Помни, вы не пытаетесь выйти, пока не услышите шум схватки, — напомнил своему нетерпеливому другу. В Этаби произошла странная перемена — я узнал взгляд обречённого хищника. Мат в адрес матери для всех народов страшное оскорбление. Но для хурритов мать являлась чем-то на уровне богини, а хетт использовал самое страшное ругательство. Побег, дальнейшая жизнь, принципы воина — всё для Этаби отошло на второй план. Свод законов хурре требовал мести, а оскорбления в адрес матери смываются только с кровью виновного.
— Он твой, и ты вырвешь ему сердце. Только прошу тебя, брат, не сорви нам побег.
— Не сорву, сделаю, как ты сказал. Иди, тебе пора, мы привлекаем внимание, — хуррит словно повзрослел на целую жизнь за последние две минуты. Обняв своего друга, похлопав его по плечам, вернулся к своей группе. Уичин предлагал заручиться помощью рабов из нашей группы, но я отверг эту идею. Для ликвидации нашей стражи они мне не нужны. А потом уже будут и так помогать. Не было гарантий, что среди них не окажется раб, склонный к предательству, надеясь на поблажку у хеттов. Большинство провалившихся восстаний в истории человечества происходили по причине предательства: всегда находится тот, кто хочет извлечь выгоду, предав товарищей.
День тянулся невероятно долго, словно издеваясь над нашими натянутыми как струна нервами. Встречаясь взглядом с Элсой или Уичином, улыбался уголками губ, подбадривая товарищей. В случае неудачной попытки никто не будет нас наказывать ухудшением содержания или увеличением срока. Просто убьют, а трупы сбросят в реку: в каменоломнях Арами сам судья и сам же палач.
Во время ужина не стал разговаривать с Этаби, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хуррит ужинал в одиночестве, зная его буйный нрав, никто из рабов не желал сближения. А вот хетты были оживлены — днём пришли три повозки с продуктами. Они же увезли в Хаттуш готовые скульптуры и гранитные блоки.
Не знаю, как хеттские правила относились к спиртному, но сегодня большинство хеттов было навеселе. Уже перед сумерками, подвыпившему Арами показалось, что один из рабов собирается бежать. Бедняга спустился к реке напиться, не довольствуясь снегом. Снегопада не было уже три дня и чистый снег трудно было найти.
Сорвав с плеча ближайшего стражника лук, арами выпустил стрелу. Раб, пронзённый стрелой, зашатался и упал в воду. Дважды течение ударило его камни, прежде чем уволокло в южном направлении.
— Арт, — голос Арами не предвещал хорошего. Сегодня мы припозднились с ужином и уже собирались идти отдыхать.
— Говорят, ты великий воин, — рыгнув Арами обдал меня запахом пива. — так вот великий воин Арт, стань на колени или получишь стрелу, — отступив на пару шагов, хетт натянул лук. Трёхгранное жало смотрело мне прямо в лицо: Арами слегка пошатывался, но тетиву не отпускал. «Успею или нет», — стать на колени перед пьяным ублюдком не позволяла честь офицера. С момента своего возмужания всегда знал, что смерть неизбежна. А с философией хуррита «жить, словно ты уже умер» совсем перестал бояться смерти.
«Извини, Ада», — подумал про себя, начиная медленно сгибать колени для прыжка. Сильная рука придавила меня так, что я буквально припечатал коленями грязный снег:
— Сегодня ты великий воин, — Этаби держал руку на плече, не давая мне подняться. Удовлетворённый Арами пустил стрелу в сторону реки, передав лук хозяину.
— Ты прав, хурре, хоть тебя и родила доступная ослица. Не забывайте об этом, не забывайте, — слегка пошатываясь, хетт зашагал в сторону «казармы». Рука Этаби непроизвольно дёрнулась, но хуррит совладал с собой. Потеряв интерес, за Арами потянулись остальные хетты.
— Что ты делаешь тварь? — прошипел вне себя от злости.
— Спасаю план побега, — хуррит помог встать, — мне было труднее, чем тебе, он дважды оскорбил мою мать. Но ты видишь, я проглотил эту обиду, чтобы побег удался. Буду ждать ночью шума снаружи, — круто развернувшись, Этаби зашагал в сторону пещеры.
Злость быстро отпустила меня, в глубине души я был безмерно благодарен хурриту, спасшему мне жизнь. Мож, ет я и успел бы нанести травму Арами, но рядом была стража. Да и стрела могла меня опередить. Поддайся я злости и порыву — мой труп сейчас несли бы воды речушки. Своевременное вмешательство Этаби спасло мне жизнь, спасло план побега и оставляло возможность для мести.
Элса и Уичин также оказались свидетелями, но находились они дальше. Оба были безмерно благодарны хурриту, так удачно и своевременно вмешавшемуся в дело.
— Спать, — слегка захмелевшие хетты вспомнили, что уже сумерки. Нас всегда загоняли спать засветло, когда легко всех пересчитать. Но сегодня подсчёта не было, гуртом разогнав нас по своим местам, стража заняла свои места.