— Это мои друзья Арт и Элса, — представил нас хуррит, — Арт хотел спросить у тебя про народ хурре и про эсоров.
Жрец первые внимательно посмотрел на меня, задержав внимание на лице. Он коротко спросил хуррита и тот засмеялся, переводя мне вопрос:
— Он спрашивает почему у тебя глаза цвета солнечного неба.
— От отца достались, — буркнул в ответ, хотя понятия не имел ни кто мой отец, ни какого цвета у него были глаза. Этаби, вероятно, сгладил мой ответ, потому что жрец улыбнулся и обратился ко мне на языке хеттов:
— Что ты хочешь знать?
— В Хаттуше, один эсор сказал, что хурре и эсоры были одним народом. Если это правда — почему вы воюете? — Мой вопрос удивил жреца, он даже не смог скрыть удивления. Несколько минут они о чём-то горячо говорили с Этаби. Мой друг мягко увещевал жреца, впервые видел Этаби таким внимательным и даже почтительным. Я уже пожалел, что ввязался в это дело. Думал, что получу информацию, убью время. Оставшееся до вечера перед встречей с правителем Вешикоане. А перед моими глазами разворачивалась драма — голос жреца крепчал, а голос моего друга становился извиняющимся.
— Этаби, пойдём, это была глупая идея, — прервал их диалог. Элса даже радостно выдохнул, надеясь покинуть комнату, где трудно было дышать от чадящего факела. Не знаю, что повлияло на жреца, но он резко переменился в лице, улыбаясь, словно увидел дорогого ему человека. Он снял со стены факел и произнёс одно слово:
— Дале! — Этаби взял из его рук факел и пошёл впереди. Переглянувшись с меоном, последовал з
а ним, недовольный тем, что я сам и затеял. В противоположном от комнаты жреца углу залы находилась тяжёлая дверь. Жрец сдвинул засов и нажал на камень: что-то глухо щёлкнуло.
— Надо толкнуть, — перевёл слова старика хуррит, наваливаясь плечом на дверь. Тяжёлая массивная дверь поддалась, открыв нашему взору каменные ступени, уходившие вниз. Я насчитал пятнадцать, прежде чем мы очутились в просторном помещении. Этаби высоко поднял факел — в отблесках пламени были видны деревянные стеллажи, уходившие вглубь помещения.
— Сюда давно никто не заходил, — перевёл Этаби слова жреца, — все ответы можно найти здесь со времён народа «саг-гиг-га».
Глава 20
Я не знаю сколько времени мы провели в подвале храма, но снаружи была ночь, когда жрец соизволил нас отпустить. Не раз мысленно проклял свое любопытство: жреца надо было только раздраконить, а останавливаться он просто не умел. Поняв, что света одного факела будет недостаточно, Сартаман позвал прислужника, заставив его принести ещё пару факелов. Помещение с информацией впечатляло — стеллажи, сколоченные из брёвен, занимали все пространство подвала. И всё это было заставлено глиняными табличками самых разных форм. Улучив момент, взял в руку одну из них: символы перемежались и изображениями животных, меча, лука, человеческих фигур.
— Здесь самые первые записи, — перевёл слова жреца Этаби. Служитель культа Тешуба, повёл нас в самый дальний угол. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, «книжным полкам» в этом углу сотни лет. Почерневшие и частично трухлявые брёвна словно грозили обрушиться в любой момент. Сартаман порылся в табличках, радостно воскликнув, вытащил несколько. Это продолжалось несколько часов, переходя от стеллажа к стеллажу, жрец читал записи. Первое время мне действительно было любопытно, но большое количество информации просто забивало всю голову.
Если вкратце, то Инлал не совсем был прав, говоря, что эсоры и хурре один народ. По записям в храме Тешуба, вначале был народ «саг-гиг-га», по словам Сартамана это означало «черноголовые».
— Это было очень много лет назад, — читая, сразу переводил на доступный язык жрец.- Тогда ещё все люди, отличавшиеся от животных умением говорить и думать, называли себя «саг-гиг-га».
На мой прямой вопрос как же называется этот народ сейчас, жрец не смог найти ответа. Но всё-таки дал очень интересную информацию.
Народ «Саг-гиг-га» занимал огромные территории, выходящие к морям с обеих сторон их земель. С географией я дружил, теоретически предположил, что речь идёт о Средиземном и Красном море.
— Много поколений народ жил мирно, возделывая поля и помогая друг другу, — читал таблички Сартаман, — пока не пришла беда.
Бедой оказалось расслоение: часть народа стала богатеть и освоила торговлю. Другая часть народа преуспела в войнах с непокорными соседями. Конфликт между «купцами» и «воинами» нарастал, пока во времена царствования правителя Син-Магир не пролилась кровь. До этого времени «саг-гаг-га» никогда не проливали кровь соплеменника. Дошло до того, что народ разделился, часть выступила за «купцов», другая часть благоволила к «воинам». Правитель Син-Магир тщетно пытался примирить враждующих, конфликт только расширялся.
И тогда ему на помощь пришла жена — Инанна-ама-му, женщина редкостной красоты и ума. Вызвав зачинщиков с обеих сторон, недалеко от города Исин, она попробовала их примирить. Для этой цели, жена правителя Саг-гиг-га, поочерёдно вызывала к себе в шатёр лидеров противоборствующих сторон и дала им приложиться губами к соску своей груди.
— Она сделала их молочными братьями, — в этом месте Сартаман остановился, чтобы мы с Этаби могли оценить важность момента.
Но это не помогло — часть народа, поддерживавших торговцев, попробовала напасть на воинов и получила жёсткий отпор: снова полилась кровь. Разгневанная случившимся, Инанна-ама-му, прокляла это место и обоих зачинщиков. Маленькая деревушка недалеко от города Исин стали называть Нана-вий, что переводилось как проклятие матери.
После неудачной попытки жены примирить кровников, правитель Син-Магир стал открыто поддерживать «купцов», приносивших основной доход казне. Воины вместе со своими семьями ушли дальше на запад, перестали себя называть «саг-гиг-га», помня о предательстве правителя. С тех пор они стали именоваться хурре, что переводилось как «с востока, с рассвета».
Вторая часть, и здесь Инлал не солгал, решили остаться и поселились в местечке Нана-вий, со временем ставшей их столицей Нанави. В Исин их не впускала жена правителя Син-Магира, помнившая о вероломстве последних. Нанави разрастался, становился богаче и вскоре распространил свою власть и на Исин и на остальные земли «саг-гиг-га» на восток. Но их устремления на запад останавливали хурре, которые заложили основу нового государства — Митах Ни, что переводилось как «верные братьям». Со временем слово немного трансформировалось и произносилось как Митахни или Митанни. Соседи хурритов сангары, опускали букву «х» в произношении и называли государство хурритов Митанни.
Инлал ошибся, эсоры и хурре не были одним монолитным народом. Это стало ясно когда Сартаман прочёл очередную табличку. Она также находилась на том стеллаже, откуда начиналась история «саг-гиг-га». Из неё следовало, что народ «саг-гиг-га» из разных народов собрал первый правитель Энмебарагеси.
Когда мы шли во дворец к дяде Этаби, пазлы головоломки начали складываться в целое. Был некий первый правитель с труднопроизносимым именем Энмебарагеси, который собрал родственные и соседские племена в один народ «саг-гиг-га». На такое указывал даже самоназвание «черноголовые» — видимо, это был единственный признак, являвшийся общим для всех. Худо-бедно собранный из разных племён народ определённое время жил как единый, пока внутренние противоречия не стали вырываться наружу. Одно из племён больше тяготело к торговле и становилось богаче. Быт другого, скорее всего, был связан с воинственностью и неумением заниматься мирной жизнью. Это всё упрощённо, на самом деле причин могло быть куда больше и не все такие очевидные.
В любом случае произошло неизбежное — «саг-гиг-га» разделились, и каждый выбрал свой вектор развития. Шли годы, у каждого из племён появлялись новые соседи, язык обогащался новыми словами. Даже у тех же хеттов, было много общих слов с хурритами — возможно, что хетты, являясь западными соседями хурритов, частично привносилия язык свои слова. А язык эсоров трансформировался под влиянием других соседей — египтян и вавилонян.
— Ты молчалив, — заметил Этаби на подходе к дворцу, — дядя, наверное, ждёт нас. Я обещал прийти.
— Этот жрец много интересного сказал, — ответил я хурриту, хотя мысли мои занимало другое. Я пытался понять, можно ли будет сыграть на этой информации, чтобы заинтересовать Шутарну III напасть на Хаттуш. Прямой связи пока не наблюдалось, что меня, собственно, и печалило.
Меня удивляло, что дворец правителя так слабо охраняется. Да и власть у правителя была скорее номинальной — в мирное время любой хуррит мог явиться к нему с претензиями, и это воспринималось нормально. Такая своеобразная военная демократия. Где даже правитель не стоит выше обычного воина. В военное время хурриты, со слов Этаби, беспрекословно подчинялись правителю. Всю полноту власти. Шутарна мог получать только во время военных походов и войн.
«А ведь это мысль, надо поиграть на его самолюбии», — идея мне понравилась, стоило её предельно тщательно обдумать. У входа во дворец Шутарны стражу несли всего двое стражников: один точил свой меч, проводя каменным бруском по клинку и откровенно зевая. Второй стоял, привалившись к каменному резному столбу ворот, удостоив нас всего лишь мимолётным взглядом.
— Этаби, такая охрана никуда не годится! — Мне стоило труда произнести это спокойно. Элса недовольно покачал головой, такую безалаберность среди хеттов он не видел.
— А что такого? Они нас знают, мы в Вешикоане, чего дяде опасаться? — удивился моим словам хуррит. Понимая, что до него не достучаться, я просто промолчал, решив не сотрясать зря воздух. Кстати, само название столицы хурритов, проистекало из названия государства. Если Мутахни или Митанни переводилось как «преданный, верный своим братьям», то Вешикоане означало «Двор братьев и или Братский Двор». Наверно потому и Этаби, в самые торжественные минуты обращался ко мне словами «брат», частенько говоря это на хурритском — «воша». И каждый раз у меня возникала ассоциация с вошью, лишь спустя время стал привыкать к этому слову.