— Шулим, ты со своим отрядом занимаешь угол западной и южной стены. У хаттов вчера получилось там подняться на стену, сегодня они вновь попробуют именно там, отвлекая нас стрельбой из башен. Я с Элсой займу позиции у башен западной стены, будем метать кувшины со смолой и сбрасывать тех, кто умудрился вскарабкаться наверх. Этаби, твои воины будут со мной, вдвоём мы не справимся. Пусть воины не высовываются из-за бойниц, у хаттов много лучников и стреляют они метко.
После ухода Супимата и Шулима, Ада накрыла на стол для меня, Этаби и Элсы.
— Почему ты отправил меня на другие ворота? Потому что рука не работает? — в голосе хуррита звучала обида.
— Не только, — откусив прожевал кусок мяса, — если на нас нападут с востока, только ты сможешь справиться с такими малыми силами.
Этаби объяснение удовлетворило, хотя основная причина была в его ранении. Сегодня он чувствовал себя чуть лучше — жар спал, да и цвет лица стал здоровым. Но перебитая мышца плеча не давала согнуть или поднять руку.
Едва мы закончили завтрак, как вдалеке гнусаво прозвучал рог хеттов.
— Началось, — вскочил я с места, торопливо запивая еду водой.
— У нас есть шанс? — тихо спросила Ада, прижавшись к моей груди.
— Шансов нет только у мёртвых, а мы пока живы, — поцеловав жену, вышел вслед за Элсой и Этаби. Хуррит поспешил к восточным воротам, мы с Элсой заняли позицию в башнях западной стены.
Хетты двинули свои машины. Две огромные башни, скрипя колёсами, поползли к стенам Нарриша. Их деревянные каркасы, обитые мокрыми воловьими шкурами, казались неуязвимыми.
— Огненные стрелы — по первой! — крикнул я, и десятки лучников выпустили зажигательные стрелы. Стрелы достигали цели, но башня не загоралась. Только на третий залп башня начала дымиться и вспыхнула, встреченная ликованием на стенах.
Хетты заметались, срываясь с горящих ярусов. Спрыгивая с горящей башни, они становились лёгкой целью для хурритских лучников.
Но вторая башня шла вперёд, неуязвимая. Тот, кто работал над ней, постарался на совесть. Лишь в паре мест на башне, обитой воловьей шкурой, тлели огоньки. К моему удивлению, хетты не остановились на расстоянии выстрела, они продолжали толкать башню, пока она не упёрлась в стену. С грохотом башня привалилась к стене, мостки рухнули на парапет.
— Руби их, — подавая пример, прыгнул вперёд, но меня обогнал Элса, врезаясь в толпу спрыгивающих хеттов. Хетты лезли, ободряя себя громкими криками.
Первого Элса встретил топором, раскроив шлем. Второго убил лучник, пробив череп навылет стрелой с минимального расстояния. Третий успел зарубить хурритского лучника — я вонзил меч ему в спину, одновременно скидывая труп наружу. Элса меня удивил: он вертелся волчком, его топор с длинным топорищем крушил щиты в щепки. Один за другим падали хетты, сражённые воинами хурритов. Но скрытые от нас корпусом башни, они устремлялись вверх по ярусам и спрыгивали на стену с дикими криками.
Мой взгляд упал на два кувшина со смолой — кто-то успел поджечь смолу, но не успел метнуть. Кувшины полетели в башню. Первый разбился только у подножья, мгновенно охватив огнём основание башни. Второй я метнул сильнее — пламя охватило мостки башни, и практически сразу перекинулось на наши оборонительные заграждения по парапету.
— Твою мать, сбивайте пламя, — но меня никто не слышал: хурриты ожесточённо рубились с хеттами на стене. Лучники с обеих сторон упражнялись в меткости: сражённые падали хурриты, но и хетты буквально выстилали каждый метр пространства перед крепостью. Вторая башня уже вся была объята пламенем — поток хеттов иссяк, накрывшись щитами, они старались уйти из зоны обстрела, прячась за горящими башнями.
С южной стороны донеслись крики: Шулим!
Перепрыгивая через убитых, помчался туда, крикнув воинам следовать за мной. Шулим и его отряд отражал атаку хеттов с юга: враг снова воспользовался приставными лестницами. В этот раз их количество было явно больше сотни. Наверху лежали несколько тел убитых хеттов, глаза успели заметить и труп хуррита. Увидев подкрепление, враг ретировался, укрываясь щитами.
— Надо потушить пожар! — Башня уже рухнула, догорая у подножья стены, но огонь охватил наши самодельные щиты, которыми мы наращивали высоту парапета.
— Скидывайте их наружу, — я метался посреди огня и гари, задыхаясь от дыма. Коллективные усилия противника не пропали даром — последний, охваченный пламенем щит рухнул, оголяя брешь в нашей обороне. И сразу запели хеттские стрелы: одна срикошетила от моего шлема. Стоявшему рядом воину так не повезло — стрела пробила его кожаный головной убор.
— Пригнитесь!
Я услышал, как зазвучал рог неприятеля — на нас шла большая колонна врагов, не меньше тысячи человек. И главное, посреди вражеской колонны я заметил колесницу хеттского царя.
— Супимата сюда, — толкнул молодого воина: тот пригибаясь, побежал к южной стене. На западной стене после пожара осталась брешь диной в двадцать метров. Именно это место простреливалось хеттами больше всего. Но гонец проскользнул, а пару минут спустя вернулся вместе с командиром лучников.
— Видишь человека в архе, скажи лучникам, что я даю «коан» серебра тому, кто его достанет стрелой.
Глаза Супимата загорелись, он, низко пригибаясь, миновал опасное место и исчез из вида. Обстрел хеттов усилился — стрелы непрерывно стучали по доскам, зубцам, находили щели в нашей обороне. Наши лучники вели жидкий ответный огонь: Супилулиум ввёл в бой элитных воинов. Их бронзовые щиты «хепары», нагрудники, шлемы сияли на солнце, ослепляя защитников крепости. С каждой секундой огонь хеттов усиливался, а ответный слабел. Супимат прислал воина с известием, что у лучников практически нет стрел. У меня ещё оставался резерв из пяти десятков лучников на восточной стене, пришло время его использовать.
— Элса, — потянул за рукав меона, — надо звать Этаби с лучниками, иначе нас просто перебьют. Они не дадут нам подняться, а потом полезут на стену.
— Арт, смотри, — дрожащей рукой меон показывал вправо от меня. На минуту я потерял дар речи — в белых одеждах по самому опасному участку стены шла Ада. Солнце играло в её волосах, посылая блики.
— Они перестали стрелять, — только после слов меона я понял, что хеттские лучники прекратили обстрел.
— Ада, — я рванулся вперёд, но железная рука Элсы, пригвоздила меня к зубцу парапета. Ада улыбнулась мне и, вскочив на парапет, развела руки.
— Остановитесь! — Никогда не подозревал, что в этой хрупкой женщины столько мощи. Её голос эхом разнёсся по ущелью, разбиваясь о скалы.
Я Инанна! Склоните колени! — Выглянув в бойницу, увидел, как наступающая пехота замерла. Один хетт в первом ряду стал на колени, ещё несколько человек последовали его примеру.
— Инанна, — шумом прокатилось по рядам хеттов, ломая строй, вражеские воины становились на колени. Удивлённые таким зрелищем прекратили обстрел и лучники хурритов.
— Это ложь, она не богиня, вперёд, — донёсся в тишине голос. Из всего хеттского отряда только один мужчина на колеснице не встал на колени.
— Это обман, она просто дерзкая рабыня, — голос Супилулиума достигал крепости. Хеттская пехота остановилась примерно в восьмидесяти метрах от крепости. Слова царя возымели действие — несколько воинов поднялись с колен, беря в руки оружие, но Ада не дала времени на раздумья.
— Вы убьёте свою богиню⁈ — У меня мурашки пошли по коже, столь звучен и глубокий голос заполнял ущелье. — Вы поднимете руку на жену Думузи? Хватит крови, идите домой, это говорю вам я, богиня Инанна!
Супилулиум бесновался, но сомнения проникли в ряды хеттов. Я поймал взгляд Супимата, сразу вспомнил о своём поручении насчёт хеттского царя. Если даже лучники смогут попасть в него на таком расстоянии, это всё испортит.
Отрицательно замотал головой, делая руками запрещающие жесты. К счастью, командир лучников понял. Среди хеттов началось замешательство: напрасно надрывался Супилулиум, кричали командиры. Простые воины, не желая участвовать в смерти богини, выходили из рядов и медленно брели обратно. Когда половина хеттов покинула строй, трижды прозвучал рог хеттов. Развернув колесницу, Супилулиум погнал лошадей, нещадно давя свою пехоту.
— Охренеть, — вырвалось у меня при виде отступающих хеттов. Ада продолжала стоять на парапете, удерживая равновесие.
— Назад, — освободившись от оков Элсы, рванул к жене и стащил её на стену: — ты что делаешь, ненормальная?
— Выигрываю нам время, — глаза девушки улыбались, — а ведь получилось, правда?
— Я ещё разберусь с тобой, — притворно пригрозил жене, — а теперь марш к раненым, и чтобы я тебя больше на стене не видел.
— Она спасла нам жизнь, —робко вступился Элса.
— И нарушила приказ мужа, — я еле сдержал улыбку при виде вытянувшегося лица меона. Ада спустилась во двор крепости, а мы стояли и смотрели, как уходят хетты. Обожжённые, уставшие, в крови своей и вражеской — с крепостной стены Нарриша хурриты ликовали, считая случившееся окончательной победой.
Только убедившись, что все хетты достигли горловины ущелья, где разбили основной лагерь, смог свободно выдохнуть. Случившееся походило на чудо: Ада взобралась на парапет во время массированного обстрела хеттов. И ни одна стрела её не задела, стрельба мгновенно затихла, едва хетты увидели цвет волос. Безумная храбрость и опрометчивость меня напугала, даже сейчас, я чувствовал холодный липкий страх за жену.
Ада не дрогнула. Она смотрела на отступающих хеттов с холодным величием, словно действительно была богиней. И в этом крылась опасность — поверь девушка в силу своего имени и может оказаться жертвой этого заблуждения. Интересно, какие мысли мельтешили в её голове, когда Супилулиум кричал, что это обман. И каким хладнокровием надо обладать, чтобы вот так стоять под прицелом сотен луков.
Мои командиры привыкли к мысли о немедленных докладах о потерях. И снова досталось лучникам — им приходилось высовываться в поисках цели. И именно в этот момент они становились наиболее уязвимыми. Супимат потерял убитыми восемнадцать человек, раненых оказалось намного больше, достигая трёх десятков. Десять спецназовцев из отрядов Этаби и Шулима получили ранения средней тяжести, трое погибли.